Моя исповедь на смертном одре выглядела жутко: убийство, тюрьма, наркотики… На лице — паутина морщин, являющих смесь порока и жалости к себе. Нет, я смотрела не в свое будущее — это всего лишь роль, а я стану совсем другой старушкой. Какой? Я впервые об этом задумалась...
В детстве бабушка казалась мне мифическим персонажем: она лучше всех находила со мной общий язык, тайно от родителей баловала шоколадками, потому что сама была лишена этого праздника из-за диабета.
Когда ее отчитывали, она демонстративно хрустела оберткой своего лечебного батончика на сорбите и выдавала бунтарское:
— Человек должен наесться, пока здоровье ему позволяет!
И я страшно полюбила конфеты. Может, скрытая бабушкина угроза так подействовала?
В том, что женщины становятся бабушками, виноваты исключительно внуки. Странно, но их, несмотря на это, все равно безумно любят. Трудно поверить, что пенсионерки когда-то были детьми, хотя они и пытаются нас в этом убедить своими историями: «В моем детстве эклеры были слаще...
А однажды меня взял на руки и поцеловал сам Сталин». Но ты же все равно представляешь, как генсек торжественно поднимает старушку.
Голодное военное детство, смерть родных… Я и не задумывалась тогда, сколько бабушке пришлось пережить. Мне-то казалось, что ее единственное горе — запрет на шоколадки.
Бабушки с самого начала преследовали меня в кинематографе.
В 20 лет мне предложили сыграть вторую жену поэта в сериале «Есенин». На пробах наложили грим, я взглянула в зеркало и испугалась: может, я и не сильно постарела, но в образе было что-то несуразное. Сережа Безруков, посмотрев эту запись, объяснил, что именно: — Лицо женщины, а взгляд юной девушки!
Нельзя, пережив любовь к Есенину, смотреть таким безоблачным взором.
Тогда мне предложили более подходящую по возрасту роль — княжны.
Потом я все-таки «дожила» до предпенсионного возраста в фильме «Вера. Надежда. Любовь», где моей героине на протяжении ленты от 18 до 54 лет. Однако она по сюжету все время молодится, так что я и не заметила между нами большой разницы в возрасте. Но это оказалось хорошей подготовкой для следующей работы...
Наконец режиссер Валерий Иванович Усков не смог узнать меня под искусственными морщинами! И хотя утвердил на роль в картину по роману Дины Рубиной «На солнечной стороне улицы», все же сомневался: «Тебе придется состариться до 67 лет.
