Часто мы выбегали из дома за пятнадцать минут до начала спектакля: до всех театров от нас — два шага. Обсуждали увиденное на сцене, прогуливаясь по ночной Москве… И друзья жили неподалеку.
Тогда их дружная четверка еще была в сборе — все живы. Сейчас Шура Ширвиндт — худрук Театра Сатиры. Марк Захаров по-прежнему с головой в «ленкомовских» постановках. А Андрюша Миронов всегда рядом с нами…
Все они были большими шутниками. До сих пор смеюсь, вспоминая, как провожали Ширвиндта на поезд в Харьков, махали платочками на перроне вслед отъезжающему поезду… По прибытии Шура выходит из вагона — а на станции его поджидает та же компания, друзья приветственно аплодируют…
Они сели на самолет и обогнали поезд, только чтобы увидеть изумленное лицо Ширвиндта!
По праздникам они всегда старались друг друга удивлять. Например, в день открытия «Олимпиады-80» в Москве мы бегали вокруг дома Ширвиндта с горящими декоративными факелами. В другой раз сымпровизировали на его день рождения. У подъезда Шурика валялась ржавая батарея. Гриша и Марк поднатужились, взяли ее с двух концов и потащили вверх по лестнице — сунули подарок в руки Шурику: «Чтобы ты всегда чувствовал тепло наших сердец». Правда, провожая гостей, Ширвиндт попросил отнести подарок туда, где взяли: «Мама может об нее споткнуться». Пришлось тащить обратно. Внизу Андрюша Миронов утер пот со лба и заметил: «Шура оценит шутку, если мы снова поднимемся с батареей». «Вот это совсем другое дело!»
— отреагировал остроумный Ширвиндт.
И конечно, друзья не могли стерпеть, когда Андрюша с Ларисой расписались и уехали на дачу, не отметив с ними торжество. Под покровом ночи подобрались к дому и со всей мочи стали молотить в двери: «Если не хотите устроить нам свадьбу, мы вам сами сейчас устроим!»
Андрей в долгу не оставался… Доставалось от него и Грише. По сценарию Горина снимал фильм югославский режиссер Влад Павлович. Гриша должен был ехать на съемки в Швейцарию. И вот у нас дома раздается звонок, говорят на ломаном русском: «Ответьте Цюриху! Вы приезжать к нам с супруга?» «Нет, один», — отмахивается муж (времена-то были какие: кто же отпустит мужа с женой за границу?). Акцент усиливается: «Вас помещать со всеми или отдельно, на остров?»
«На каком острове?» — пугается Гриша. «Это есть спешл отел!» —«Нет-нет, давайте со всеми!» Вдруг в трубке — голос Миронова: «Да что ты перед ними так пресмыкаешься? Бери все, что дают! И Любку с собой, и лучший номер в отеле!»
Однажды Гриша позвал в гости еще одного своего друга — Игоря Квашу. Но тот не хотел выходить из дома: «Плохо себя чувствую —просто помираю». Тогда мы сами поехали его навестить. Позвонили в домофон и на вопрос: «Кто?» Гриша быстро нашелся: «Бюро ритуальных услуг».
Как-то к нам в дверь позвонили. Гриша глянул в глазок: на пороге стоит рыжеволосая мадам в блузоне с рюшками и переминается с каблука на каблук — только характерный нос выдает в ней нашего друга Геннадия Хазанова.
«Люба, смотри, кто к нам пришел!» — позвал меня Гриша, чтобы вместе посмеяться над розыгрышем. Правда, Гена не подозревал, что в женском обличье он — копия моей сестры, которая живет в Ессентуках. Я выхожу в коридор и тут же раскрываю объятия: «Лиза! А почему ты не позвонила нам из Ессентуков?» Такого вопроса Хазанов не ожидал...
Гришины друзья всегда знали, к кому обратиться за хорошей шуткой. Однажды позвонил Леонид Броневой:
— Помоги парировать фразу «от скромности вы не умрете»…
— А ты ответь: «Тогда позвольте мне умереть от старости», — подсказал ему Гриша.
У нас в гостях засиделся Саша Абдулов, мы оставили его ночевать. Он зашел в Гришин кабинет и увидел, что у него на полке стоят две фотографии — Андрея Миронова и его.
Растрогался. Тогда Гриша ему сказал: «Ну чего ты? Любимые мои стоят».
С Андрюшей Мироновым мы были очень близки. И ради друзей решили в тот год провести свой отпуск в Прибалтике — Театр Сатиры там был на гастролях. Пришли на первый спектакль, а после занавеса Андрей подбежал к нам взволнованный, сияющий. Он играл с такой самоотдачей, что я тогда невольно сказала: «Не надрывайся ты так, а то не выживешь…». И Гриша почему-то наступил мне на ногу… А через два дня утром — голос Ларисы у нас под окном… Она приносит эту жуткую весть... До сих пор я вижу Андрюшу только живым.
Мы поехали провожать его — на протяжении всей трассы по обочинам стояли люди и аплодировали.
