И Коля остался без работы на долгих четыре года.
Временами просыпалась и не хотела открывать глаза: что готовить мужу, чем кормить ребенка? Как растянуть оставшуюся у нас десятку на две недели, пока я не получу пособие на ребенка?
— А Николай куда-нибудь устроиться на работу не пробовал?
— Он хотел заниматься музыкой, но тогда наступил период безвременья, когда коллективы рассыпались один за другим и новые музыканты никому не были нужны.
— Но когда нечего есть, устроишься на любую работу...
— Знаете, я Колю никогда на такое не толкала. Я знала, что у мужа ни к чему другому душа не лежит.
Так зачем же его насиловать? Я просто верила, что однажды все наладится. Коля очень талантливый, наступит день — и его заметят...
Я тогда сама устроилась на работу. Стала мыть лифт в нашем доме. Поднималась в пять утра, брала ведро, тряпку, надраивала кабину, потом возвращалась домой, чтобы проводить сына в школу, приготовить что-нибудь к обеду. Мы, бывало, целыми неделями сидели на гороховых супах из пакетиков. Еще спасибо моей соседке и подруге Марине, она все время нас подкармливала. Наварит кастрюлю картошки — половину нам принесет.
Еще непременной статьей наших расходов были сигареты: мы же с Колючим оба курили. Но денег не всегда хватало даже на то, чтобы купить пачку. Но мы нашли выход: перестали выбрасывать бычки.
У нас была маленькая вазочка, где мы бережно их хранили, и когда раздобыть новую сигарету не было никакой возможности, обращались к нашему «золотому запасу».
Как-то выяснилось, что родственники Марины могут поставлять с микояновского завода колбасу на продажу. И Коля тогда стал продавать эту колбасу везде, где получалось. Какое-то время эти «колбасные деньги» были серьезным подспорьем в нашем семейном бюджете.
Временами Коля приходил домой с совершенно опрокинутым лицом. Он ничего не говорил, не жаловался, но я-то видела его страдания. Он не мог заниматься любимым делом, месяц шел за месяцем, а ничего не менялось. У меня сердце разрывалось от боли за него. Ком к горлу подступал. Но я всегда себе говорила: «Ты не имеешь права распускать нюни.
Коля посмотрит на тебя и еще больше расстроится. Улыбайся!»
И я улыбалась. Забиралась Коле на колени, болтала всякие глупости, смеялась над нашей гороховой диетой. Коля слушал меня — и как-то отходил, я просто кожей ощущала, как боль его отпускает. «Ничего, Колючий, все будет хорошо, все наладится, главное, что мы вместе... А остальное будет...»
И знаете, все получилось как я говорила.
Однажды раздался звонок от Игоря Матвиенко. Он собирал новую группу — «Любэ» и пригласил Колючего на место солиста.
В Колю тогда будто новую жизнь вдохнули. Он так соскучился по сцене!
У него не было концертного костюма — только один свитер, на репетиции приходилось ездить на электричке, но это все были мелочи. Главное — наконец-то у Коли появилась настоящая работа!
Помню, как я приехала на первый сборный концерт, в котором участвовала «Любэ», в «Олимпийский». Ребятам выделили маленькую, тесную гримерку как начинающим и безвестным. Мимо проходили Саша Малинин, Саша Барыкин, которые уже были звездами, за ними бежали гримеры-костюмеры, им улыбались, а на «Любэ» никто и внимания не обращал. «Да не переживай ты, — уговаривала я Колючего. — Сейчас выйдете на сцену, и зрители поймут, что к чему...»
Но когда ребята вышли, кажется, никто этого и не заметил. После их выступления раздались жидкие хлопки, и они удалились, как говорят, под стук собственных копыт.
Неизвестно, как сложилась бы судьба «Любэ», если бы не Алла Пугачева.
Она услышала, как выступает Коля, и сказала: «У этого парня талант...»
Алла Борисовна пригласила «Любэ» в свои «Рождественские встречи». Это была победа! Настоящая победа!
Помню, как перед записью программы мы с ребятами и с Колючим приехали к Алле Борисовне домой. Она очень тепло нас приняла. Подошла ко мне: «Слушай, у тебя какой мужик-то красивый! Только вот что-то одет плохо... Этот свитер... Надо его снять. Коле очень пойдет военная форма...» Потом мы с Аллой Борисовной сидели под роялем, выпивали, и она в какой-то момент мне снова сказала: «Красивый у тебя мужик...
Береги его...» Я тогда ее слова пропустила мимо ушей, и только позже поняла, как Пугачева была права. Хотя можно ли сберечь насильно? Думаю, нет... Когда человек перестает смотреть в одну с тобой сторону, заставить его развернуться уже невозможно...
...После «Рождественских встреч» ребята с легкой руки Аллы Борисовны облачились в кителя. И их концертные сборы сразу рванули вверх. «Любэ» очень быстро стала популярной. И начались гастроли, бесконечные гастроли, потом репетиции, и снова по кругу...
Я за Колючего очень радовалась, но в сердце поселилась какая-то тоска. Я никак не могла найти себе места дома, все из рук валилось. Уговаривала себя: ты просто привыкла, что Коля дома, а теперь вот скучаешь без него. А что скучать-то?
