«Я все думала, придет время, и снова пообщаемся. Такая полная уверенность, что Иванова будет жить вечно. Она ведь и правда была несгибаемой. Я помню, раз беседовали, и она вдруг положила лицо на руки, согнулась... «Что с вами, вам плохо?» Ответ: «Нет, мне не плохо... Нор-маль-но! Я так живу». Неповторимая, оригинальная, настоящая оптимистка... Какое счастье было дружить с ней!» — о Людмиле Ивановой рассказывает главный редактор Анжелика Пахомова.
Знаете, есть такие дружбы в нашей жизни, такие знакомства. Ты сначала не придаешь им большого значения. Они входят в твою судьбу, в твой ежедневный ритм, как дыхание, как что-то очень естественное. Быстро становятся родным, привычным, хорошо знакомым... И вот беда, от этого-то ты и не ценишь это по достоинству. Не понимаешь, что когда-то этого не будет. Поэтому мне всегда немного грустно, когда я вспоминаю о не длинной, но ярко прожитой истории, связанной с Людмилой Ивановной. И вот удивительно, чем дальше идет время, тем больше становится ясно, что она была в моей жизни очень значимым человеком. Учителем. Другом. И главное — достойным примером, как нужно преодолевать трудности, справляться с тем, что послала судьба. Справляться с самим собой! Это не первая моя статья о ней, но сегодня я хочу рассказать о Миле (так ее с молодости называли друзья) глубоко, нежно, без утайки. С любовью и уважением к ее памяти.
«Пережить своего сына, да еще когда он неожиданно умер на твоих глазах...»
Считается, что первая встреча закладывает дальнейший ход дружбы, что подходящие в общении друг другу люди как бы «узнают» друг друга. Так оно чаще всего и бывает, но в случае с Людмилой Ивановой я с первого раза даже не смогла сделать с ней интервью. Что случалось считаные разы в моей журналистской биографии. Обычно я к таким «персонажам» не возвращаюсь... Но здесь захотелось вернуться. Ведь у Людмилы Ивановны был веский повод, чтобы не быть «удобной» для беседы, у нее несколько месяцев назад умер младший сын. Это случилось весной 2010 года. Театру «Экспромт», которым руководила актриса, исполнилось 20 лет. Состоялись широкие празднества. Всю весну Людмила Ивановна была занята, счастлива своей деятельностью.
Александр, ему было всего 40 лет, умер на Пасху, которую отметил в доме матери. Как она считала, он держал слишком строгий пост и неправильно разговелся, навредив здоровью. Буквально рыдая, Иванова рассказала мне, когда мы начали разговор, что случилось. «В первую пасхальную ночь он разговелся, поел и выпил рюмочку. Ночью разбудил меня и сказал: «Что-то мне плохо... Сними с меня это». Когда тяжело на душе, мы с сыном обычно поем, и мы затянули песню. Спели два куплета, а потом он сказал: «Ты у меня лучшая мать» и, поцеловав мне руку, пошел к отцу... Как будто прощался с нами. Все произошло мгновенно, он схватился за сердце и осел. Мы даже сначала не поняли, насколько это серьезно... — Помолчав, она добавила: — Знаете, у моего сына был кот, с которым он не расставался. И после его смерти кот просто места себе не находил, а потом исчез...»
