«Репетируем отрывок, я захожу в пустую аудиторию с обшарпанными стенами, а педагоги мне говорят: «Представь себе, что ты зашел к королю Людовику XIII». Я стою и делаю глупое лицо, как будто я вижу комнаты Людовика XIII, и наигрываю, как свинья, и осознаю это. И когда урок заканчивался, я думал: «Боже, какой дурью мы занимаемся, чему же нас здесь учат? Когда я учился на инженера, то хотя бы знал технологию металлов, там были законы, все было точно и понятно, а здесь же ничего непонятно».
— Евгений Владимирович, как вы, инженер и выпускник политехнического института из Тулы, оказались в Ленинграде?
— На четвертом курсе Тульского политехнического института я попал в Ленинград на практику в конструкторское бюро на завод имени Котлякова, который занимается эскалаторостроением. В институте мой факультет назывался «тяжелое машиностроение», а специальность — «подъемно-транспортные машины и оборудование», и эскалаторы входят в данную специализацию. На практике на заводе, отучившись два месяца в конструкторском бюро, понял, что я абсолютнейшая бездарность в области эскалаторостроения, и никакого толка от меня в этом не будет никогда, и что я буду бесталанным конструктором, который будет стоять за кульманом и перечерчивать чьи-то чертежи.
— И тогда вы попробовали поступить в знаменитый ЛГИТМиК?
— Да, на практике в Ленинграде у меня было достаточно много свободного времени, я ведь не находился на заводе круглосуточно: приходил, заходил в один цех, затем в другой, выходил на проходную и шел бродить по Петербургу. Вот так однажды я добрел до Моховой, где находится институт сценических искусств, тогда еще ЛГИТМиК, и увидел, что идет запись на прослушивания. На тот момент во мне уже было желание заниматься актерской профессией, и я подумал: «Чем черт не шутит, хотя бы попробую». Ну и попробовал. И чудом попал к Рубену Агамирзяну, который набирал в тот год курс и, честно говоря, которого я совсем не знал, несмотря на то что ходил в Театр Комиссаржевской, видел его «Царя Федора Иоанновича» и спектакль мне очень понравился.
Это был конец 70-х годов, и в тогдашнем Ленинграде самое сумасшедшее впечатление на меня производил Театр Ленсовета, где главным режиссером был Игорь Владимиров. Я до сих пор очень хорошо помню постановки «Ковалева из провинции», где играла Алиса Бруновна Фрейндлих, «Люди и страсти» — Фрейндлих с Боярским играли, «Малыш и Карлсон»... Я ходил на эти спектакли по несколько раз. Безусловно, мне нравился и театр Товстоногова, который тогда гремел, но в него было значительно труднее попасть, и когда мне все же удавалось прорваться в легендарный БДТ, то увидел и «Три мешка сорной пшеницы», и постановку «Энергичные люди»...
И вот пришел я в ленинградский театральный институт на прослушивание, прочитал то, что требовалось, выполнил ряд дополнительных заданий от педагогов: они просили, чтобы я представил себя животным и прочитал басню от имени собаки... И когда все испытания закончились, меня вдруг вызывают и предлагают на полном серьезе подавать документы и учиться. Меня это сильно кольнуло, подумал: «Ну ничего себе, значит, могу поступить в театральный!» Но никаких документов у меня, конечно, с собой не было. Родители сказали, что документы мне не отдадут, что поступать в театральный не разрешают, ведь мне оставалось учиться на инженера совсем немного, и что профессия инженера, в отличие от актера, — серьезная и важная.
В общем, документы в Туле, я в Ленинграде, быстро съездить и забрать аттестат не было возможности — билеты на поезд купить было трудно, в итоге упустил все сроки. Но эта история чрезвычайно запала мне в душу: если меня приняли в ленинградский театральный институт, значит, есть все шансы поступить еще раз. И сказал тогда себе: «Все, теперь я получаю диплом инженера и точно буду поступать на актера».
— В итоге родители смирились с желанием сына стать актером?
— Мы же слушаем родителей до какой-то определенной черты. А дальше понимаешь, что жить тебе самому, самому принимать решения о выборе профессии, которой посвятишь всю жизнь. В тот момент я решил, что буду делать так, как считаю нужным и важным для себя. Не помню, чтобы у меня был конфликт с родителями и что они мне запрещали. Они меня просто предупредили, сказав следующее: «В мире, в который ты хочешь ступить, тебе никто из нас помочь не сможет никогда, и ты в этом мире будешь один существовать. Ты сможешь?» Я очень благодарен своим родителям.
