— Как вы пришли к психоанализу?
— В возрасте 27—28 лет я дошла до дна. Со стороны моя жизнь казалась классной: снимается, путешествует, ходит на светские мероприятия. Но это была внешняя картинка. Внутренне я была неустойчива. У меня постоянно были очень сильные эмоциональные качели. Я часто плакала, грустила, доходило до депрессивных состояний, я устраивала истерики. Помню, был месяц, когда я просто лежала дома и никуда не выходила. Из этого состояния меня вывело рождение моей племянницы.
У меня был супервзрывной характер. На съемочной площадке на какие-то ситуации я очень остро реагировала. Не устраивала скандалов, ни с кем не дралась, смен не срывала, но поведение мое было ужасным. Есть люди, которым многое прощают, они могут срывать смены, а их продолжают снимать. А у меня по судьбе так: оступился — и люди это запомнили.
У меня были три конфликтные ситуации с продакшеном, когда я сумела поругаться с теми, с кем не надо ругаться. И в дальнейшем я получала отказы. Меня спрашивают: «Чего ты не снимаешься?» А меня просто не утверждали в проекты. И только сейчас, когда все нормализовалось, всплыло, что у некоторых продакшенов я была в черном списке. «Шумакова проблемная» — вот что обо мне говорили.
Тогда я чувствовала, что что-то в моей жизни идет не так, и пошла к психотерапевту, мы начали работать. Это было очень сложно. Первые полгода земля вообще уходила из-под ног. Знаете, как у «Аквариума»: «Все, что я знал; все, чего я хотел, — растоптанный кокон, когда мотылек взлетел». То есть тебя растоптали просто всю. И дальше я строила себя заново. И построила. Полтора года жила с новой собой, а потом встретила будущего мужа.
И сейчас у меня совсем другие отношения с продакшенами, на съемках, с людьми в целом. Я снимаюсь у тех, с кем у меня были сложные отношения. Любая съемочная площадка — это стресс, но как-то уже получается спокойно все разруливать. Сейчас активно снимаюсь, мне поступают интересные предложения. В общем, этот цикл, по всей видимости, завершился, начался другой.
Люди, которые не видели меня восемь лет, говорят: «Ничего себе! Ты другая!» Но, конечно, я не стала святой, могу вспылить. Я могу быть и заносчивой, но при этом все совершенно в других объемах. Да, я сильно изменилась.
— Как вы считаете, у вас сейчас счастливый период?
— В 30 лет, как только я немного разобралась в себе, у меня началась счастливая жизнь. Я, конечно, обожаю роскошь, дорогие вещи, но при этом для счастья мне иногда и малого достаточно — покататься на велосипеде, сходить на йогу, с мужем провести время, книжку почитать. У меня недавно был выходной, и я поехала на велосипеде до парка в Коломенском. И вот тогда я была абсолютно счастлива.
