— Вы изучали английский с двух лет?
— Да, родители решили, что чем раньше я начну учить язык, тем лучше. Ведь иностранный язык в раннем возрасте помогает формированию новых нейронных связей. Мои родители очень креативные люди, редкого мировоззрения. И если сейчас такой подход обычное дело, то когда я была маленькой, найти английскую секцию было непросто. Моя мама в любую погоду, в бурю и снегопад, на санках возила меня на занятия. Бабушка ругала родителей, говорила, что они растят шпиона, не понимала, зачем это нужно. Но я очень благодарна им за это решение. В школе мне легко давались уроки английского, потому что я не воспринимала этот язык как чужой. И когда люди, услышав, как я говорю на английском, спрашивают, как можно так выучить его, все время отвечаю: «Я неприятный пример того, что можно очень хорошо выучить язык, не выезжая за границу».
— Катя, как в вашей жизни появилось кино? Вы же начали сниматься еще в школе...
— Я очень любознательная. И с самого детства мне нравилось пробовать себя в разных сферах: это и синхронное плавание, и хор, и рисование, и фигурное катание. Родители давали мне возможность изучить все, и если мне нравилось, я продолжала, а если нет, шла пробовать что-то новое. С восьми лет я ходила в детскую театральную студию «Эколь». Периодически нам поступали рекламные предложения. Всех детей отправляли на кастинг, и кого-то утверждали для съемок. Я тоже несколько раз ходила на пробы, но меня ни разу не выбрали. Потом подошла к художественному руководителю и попросила меня больше не звать на кастинги. Мне не нравился этот момент выбора и чувство, когда выбирают не тебя. Моя мама, конечно, меня очень поддерживала, но для себя я приняла решение, что больше не хочу ходить на кастинги.
Мне было 13 лет, когда мы с родителями отправились в круиз. Всю поездку на корабле работали аниматоры — молодые ребята (танцоры, артисты), всем по 20—25 лет. И я с ними подружилась, мы каждый вечер проводили вместе. А когда пришло время расставаться, пообещали друг другу, что обязательно встретимся в Москве. Через год мне звонит Вика, девушка из нашей компании, и говорит: «Катя, ты сейчас свободна? Можешь подъехать? Оденься красиво. Я тебя жду». Я приехала в Киноцентр на Красной Пресне. Смотрю по сторонам, а народу — тьма. Не понимаю, в чем дело. Ко мне подошла Вика, мы начали болтать. А потом она говорит:
— Кать, ты идешь через три минуты.
Я спрашиваю:
— Куда?
Она продолжает:
— Ты что, не поняла? Здесь идет кастинг. Я кастинг-директор, тебя позвала принять участие.
Я извинилась и сказала, что не смогу. Она очень удивилась, но не отступила: «Катя, ты должна пойти. Я хочу, чтобы тебя увидели» — и она показала папку с именами людей, зарегистрированных на пробы.
Это был потоковый кастинг, смотрели всех желающих сниматься в кино. Сейчас, мне кажется, такие мероприятия не проводят. И вот у нее был список из 300 человек. Вика добавила: «Если ты сейчас не пойдешь на встречу с режиссером и продюсером, я не пущу ни одного человека, и здесь начнется бунт. Делай с этим что хочешь».
