Фаина Георгиевна близко подружилась с Любовью Петровной после съемок фильма «Весна». Между ними действительно сразу сложились теплые отношения — при всей сложности характера Раневской. Как-то произошла история. Поссорившись на гастролях театра с местным администратором, Раневская сказала: «Я отказываюсь выходить на сцену, пока администратор не поставит мне клизму». Ей не понравилась гостиница, возмутила плохая организация в театре, и она решила этого администратора проучить. Мол, ставь мне клизму — или спектакль будет сорван. Тот в ужасе побежал в грим-уборную к Орловой, она пришла к Раневской и спокойно, по-деловому предложила:
— Хотите, я вам сама поставлю клизму?
— Нет, спасибо, не надо!
В общем, спектакль состоялся...
Необъяснимо, почему в голове Раневской все время рождались самые удивительные вещи про Орлову. Чего, например, стоит байка, что Любовь Петровна летает за новыми перчатками в Париж? «Если бы Люба знала все, что говорит за ее спиной Раневская, она бы отказала той от дома!» — сказала мне как-то внучатая племянница Орловой. Но я-то думаю, что она все это знала. Просто воспринимала Фаину Георгиевну такой, какая она есть.
Может быть, Фаине Георгиевне не давали покоя коллекции хрусталя, шубы и драгоценности Орловой? «Люба — мелкобуржуазный элемент! — говорила знакомым Раневская. — У нее такое количество нарядов в шкафу, что моль там просто не может повернуться!» При этом сама годами жила на даче сестры Орловой во Внукове и с удовольствием принимала в подарок вещи, привезенные Орловой из-за границы. Фаина Георгиевна в них тоже знала толк, любила шляпки.
Дача Орловой и Александрова действительно была полна произведений искусства. Там имелась картина Модильяни, керамика Фернана Леже, работы Пикассо, уникальные автографы Шаляпина, Толстого, Чарли Чаплина, подарки и сувениры, которые хозяева привозили со всего мира. Не говоря о великолепном мейсенском сервизе и серебряных ложках. Но в доме все было со вкусом — перебора не чувствовалось. Изящные, красивые вещи... На камине, кстати, стоял парусник.
Было в доме немало вещей, сделанных руками Орловой. Это и ламбрекены, и шторы, которые она сама шила. А спинку кровати Орлова обтянула ситцем от Лоры Эшли, знаменитого британского дизайнера, вот за этим материалом она летала в Лондон, это правда.
Просто когда-то Любовь Петровна твердо приняла решение — жить достойно. И не Александров, а она зарабатывала огромные деньги, обеспечивая многочисленных родственников. Когда Сталин давал творческой элите земельные участки во Внукове, Любовь Петровна получила два — для себя и для семьи сестры. Начала строить дачу... Деньги на ее строительство шли немереные, поэтому она соглашалась давать концерты на стадионах, куда только не ездила. И за Орловой повсюду возили копию пушки из фильма «Цирк», на которой она, «диги-диги-ду», плясала два десятилетия, почти до пятидесяти лет! И пела колыбельную изрядно подросшему негритенку — Джим Паттерсон (который и был кинематографическим сыном, а потом вырос и стал поэтом) ездил с ней. Все это было! И была статья в «Советском искусстве» в 30-е годы под заголовком «Недостойное поведение», где Орлову упрекали в «буржуазной» любви к большим гонорарам. Но ведь она не крала, а зарабатывала деньги! При этом нужно было соответствовать образу. Орлова одевалась у лучших портних, каждый день делала прическу... На это тоже нужны деньги.
