Роза Ильинична боготворила своего внука, души в нем не чаяла. Она была его боевой подругой: и мамой, и папой, и бабушкой — всем! Сашины друзья-музыканты называли ее «бабушкой русского рок-н-ролла». Она всех привечала, кормила своими знаменитыми котлетами. А когда шумная компания надоедала, выгоняла их с портвейном во двор. Они распивали бутылку в детской песочнице. За стаканами было лень идти, в ход шли пластмассовые совочки.
Саша обожал есть холодные бабушкины котлеты, густо намазав их томатной пастой и запивая холодным молоком. Роза Ильинична потом Сашину жену Ольгу учила готовить. Он и сам с удовольствием жарил котлеты для гостей.
Кстати, Роза Ильинична дожила до ста лет. Однажды Саша ее спас. Когда он был в Крыму, бабушку положили в больницу с воспалением легких. Она находилась на грани жизни и смерти. Саша примчался в Москву, достал редкое дорогое лекарство, которое подняло ее на ноги. Роза Ильинична еще пятнадцать лет после этого прожила...
Хорошо помню Сашу лет с тринадцати. В это время я жила с отцом и часто видела брата. Это был очень сложный период в отношениях моих родителей. Они, к сожалению, в итоге развелись. Но я всегда поддерживала с папой хорошие отношения: приезжала на каникулы, на дачу, приходила в гости, жила у него.
Восьмого января — день рождения моего папы, а Тамара родилась девятнадцатого — на Крещение. Мы всегда на эти даты собирались семьей.
Я перед братом немножко робела, смущалась. Разница-то большая. Он меня называл Наташкой, а дядю исключительно по имени: «Борь, прекрати, Борь, давай это...»
В школе, кстати, мне никто не верил, что я сестра Градского. Пришлось доказывать. Как-то мы с одноклассницами забились в телефонную будку. Я позвонила домой и попросила: «Папа, подтверди, что Саша Градский — мой брат». В него были влюблены все молоденькие учительницы.
Саша мне казался таким красивым, модным — худой, с длинными волосами, в больших очках. И если вначале черные очки, по его словам, помогали скрыть свои чувства, отгородиться, то со временем они стали его визитной карточкой. Очки он покупал дорогие, любил на это потратиться. Зрение у него было плохое. А вот к одежде был совершенно равнодушен. Никогда у Саши не было огромного гардероба. К собственному стилю он относился небрежно. Как где-то в интервью пошутил: мол, вымыл голову, причесался, почистил зубы и все — вперед на сцену. Он не делал на сцене на своем образе акцента, только на голосе. А голос у него был уникальным.
