Я смотрела на сестру и не понимала: «Второе место? Ариша, как такое возможно, как мы могли ТАК подвести страну?!»
О том, что произошло на летних Олимпийских играх в Токио, долгое время не могли говорить даже друг с другом. Рухнуло все, к чему с сестрой шли эти годы, о чем мечтали... Случившееся было похоже на страшный сон. Я стою на пьедестале и еле сдерживаю слезы — вторая, всего лишь вторая! А у Ариши вообще четвертое место. Как это могло случиться? Так вышло, что вопрос, почему происходит так, а не иначе, преследовал нас всю жизнь...
Когда мама узнала, что беременна, в семье очень надеялись, что родится сын — для полного набора. Полине, нашей старшей сестре, к тому времени было два года. На УЗИ маму обрадовали: «Мальчишка! И... еще один мальчишка». У родителей был шок: как это? В нашей семье ни у кого близняшек не было, а тут еще и 1998 год — кризис, дефолт...
В Заволжье, где жили родители, работы не было совсем. Папа, бывший футболист, со спортивным упорством каждый день вставал в шесть утра и уезжал на заработки в Нижний Новгород. С середины девяностых у него с компаньонами было свое ООО, которое занималось продажей запчастей к машинам марки ГАЗ, ремонтом двигателей и переоборудованием авто — например могли на «Волгу» вместо обыкновенного поставить двигатель с электронным впрыском. Тогда это было очень перспективным направлением.
Маме тоже было сложно усидеть на одном месте. Она рассказывала, как на седьмом или восьмом месяце беременности каталась на американских горках — ничего не боялась. Было бы даже хорошо, если б это бесстрашие передалось сыновьям, но... родились девочки. С разницей в двадцать минут и похожие друг на друга как две капли воды — мы с сестрой. Даже после роддома нам вешали бирочки с именами на ножки, чтобы не перепутать, где Дина, а где Арина. А недавно мы узнали, что родители до сих пор сомневаются, кто из нас кто.
Нам с сестрой не было еще и годика, когда нас решили крестить. И вот церемония закончилась, мама с папой отошли куда-то, а нас оставили с бабушкой. Детьми мы были очень подвижными — пока одну одеваешь, другая куда-то уже уползла. Но уследить за нами у бабушки все же получилось, а вот за отличающими нас бирками — нет. Соскользнули бирки с ножек. Стала искать, а они на полу рядом с пеленальным столиком. Бабушка, конечно, растерялась и от испуга сразу никому ничего не сказала — повесила обратно как посчитала правильным. С того времени я Дина, а сестра — Ариша. Хотя, может, все и наоборот.
Мама, узнав позже о случившемся, даже не стала переживать: «Что я, своих детей не различу?» Но сомнение все же закралось. И окончательно утвердилось, когда она посмотрела программу про близнецов. «Тот, кто родился первым, — более сильный и жесткий, второй ребенок — поспокойнее, понежнее», — говорилось в передаче. К тому моменту нам с сестрой исполнилось девять лет, и разница в характерах стала очевидной: родившаяся первой Ариша была мягкой и сговорчивой, а я — резкой, взрывной. Тут у мамы все и сложилось: детей перепутали! Но менять она ничего не стала — решила оставить как есть. Тем более что к кому из нас ни обратись, мы до сих пор отзываемся обе — настолько привыкли, что все путают.
