Однажды повел меня в злачное место, где богатые иранки и иранцы, лежа на коврах и подушках с закрытыми в нирване глазами, курили вонючие длинные палочки терьяка из прессованного мака. Кончики терьяка срезали золотым ножичком и золотой иглой заправляли в отверстия специальной трубки. Правда на меня курение терьяка ничуть не подействовало. При шахе курение наркотиков преследовалось, так что эти места были строго засекречены.
Между тем оставаться в Тегеране с каждым днем становилось все опаснее. В аэропорт нас с сестрой отвозил Парвиз. Впереди машины мчался открытый грузовик с вооруженными солдатами и пулеметом, развернутым в нашу сторону. Улучив момент, Парвиз на всякий случай быстро свернул с дороги — в нас, иностранок, запросто могли выстрелить.
Этим рейсом из страны срочно эвакуировались жены и дети посольских работников. В зале ожидания Парвиз едва успел сунуть мне букетик жасмина, а когда в последний раз хотел подойти поцеловать, солдат ударил его прикладом. Я бросилась на обидчика с кулаками, но меня оттащила женщина из посольства: «Вы с ума сошли! Из-за вас нас тут всех перестреляют!» Последнее, что я запомнила, навсегда покидая Тегеран, — это печальные глаза моего возлюбленного. Больше мы никогда не виделись...
— Это просто готовый сценарий для детективно-любовного фильма!
— Сценарий скорее для Голливуда. Актрисой решила стать в шесть лет, когда однажды в мамином панбархатном халате замерла перед зеркалом в восхищении от себя самой: «Красивая я очень! Поеду в Америку и стану там кинозвездой». Наверное, что-то во мне все же было, потому что позже, когда освоила грамоту, любила тетушке вслух читать свои трагические стихи и рассказы, и она, слушая меня, рыдала в большой носовой платок.
До ВГИКа я работала фотомоделью. Рекламировала меха, драгоценности, ткани, шляпки... Огромные плакаты, календари с моими портретами висели в магазинах многих стран мира. За эту работу, кстати нелегкую — порой от шестичасового позирования перед фотоаппаратом девушки падали в обморок или получали ожог роговицы глаз от сильного света, со мной обычно расплачивались несколькими плакатами с моим же изображением. Но мне работа модели нравилась, и уже будучи актрисой, я продолжала сниматься для рекламы.
Поступила в восемнадцать лет к Герасимову на знаменитый курс, где учились четыре Наташи: Бондарчук, Белохвостикова, Гвоздикова и Аринбасарова. Так получилось, что уже с первого курса меня хотели выгнать. Сергей Аполлинариевич был возмущен тем, что студентка-первокурсница, не спросив разрешения, дала согласие на съемки в фильме Игоря Ильинского «Старый знакомый» — продолжении «Карнавальной ночи». А я просто не знала, что в таких случаях полагается отпрашиваться у Мастера.
