— Таня, а вы себя не чувствовали самозванкой? Ну действительно, многие наши музыканты десятилетиями идут к славе, а вы спели несколько песен и проснулись знаменитой!
— Когда в 2004 году мне присвоили звание заслуженной артистки России, брат сказал: «Ну вот! Теперь это не самодеятельность!» Первый раз со всеми нашими небожителями я столкнулась году в 1992-м... Был тогда такой предприниматель Игорь Попов из Риги, который устраивал концерты «Фортуна» в зале «Октябрьский». Они шли в прямом эфире на одном из телеканалов. Рядом Пугачева, Ротару, Малинин, Буйнов, Пресняков. Я только мысленно ахала и глазам не верила: «Вау, я тоже здесь!» С подачи Игоря Попова мы с Колей познакомились с Владимиром Матецким, и появилась песня «Как бы не так».
Спустя несколько лет, на наших первых сольных концертах в Московском театре эстрады, за кулисы пришла Алла Борисовна и сказала какие-то очень приятные слова. Ольга Кормухина тоже очень тепло ко мне отнеслась, мы до сих пор по-дружески общаемся. Но были, конечно, и те, кто смотрел свысока и даже не считал нужным отвечать на мое «Здравствуйте».
— В Сети наши «добрые» люди вам пишут, чтобы к логопеду сходили. Никогда не переживали по поводу дикции?
— Всем волнующимся говорю, что это моя фишка. И признаться, никогда не считала, что у меня есть недостатки дикции. Я не картавлю, все звуки произношу. Но когда училась в школе мюзик-холла, наш преподаватель по сценической речи — Евгения Ивановна Кириллова — назвала меня речевым инвалидом. Она много лет преподавала в театральном институте и готовила артистов драмы. Мы стали заниматься, я начала отслеживать шипящие, старалась, чтобы они звучали максимально четко. В какой-то момент это просто-напросто меня задолбало. И я решила так: мне лично мои «Ш» и «Ж» никак не мешают. Кому не нравится, пусть не слушают.
— Вы на эстраде тридцать лет и до сих пор вызываете живой интерес. Как думаете, сколько за месяц в Сети запросов по вашему имени?
— Никогда не задумывалась. Тысяч двадцать, может быть?
— Нет, почти миллион.
— Миллион в месяц? Видимо потому, что сама того не ведая, оказалась замешана в секс-скандале.
Мне позвонили из одного издания и спросили, как я отношусь к харассменту. Ответила, что ужасно. Но ведь несправедливо, что женщина добровольно откликнулась на предложение мужчины, чтобы получить роль, должность, что-то полезное для себя, а спустя двадцать лет вдруг начинает вспоминать и топить мужика. «Это же проституция», — сказала я. И началось: «Буланова назвала жертв сексуального насилия проститутками». Я такого не говорила и сказать не могла, потому что жертвы — это жертвы, я им глубоко сочувствую. А девушки Харви Вайнштейна — это люди иного склада.
— А вам мужчины предлагали что-то взамен на благосклонность?
— Был однажды случай. Как раз на «Шлягере-91», о котором я рассказывала. Один из спонсоров этого фестиваля, после того как наша группа получила Гран-при, подсел ко мне за столик на aфтепати. Человек солидный, что-то ласково говорит, я даже не успела понять что. Подскочил Коля и отправил меня домой. У нас уже была назначена дата свадьбы, и он усмотрел в поведении солидного дядьки угрозу для целомудрия невесты. Дома он мне сказал прямым текстом, что означают все эти шуры-муры. Я-то решила, что дяденька просто проникся нашим творчеством.
