Хронику последних часов Талгата я восстанавливала по материалам дела. В Вильнюс Абай отправился, чтобы наказать очередного отступника по имени Валентас и отобрать у него деньги, которые должны были принадлежать «учителю». И Талгата вызвали, чтобы он в этом участвовал. Но когда дошло до разборки, мой муж принялся всех успокаивать. Он сказал: «Я против физической расправы. Всегда можно договориться». Тут жена Валентаса в приступе паники схватила шапку Талгата и бросилась на улицу. Он побежал за ней. Абай понял, что его люди растерялись, приободрившийся Валентас пригрозил милицией. Компания во главе с Абаем ретировалась. Когда муж вернулся в квартиру, где приезжие остановились, Абай сразу крикнул: «Предатель! Бейте его!» И началось избиение, которое длилось до утра. Избавьте меня от подробностей.
Вначале Талгат не сопротивлялся. Почему? Не знаю. Но мы читали книги о духовных поисках, о суфизме, о философии восточных единоборств, и там проскальзывала мысль, что физическое наказание от учителя — лучшее благо для ученика. Каждого, кто был в ту ночь в квартире, Абай заставлял бить. Но больше всех усердствовал сам. На суде спрашивали:
— Вы что, не понимали, что творите?
Адепты Абая отвечали:
— Учитель велел наказать отступника, мы не могли ослушаться.
А самый молодой добавил, что был уверен — сейчас Абай поведет рукой, Талгат снова будет жив-здоров и все сядут пить чай.
После развала Советского Союза виновники смерти Талгата были этапированы — каждый на свою родину. Ребята из Следственного комитета рассказали, что Абай умер от туберкулеза. Писали, что его закололи заточкой, но думаю, это просто слухи. Как и то, что в кругу Абая были распространены наркотики. Я была практически на всех сборищах и ни разу не видела, чтобы там что-то нюхали, курили или кололись. Был только алкоголь.
Когда Мирзабай вышел на свободу, я решила лететь в Беруни. Но мысленно поговорила с Талгатом, что делаю часто, и поняла: зачем? Мирзабай недалекого ума человечек, что он мне скажет? Убить его? Но Талгата тем самым не верну. Пускай живет. Если у него есть совесть и душа, до конца дней будет мучиться. Если нет — он просто животное. И я не поехала. Вскоре узнала, что он умер.
Когда случилась трагедия, от нас с Линдой все отвернулись. Одни от страха, другие от презрения, третьи от недоумения. Я понимала, что должна по горло загрузить себя работой, иначе сойду с ума. Пошла к директору «Узбекфильма» Шухрату Аббасову:
— Шухрат-ака, возьмите, пожалуйста, на работу.
— Да-да, мы запускаем несколько картин, там есть для тебя роли.
— Мне сейчас нечем играть. Я пустая, мертвая. Устройте куда-нибудь в группу, чтобы головы не поднимала. Хоть на хлопушку.
Но когда отношения с мамой Талгата окончательно разладились, я вернулась в Алма-Ату к родителям. В нашей жизни случалось всякое. Но я никого не осуждаю, тем более близких, и ничего кроме благодарности не испытываю. Все мы совершаем ошибки. Несколько лет назад, произнося тост на дне рождения мамы, папа сказал: «Я счастлив, что у меня родилась такая дочь, как Венера». Это было впервые! Таким образом он признал, что Талгат — достойный человек, ведь это был мой выбор. Муж наконец услышал слова, которые не прозвучали при его жизни.
