На конкурсе познакомилась с Максимом Фадеевым — продюсером второго сезона «Фабрики звезд». Была рада, когда предложил сотрудничать. В 2006-м организовали женскую поп-группу SEREBRO. Я сосватала Максу Олю Серябкину, работавшую у моего знакомого Ираклия Пирцхалавы танцовщицей. Марину Лизоркину, насколько помню, нашли через Интернет. Потом станут писать, что Лену Темникову открыл Максим Фадеев. Это не так. Своей популярностью я прежде всего обязана «Фабрике звезд». Кстати, конкурс явил широкой публике не только молодых артистов, но и самого Фадеева, ранее знаменитого только в узком кругу. Поэтому своей известностью и тем, что есть у него сейчас, он, как и я, во многом обязан Первому каналу и Константину Львовичу Эрнсту. Конечно, Максима уже знали по работе с Линдой, но к тому моменту они давно расстались, причем со скандалом. Какое-то время он жил за границей. Так для Фадеева конкурс стал своеобразным камбэком. Ни в коем случае не умаляю его таланта, просто хочу все расставить по местам со своей точки зрения. Я благодарна Максу за первые годы работы в группе. Потом все изменилось, превратилось в фейк...
Имиджмейкеры не сидели без дела. Решили, что сексуальные хищницы должны крутить романы, разумеется, такие же ненастоящие, как они сами. Рекламные. Главной по пиар-романам Максим Фадеев назначил меня, других девочек не привлекал. Якобы по причине более низкого рейтинга. Сначала была история с Эдгардом Запашным, довольно безобидная. Придумали, что мы познакомились на одном телевизионном шоу (его и пиарили). Так как по легенде роман находился на самой начальной стадии, сильно играть не пришлось, достаточно было просто держаться за ручку. Знать бы, что ждет дальше!
Однажды минут за десять-пятнадцать до выступления группы позвонил Максим. Я стояла за кулисами.
— Лен, у моего брата Артема скоро выходит мюзикл, ему нужна раскрутка. Мы придумали, что у вас роман. Дадите интервью в популярном издании, расскажете, что встречаетесь, подумываете о браке.
— Нет! — испугалась я. — Если вам нужен пиар, найдите кого-нибудь еще. Я хочу просто петь.
— Что?! — заорал он. — Да кто ты такая, чтобы так разговаривать!
Я заплакала, умоляла его успокоиться:
— Мне сейчас выходить на сцену. Если вы будете кричать, я не смогу работать. Давайте поговорим после концерта.
Вел себя настолько грубо, что я никогда этого не забуду. Вообще Максим Александрович не стесняется в выражениях. Но не на публике, не на камеры — в жизни он другой. У него своеобразный стиль общения, нецензурная лексика в самых изощренных оборотах. Сначала коробило, но со временем я привыкла.
После концерта перезвонил. Я сказала, что не смогу помочь. «Тогда ты уволена!» — взорвался Фадеев, но ничего не предпринял. После этого целую неделю руководство меня мучило и унижало по самым нелепым поводам, постоянно штрафовали. Прессовали, чтобы согласилась, но я не сдалась, и тогда Макс сказал, что наши взаимоотношения прекращены.
Он не выносил неповиновения. Хотел все за всех решать: с кем общаться, как одеваться, во сколько возвращаться домой. Я должна была постоянно отчитываться и круглые сутки не выпускать из рук телефон — вдруг позвонит. Сообщала, что ела на завтрак, сколько показывают весы, и каждый раз слышала от Макса, что я толстая и надо худеть еще. Фадеев крайне неодобрительно относился к моим настоящим романам, не хотел, чтобы с кем-то встречалась, под предлогом, что это помешает делу, повредит репутации группы. Серьезных отношений не было. Я не особенно переживала по этому поводу, вся энергия сублимировалась в работу.
