Другой случай произошел незадолго до моего семнадцатилетия, которое я собиралась отпраздновать с друзьями на даче. Родители должны были уехать в Москву, оставив меня хозяйкой. В день их отъезда парень, с которым накануне познакомилась в стоматологической клинике, пригласил меня в ресторан. Это был мой первый поход в ресторан с кавалером. Первое серьезное свидание. Когда он повез меня обратно, мы заблудились. Я набрала номер мобильного Насти и попросила сориентировать на местности. Говорила, что вижу справа, что слева. Сестра терпеливо строила маршрут, ни словом не обмолвившись, что рядом с ней стоит папа. Дома меня ждал разнос: «Никакого дня рождения тебе не будет! Возвращаешься в Москву вместе с нами! И чтобы этого парня я рядом с тобой больше не видел!»
Расстроилась страшно. Не из-за парня, к которому особых чувств не испытывала. Обидно было, что накрылась дачная тусовка. «Ты не представляешь, что папа пережил! — отчитывала меня сестра. — Когда я с тобой разговаривала, на нем лица не было. Думал, тебя нарочно завезли в глушь и могут сделать все, что угодно». Разжалобить слезами отца было невозможно. Я это знала, потому и не пыталась. Пришлось возвращаться в Москву и устраивать вечеринку под присмотром взрослых.
Папа не был сентиментальным и не терпел, когда кто-то другой, как он говорил, «размазывает сопли по тарелке». Но однажды маму положили в больницу, предстояла небольшая операция. Мы с папой были дома вдвоем. Войдя на кухню, увидела, что он стоит лицом к окну. О чем-то спросила — папа, не обернувшись, ответил. Голос был такой, что я сразу поняла: он плачет... Вышла, тихо прикрыв дверь. Спустя какое-то время папа заглянул ко мне: «Ты очень чуткий человек, Лиза. Спасибо».
Сам он тоже не раз проявлял деликатность. Вспоминаю один нелепый случай. Мы сидели у меня дома с подругой и двумя мальчишками, с которыми только познакомились. Все было целомудренно: слушали музыку, дурачились, хохотали. Но когда папа, вернувшись неожиданно рано, позвонил в дверь, я почему-то дико испугалась. Собрав у порога обувь гостей, забросила ее в свою комнату, велела всем «умереть» — и только потом пошла открывать. Пропищала: