Едва тигр прикоснулся к моей ноге своим теплым боком, сердце гулко заколотилось. Но я заставила себя посмотреть в желтые холодные глаза: «Что, съесть хочешь? Не дождешься, подавишься!»
В жизни каждого человека случаются моменты, когда накатывает меланхолия — штука, признаюсь, неприятная, стараюсь давить ее на корню. И меня она, слава богу, посещает редко: это не в моем характере и мне некогда! Но однажды надо было придумать новый проект, и я вдруг поняла, что мне... скучно, нужны новые впечатления, только тогда смогу придумать тему! Стала решать, куда податься. Ответ нашелся быстро: «К братьям Запашным!»
С Аскольдом и Эдгардом мы дружим лет десять. Пришла к ним: — Пустите в клетку к тигру, пожалуйста!
Парни не стали отговаривать, крутить пальцем у виска, а как настоящие друзья сказали только:
— Ну пойдем.
Аскольд завел меня в вольер, лязгнул железный засов, мы остались в замкнутом пространстве, огороженном решеткой из стальных прутьев.
Потом он распахнул дверцу клетки, из которой выскочила громадная зверюга. Заметив чужака, тигр направился прямиком ко мне.
«Страшно было?» — спросите вы. «Да», — честно отвечу я. Видела однажды, как братья жестко оттаскали за хвост этого заартачившегося во время представления хищника.
Едва тигр, которого цирковые называют «матрасом», прикоснулся к моей ноге своим теплым боком (шерсть его неожиданно оказалась очень мягкой), сердце гулко заколотилось.
Не думала, что будет так жутковато! Но я заставила себя посмотреть в желтые холодные глаза: «Что, съесть хочешь? Не дождешься, подавишься!» И, похоже, он меня понял!
Когда вышла из вольера, чувствовала себя замечательно, горы могла свернуть. И мозг очень четко заработал. Рисковала? Наверное, но я такой человек, я не боюсь этого. Кто не играет — тот не выигрывает.
Восемь лет назад я окунулась в ту часть кинематографа, что связана с самыми крупными рисками, — стала продюсером. Люблю актерскую профессию, но слишком уж она зависима: от обстоятельств, вкуса режиссеров, везения. Захотелось взять свою актерскую судьбу в собственные руки.
