Стучит на нас в КГБ.
— С чего ты взял?
— Я чувствую. И уж очень она любопытная, обо всем расспрашивает.
— Знаешь, даже если она стучит, мне скрывать нечего, я люблю свою страну. Но по-моему, ты ошибаешься. Няня просто нас любит, вот и проявляет интерес.
Валентина Кузьминична относилась к нам как к родным. Перед смертью именно мне, а не дочкам, подарила свою главную и единственную ценность — огромный оренбургский платок. Меньше всего эта женщина походила на сотрудницу органов, но Андрону везде мерещились агенты КГБ.
По дому все приходилось делать самой: готовить, стирать, убирать.
Валентине Кузьминичне это было тяжело. Она и с ребенком не могла сидеть подолгу, а я много снималась и часто уезжала. Пришлось отдать Егора на пятидневку в детский садик Литфонда, располагавшийся рядом с нашим домом. Сын отнесся к этому спокойно, с пониманием. Садик был хороший, там росли отпрыски многих известных писателей и артистов. Егор рассказывал «товарищам» по группе истории на ночь, причем «многосерийные», с продолжением. Под его рассказы все быстро засыпали.
Он уже тогда представлял, что снимает кино. Однажды пошли в гости к режиссеру Мажиту Бегалину, моему другу. Егору было года четыре. У хозяина на полках стояло множество интересных фигурок. Он сам вырезал их из дерева. Сын снял фигурки и стал расставлять на полу — выстраивать мизансцены.
Когда собрались домой, велел Мажиту: «Вы только ничего не убирайте. Я завтра приду, буду вторую серию делать».
Егор был очень рукастым. Наверное, пошел в меня. Я ведь и шить умею, и штопать, и утюг починить. В экспедициях все приходилось делать самой. И сын постоянно что-то мастерил, и один, и с отчимом — Николаем Двигубским.
Я уже не помню, как мы с Колей познакомились. Наверное, нас познакомил Андрон. Они с Двигубским дружили еще со ВГИКа. Николай родился и вырос в Париже, в семье русских эмигрантов. Окончил Французскую академию художеств. Он был очень хорош собой — высокий, стройный, с темными волосами и серо-голубыми глазами. Одевался необыкновенно элегантно, и манеры у него были не то что у наших мужчин.
Во ВГИКе Коля считался одним из главных красавцев. Однажды провели опрос среди студенток — негласный конкурс мужской красоты. Первое место разделили Борис Андроникашвили (первый муж Людмилы Гурченко и гражданский муж Нонны Мордюковой) и Николай Двигубский.
Колины родители эмигрировали во время Гражданской войны. Сначала бежали с Белой армией в Турцию, потом перебрались в Париж. В отличие от многих соотечественников, влачивших нищенское существование, Двигубским повезло. Лев Николаевич сделал карьеру как блестящий инженер, а Галина Олеговна — как замечательная портниха и модельер. Она обшивала парижский высший свет. У семьи была огромная квартира, четыре машины. Когда в Париж вошли немцы, Лев Николаевич участвовал во французском Сопротивлении.
В 1945 году супруги решили вернуться на родину, они всегда были патриотами.
Знакомые из советского посольства посоветовали им не торопиться, чтобы не угодить в лагерь. Двигубские приехали в СССР только в 1956-м, с сыном. Лагеря тогда уже стали закрываться и началась оттепель. Коле было двадцать. На троих дали комнатку в коммунальной квартире, хотя обещали такие же условия, как в Париже. Только благодаря настойчивости и связям Галины Олеговны (ее клиентками были не только знаменитые актрисы, например Любовь Орлова, но и жены Косыгина и Громыко) удалось выбить «двушку» на Ленинском проспекте. Колин диплом в СССР признали недействительным. Двигубский поступил во ВГИК на художника-постановщика. Там и подружился с Кончаловским.
