Но я считаю, что это неправильно, и готов помочь. Я есть, я готов заниматься детьми. Я живой родной отец!
Даже когда мы жили вместе, Маша уставала настолько, что у нее не было сил приласкать мальчишек, поиграть с ними, не говоря уж о том, чтобы выйти на прогулку. Она никогда не читала им на ночь, не рассказывала сказки. Вернувшись домой, разрешала себя поцеловать и уходила отдыхать. Утром проснется, близнецы поскачут пятнадцать минут на ее кровати — вот и все общение.
Прочитал в статье, что дети теперь спят с Машей. Я категорически это запрещал. Да подобного и не могло быть, ведь до четырех с половиной лет они жили со мной. У каждого своя кроватка. А сейчас, оказывается, шестилетние пацаны ссорятся из-за права переночевать с мамой.
Любой врач вам скажет, что этого делать не стоит...
Один раз произошел удивительный, необъяснимый случай: зазвонил мой мобильный, на дисплее определился номер Машиной квартиры.
«Алле!» — услышал я голос Фокочки. Мы с ним долго и обстоятельно поговорили. Значит, кто-то разрешил ему позвонить и набрал мой номер. На следующий день я сам пытался прозвониться, но ничего не вышло. А я было подумал, что Маша что-то поняла. Но увы. Многие люди расходятся, становясь абсолютно не интересными друг другу, но зачем же вставлять палки в колеса? Ведь дети — это моя жизнь.
Недавно мне невероятно, сказочно повезло.
Сам не понимаю, что мне подсказало в тот день проехать мимо Машиного дома, наверное — отцовское чутье. Я застал Фому и Фоку гуляющими во дворе. Мы провели вместе почти два часа, пообщались, наобнимались, накатались с горки. За последние десять месяцев такое счастье выпало на мою долю впервые.
Я хочу! Я готов заниматься детьми. И по-моему, уже доказал, что не из тех отцов, которые бьют себя в грудь кулаком, а потом исчезают в небытие на долгие годы. У меня нет возможности поговорить с Машей, журнал — единственный мой шанс быть ею услышанным.
Маша, я верю, что ты меня поймешь и простишь. Говорят, все, что ни делается, — к лучшему. Но иногда бывает — и к худшему. Если можно было бы все вернуть, я не давал бы тех интервью.
Но что сделано, то сделано. Мои откровения прессе не строились на самопиаре. Упаси бог, мне не нужна популярность.
Верю, нужно потерпеть, подождать. Кажется, на сегодняшний день это самое правильное решение. Хочу, чтобы ты поняла: разлучив меня с Фомой и Фокой, ты совершаешь непростительную ошибку. Большую, чем та, что совершил я. Сегодня им шесть, завтра семь, послезавтра восемь. А в десять они спросят: мама, что ты наделала?
