Зюня знал, что не попал в «Ленком» во многом из-за Янковского, но продолжал крутиться вокруг Олега — то кирпичи для дачи достанет, то поможет подешевле нанять бригаду ремонтников... Но роль прораба при гении надо как-то компенсировать. В своем кругу, где все знают его как облупленного, крутого строить бесполезно. А перед посторонними — почему нет?
Зюня придумал себе «особые» связи в криминальном мире. Так появился на свет якобы авторитетный у бандитов «Артист» с повадками киношного Аль Пачино и внутренней трагедией трусливого, слабого человека. А в том, что Пермольник слаб, я не сомневался. Достаточно посмотреть, как он обращается со своей женой.
Олеся — последняя любовь Владимира Высоцкого. Именно она была с Володей, когда он умирал.
Я помню ее совсем девочкой, которая сопровождала Высоцкого на один из его концертов: очень красивая, молчаливая и преданная Володе как собака. Когда Высоцкий умер, Олесю где надо очень жестко предупредили: об обстоятельствах его смерти не распространяться. И вообще лучше ей забыть, что была с ним знакома.
Для Олеси это было страшное время. Говорят, от горя, от того, что ее просто вычеркнули из жизни Высоцкого, лишили права даже говорить о нем, Олеся сорвалась, стала выпивать, было что и похуже... Мне рассказывал бизнесмен и меценат Володя Гапеев, крутившийся в актерских кругах, что как-то в смутном состоянии она проявила неосторожность и попала в сомнительную компанию кавказцев, которые у кого-то на квартире собирались коллективно с ней развлечься.
Пермольник оказался там совершенно случайно — то ли надо было кого-то забрать, то ли кому-то что-то передать. К Высоцкому он никакого отношения не имел, но Олесю в лицо, конечно, знал. И надо думать, пришел в ужас, увидев ее в такой ситуации. К чести Зюни, он поступил как настоящий мужчина — не испугался и спас плохо понимавшую ужас происходящего девушку.
Для Зюни Олеся оказалась легкой и желанной добычей. Она хоть и не Марина Влади, но все же была частью легенды о Высоцком. Скорее всего, Пермольник так никогда и не дал ей забыть, при каких обстоятельствах начались их отношения. Внушил Олесе, что она перед ним в вечном неоплатном долгу, что без него она бы просто пропала. Лет через десять такой жизни Олеся попыталась уйти к другому, но хватило ее только на три дня. Уж не знаю, как Зюне удалось вернуть жену — может, пригрозил, что отберет дочку...
Но после этого Олеся совершенно сломалась. Чувство вины, которое Пермольник внушил ей, было просто безмерным. Нет, на публике-то все было красиво: во всех интервью он превозносит жену до небес. А дома мог наорать из-за любой мелочи. Олеся, конечно, огрызалась, но всегда как-то тихо, виновато...
У Зюни зазвонил телефон, он нажал кнопку, послушал и отрывисто сказал:
— Что значит я забор не там поставил? Ты передай, что со мной лучше не связываться...
Повернулся ко мне и возмутился:
— Представляешь, соседи по даче говорят, что я на три метра дальше забор поставил, требуют передвинуть.
— Ну, я бы тоже потребовал, если бы ты на мой участок залез.
— Ну так это ты, — хохотнул Пермольник. — А они никто! Вот куда люди лезут, а? Хоть бы подумали, прежде чем связываться!
Молодые люди за столом переглянулись и стали прощаться. Когда они ушли, я спросил:
— Зюня, ты что в ресторане устроил?
— Когда я заказываю этот стол, я рассчитываю именно его и получить, — отчеканил он.
— А ты знаешь, кто за ним сидел? Имя Сьюзан Сарандон тебе о чем-нибудь говорит?
На мгновение Пермольник смутился, потом с вызовом ответил: — Мне плевать, хоть сам президент!
— Зюня, передо мной можешь не хорохориться и не строить из себя крутого, — устало вздохнул я.
