Я положил их в пакет, приехал в аэропорт к харьковскому рейсу и, выбрав в очереди одинокую женщину с малолетним ребенком, спросил, нравится ли ей певица Пугачева.
— Ой, это моя любимая артистка! Она поет прямо про мою судьбу...
— А на концерт к ней хотите попасть?
— Мечтаю!
— Тогда вот для нее посылка, а вот телефон Пугачевой в Харькове. Доставите туфли — получите контрамарку.
Так, с миру по нитке, мы Аллу кое-как экипировали.
Но ей ведь еще был нужен аккомпанирующий коллектив. В тот момент у Аллы своего, постоянного, не было.
А с временным московским произошла какая-то накладка. (Воистину — беда не приходит одна.) Но неистовая тетя Муся отвела Пугачеву в ресторан, где местный ВИА играл по вечерам весь ее репертуар. Этим ребятам Алла и предложила поучаствовать в ее концертах, а впоследствии вывела их на большую сцену, они стали ее постоянным ансамблем — группой «Ритм». Первое время музыканты жили в Харькове, но когда концерты проводились в Москве, приезжали сюда и руководитель ансамбля Саша Авилов и его молодая жена, работавшая у Аллы на подпевках, спали на полу в нашей кухне. Впоследствии Пугачева сделала музыкантам московскую прописку и выбила жилье. Некоторые из них работали в ее коллективе долгие годы.
Проблема с концертным костюмом вскоре тоже решилась.
Лучший советский кутюрье Слава Зайцев сшил Алле новое «платье-трансформер», ставшее одним из лучших в ее сценической карьере. Многие годы оно было своеобразной «визитной карточкой» Пугачевой. Со Славой мы были знакомы еще с тех пор, когда он консультировал мой первый фильм.
Старания тети Муси Алла оценила: пристроила ее впоследствии администратором на лучшую площадку Москвы — в киноконцертный зал гостиницы «Россия», где та проработала много лет.
Но приключения, связанные с кражей сумки, на этом не закончились. Через какое-то время нас с Аллой пригласили в отделение милиции № 88. Мы пришли туда в полной уверенности, что доблестные сыщики, проявив чудеса героизма, настигли преступников и собираются вернуть пропавшее платье.
А следователи завели жалостливый рассказ о трудностях милицейской жизни, разбавленный новеллами о своих «ратных» подвигах. Показали нам сувенирный нож и стали уверять, что только что задержали маньяка, который этой игрушкой убил (!) десять человек.
Проведя «артподготовку», они привели нас с Аллой в большую странную комнату с полками, забитыми модной одеждой, бытовой техникой, другими ценностями, и предложили взять этого добра столько, сколько сможем унести. Правда, в обмен на то, что мы заберем из милиции наше заявление о краже.
— Тогда у нас не будет «висяка», — застенчиво пояснили они.
— Так вы, наверное, ничего и не искали... — ехидно вставила Алла.
— Ну зачем же так, Алла Борисовна?! Мы же с вами по-человечески, и вы с нами по-человечески. Давайте завершим это дело. Выбирайте, что нравится!
— А потом к нам в гости придет кто-нибудь из друзей и опознает украденные у него вещи? И как мы после этого будем выглядеть? — поинтересовался я.
— Ну, это вряд ли, — успокоили советские «пинкертоны». — Такой шанс — один на миллион. Это вещдоки, изъятые у воров. Хозяев не нашли. Берите спокойно.
На провокацию мы не поддались. Но заявление забрали — поняли, что наши вещи менты все равно искать не будут.
А вскоре мне представился еще один случай взять столько, сколько можно унести...
Во время гастролей Аллы в Питере, пока она выступала на сцене, я коротал время в актерском буфете.
Там ко мне и подошел какой-то тип и предложил посмотреть коллекцию антиквариата, продающуюся по случаю очень дешево. Надо сказать, что при слове «антиквариат» я всегда делаю охотничью стойку. А еще захотелось сделать какой-нибудь подарок любимой девушке — на память о гастролях в Северной столице.
Я сказал Пугачевой, что отправляюсь за сувенирами, и мы с этим типом поехали куда-то в конец Васильевского острова, нашли нужный дом, поднялись по лестнице, остановились у двери, нажали на кнопку звонка, и тут он заявил, что забыл что-то внизу, но я могу зайти один, потому что меня уже ждут. И с этими словами смылся, больше я его никогда не видел.
