Точно знаю, что встречу мужчину, которому скажу эти слова.
Я родилась в рубашке. В прямом смысле. Дальнейшие события показали: и переносное значение этого выражения мне тоже подходит. Родители не раз и не два благодарили ангела-хранителя за спасение дочки.
Еще подростками папа и его брат договорились непременно «обзавестись» сыновьями и назвать их в честь друг друга. У дяди Сережи родился сын, которому он дал имя Владимир, а у папы с мамой получилась я.
Видимо, запрограммированность на мальчика сыграла свою роль: «шило в заднице» и «сорвиголова» были самыми мягкими характеристиками, которых я удостаивалась в детстве.
«Господи, какая же ты, Машка, была смешная! — вспоминает мама. — И как я из-за этого переживала! Ноги — колесом, высоченный лоб, белесые брови и ресницы, волосы редкие и тонюсенькие, словно паутинка. Лет до двух мы тебя коротко стригли, а в кожу головы я украдкой от бабушки втирала средство для роста волос кармазин, чтобы как-то положение спасти... Но все равно лучше, красивее и дороже тебя для меня никого не было...»
Если бы только моя внешность была предметом маминых переживаний! Сколько седых волос ей добавила способность дочки мгновенно исчезать из поля зрения взрослых.
В поисках «девочки-катастрофы» пришлось как-то даже прочесывать лес.
В деревне, куда меня отправили на лето с бабушкой и дедушкой, жила овчарка. Как я ее любила — не передать! Из страха быть задушенным в объятиях Шарик пару раз прикусывал мне щеку, но это никак не отразилось на наших отношениях. Однажды я залезла в будку, навела там порядок и, утомленная работой, заснула. Так крепко, что ничего не слышала. Ни того, как приехавшие навестить дочку родители вместе с бабушкой и дедушкой кричали до хрипоты: «Маша!!! Где ты?!!», ни топота ног добровольцев из числа соседей, которые обследовали все окрестные заросли и колодцы. Прочесывание близлежащего лесного массива результатов, понятное дело, тоже не дало.
Я нашлась, когда папа уже собирался ехать в милицию: выспавшись, вылезла из будки.
Пару раз из-за любви к представителям животного мира я едва не ломала шею. В пионерском лагере «Дружба» оседлала козла Яшку, которого боялись все, включая директора. Козел, истошно блея, помчался во весь опор. Местный сторож дядя Петя бросился наперерез и схватил его за рога. Потом побегать пришлось уже мне — и от решившего получить сатисфакцию Яшки, и от сторожа. Только куда им! Ни дядя Петя, ни Яшка лазать через заборы не умели, я же такие преграды преодолевала с лету.
В случае с Яшкой я отделалась легким испугом, но далеко не всегда мои приключения заканчивались столь благополучно.
Дело было зимой. После занятий в танцевальной студии бабушка и я ждали автобуса на остановке, где только что поменяли стекла. Старые, разбитые — вывезти не успели. Они валялись на асфальте, припорошенные снегом. Стоять спокойно я не умела, потому с криками «Бабушка, догони меня!» принялась носиться вокруг павильона. На одном из поворотов нога попала на стекло, я поскользнулась и рухнула коленкой на острый край.
Стеганые штаны рассекло словно бритвой, кровь из раны хлестала фонтаном. Подхватив меня на руки, бабушка бросилась на проезжую часть ловить машину. Автомобили, притормаживая, объезжали нас и мчались дальше. Вскоре у меня — видимо, от кровопотери — заложило уши, и крики бабушки я слышала как сквозь вату: «Люди, помогите! Ребенку плохо — остановитесь кто-нибудь!» Момент загрузки в машину помню смутно, зато морозный узор на стекле и рыдания бабули «Ой, крови-то сколько...
