В ту ночь Альмина легла спать с твердой уверенностью, что завтра ее карета уж точно не превратится в тыкву. Но утром восторг сменили сомнения: даже если она и понравилась графу, их общение вряд ли возможно. Да и где бы они могли повстречаться — девушка крайне сомнительного происхождения и представитель самой голубой из всех голубых кровей Англии?
Так в унынии и грустных раздумьях она коротала лето. Пока в августе Мари не получила письмо от Альфреда — их приглашают на уик-энд в Хэлтон-хаус. Альмине ехать не хотелось: в Хэлтон-хаусе они бывают часто, что там интересного? Но мать настояла на поездке и потребовала, чтобы дочь взяла свои самые эффектные наряды.
Альмина лишилась дара речи, когда навстречу ей из кресла поднялся Он! «Дорогая, позвольте представить вам моего гостя, лорда Карнарвона. Отличный стрелок, заядлый путешественник и мастер рассказывать о своих приключениях!» — произнес отец и хитро подмигнул ей. Дочь с трудом сдержалась, чтобы не броситься ему на шею. Уже затемно счастливую Альмину, весь вечер купавшуюся во внимании молодого лорда, пригласили на семейный совет в библиотеку. Альфред заговорил, и ее восторженность начала понемногу угасать.
Оказалось, Ротшильд перед балом дебютанток стал осторожно распространять слухи, что готов дать за крестницей сказочное приданое. Порчи, так звали друзья и родные наследника Хайклира, ни в чем не походил на своего отца, степенного джентльмена Викторианской эпохи. Проучившись недолго в Итоне, он перебрался в Кембридж, но и там не задержался, гораздо чаще его видели на скачках, чем на студенческой скамье. Карнарвон обожал путешествовать, обзавелся для этого громадной яхтой «Афродита». Светская хроника за ним не успевала: то Порчи охотится на слонов в Южной Африке, то слушает оперу в Буэнос-Айресе, отбыл в Вест-Индию, стреляет куропаток в Ноттингемшире.
После смерти отца, как только огласили завещание, Карнарвон отбыл из Хайклира и следующие несколько лет с упоением проматывал родительское состояние. Скоро граф оказался на грани разорения. На балу дебютанток Порчи приметил Альмину и, атакуемый кредиторами, смекнул: у него есть замечательный товар на продажу — родовой титул, а у крестницы Ротшильда — хорошее приданое. Решение было принято...
«Молодой человек определенно в тебя влюблен, и все же, дорогая, — Альфред взял дочь за подбородок. — Ты должна знать истинное положение вещей. Все мои деньги — твои, но сейчас я хочу подарить тебе самое дорогое, то, чего у меня никогда не было: свободу делать то, что тебе хочется. Свободу быть счастливой, — они с Мари обменялись короткими взглядами, и Альфред вздохнул: — Пусть это и сделка... Ты его любишь?» Альмина молча кивнула, потрясенная услышанным. «Значит, выйдешь за него, даже если разразится скандал».