Смешно и грустно: опять не подвела меня моя интуиция! Ведь все семь лет, что длилась эта история, я предвидела ее финал. Макс признался: «Я тебя боюсь. Все твои предсказания сбываются». Но это было не ясновидение, а логичное предположение, основанное на поведении Элизабет. Она так страстно ждала нашего развода, что когда он произошел, расслабилась и потеряла чувство самосохранения.
Шелл тут же разорвал с Элизабет всякие отношения. Но продолжал оплачивать ей шикарный пентхаус в Вене! Даже когда, начав-таки встречаться с Ивой, сам поселился с ней в крошечной съемной квартирке. Такие женщины, как Элизабет, — не Наташи, которые уходят в никуда.
Узнав о романе, она пришла в такую ярость, что несколько раз прокалывала шины Ивиной машины. Даже не подумала, что этот автомобиль был для Максимилиана единственным средством передвижения: сам за руль он уже не садился, его возила молодая подруга. Ива часто приходила ко мне плакаться: «Элизабет — монстр! Почему он за нее платит? Чем она его шантажирует?» Мне кажется, Шелл до конца своих дней опасался Михич, возможно, она знала про него какую-то тайну.
Могу сказать, что Ива была моей ставленницей. Потому что Элизабет оставалась рядом с Максом только для того, чтобы его ограбить и лишить жизни. Совсем не то с Ивой. За версту было видно, что девочка действительно влюблена: смотрела Максу в рот, сдувала с него пылинки, беспрекословно выполняла любое его желание и чуть ли не боготворила.
— Как вы познакомились с Ивой?
— Это случилось в Турции на кинофестивале, где Максимилиан проводил мастер-класс. Дверь номера, в котором остановился Макс, открыла Ива. Помню ее затравленный взгляд. Наверное, она меня боялась. Но я ее просто обняла. Номер оказался крошечным и грязным: Миханович еще не знала, что условия проживания такой звезды, как Максимилиан, надо оговаривать загодя. Забегая вперед, скажу — уже после смерти Макса Ива, дурочка, впустила телевизионщиков в его жалкую сторожку. Сама я всегда была против такого: нельзя разрушать легенду. Но это мелочи. Главное, я сказала девушке, что она — наш ангел-хранитель и продлит ему жизнь.
В тот же день на пресс-конференции у Макса спросили о жене. Он с гордостью представил... меня. И это в присутствии своей подруги! Ива не обиделась, поняла: он просто забыл, что мы уже в разводе. Двадцать один год брака нельзя стереть из памяти легким движением ластика. А вечером, перед церемонией открытия фестиваля, Шелл попросил: «Умоляю, пройди со мной по красной дорожке».
Видимо, он боялся Элизабет, не хотел выводить на публику новую спутницу. А у меня с собой даже вечернего платья не было, но Макс не желал ничего слушать: «Кого это волнует?» И в миллионный раз рассказал, как его мать-баронесса в аналогичной ситуации появилась на светском рауте в ночной рубашке, но с такой прямой спиной, что никто не усомнился, что это вечернее платье. Я вышла под вспышки фотокамер вместе с Максом. В том, в чем была, — джинсовом костюме со стразами.
Через несколько лет мы с Шеллом ехали на машине к моему приятелю и его потянуло на откровенность:
— Что мне делать? Я не влюблен в Иву совершенно. Но я был влюблен в Элизабет.
Слышать такое было больно. Сюсюканья Максимилиан не терпел, и я была откровенна:
— Будь благодарен. Человек согласен подарить тебе свою жизнь. Какое имеет значение: влюблен — не влюблен?
— Ты права, ты права. Я благодарен... Она мне будто медицинская сестра.
Миханович действительно за ним ухаживала. Макс страдал от нешуточного диабета, а она, дочь врача, могла и уколоть так, чтобы не почувствовал, и таблетки подложить незаметно. Но когда мы встречались, всякий раз тяжело вздыхала: «Наташа, это нелегко». Хотя Иве в отличие от меня удавалось не реагировать на настроения Шелла. Он перестал подпитываться чужой энергией в ответ на свои выпады и тут же присмирел.
