Наши человеческие, дружеские отношения никогда не прерывались. Последний раз виделись в июне: я прожила в Альпах три месяца. Самая преданная секретарша Макса тогда сказала:
— Максимилиан поговаривает о женитьбе. Как ты к этому относишься?
— Я не верю. Макс — заядлый холостяк. Он и на мне женился только по политическим причинам.
— Ты не права. Ива поставила условие: либо регистрация брака, либо она уходит.
Шелл был уже очень болен, не мог ходить. Он страшился одиночества. Не раз говорил, что больше всего на свете боится, что перед смертью некому будет поднести ему бесплатный стакан воды. Но все же я была уверена, что Макс доживет холостяком. Хотя глаза на Иву у меня открылись. Прожив вместе пять лет, они с Шеллом все-таки поженились — за пять месяцев до его смерти.
Первого февраля в девять вечера мне в Мексику позвонила Настя. В Европе было четыре утра, и едва увидев на мобильном ее номер, я сразу все поняла. Но испугалась и задала совершенно идиотский вопрос:
— Ты живая?
— Мам, ты в себе? Если звоню, значит, живая. Но папа...
Это был шок. Первое время Максимилиан всюду мерещился, и днем и ночью видела его тень, бродящую вокруг дома. Я и гнала Макса, и кричала, и плакала, но он приходил снова и снова. А потом узнала, что Шелл так и не выполнил данной мне клятвы: не оставил завещания, не распорядился своим наследством. Как он мог? Когда виделись последний раз, я на коленях просила, чтобы защитил нашу дочь Настю.
Видимо, наш брак и впрямь был заключен в высших сферах: меня не было рядом, когда Максимилиан умер, но вышло так, что я его дважды хоронила. Вначале — в феврале, когда состоялось торжественное прощание. А прошлым летом я приехала в Альпы на премьеру дочери. В последние годы Настя постоянно живет на ферме. Она — актриса, участвовала в самодеятельном спектакле. Как раз в это время было решено захоронить урну с прахом Максимилиана на семейном кладбище, рядом с его любимой сторожкой. На церемонии присутствовало всего несколько человек: Ива, Настя, ее бойфренд Михаэль, их дочь — моя внучка Леа-Магдалена и я.
Только после ухода Макса я впервые за много лет почувствовала себя свободной. Смешно и странно, но это так. Сегодня мое сердце более чем открыто. Мечтаю о таких отношениях, которые связывали Пола Маккартни с его женой Линдой: они не разлучались ни на минуту. Представляете, на каком уровне у них было взаимопонимание, уважение и любовь? Обрести рядом такого человека — мое чистое и четкое намерение.
— Сегодня все «пилят» миллиардное наследство Шелла.
— Пусть судачат. Не хочу обсуждать деньги, особенно чужие, это противно и унизительно. Тем более до сих пор никто достоверно не знает, о каких суммах идет речь. По закону наследство следует разделить между вдовой и двумя детьми. Ива вообще не ожидала, что ей что-то перепадет. Летом, когда была в Австрии, она ко мне прибегала, оправдывалась. Но сегодня ее адвокат роет носом землю.
Пока остаются одни вопросы. Прежде всего речь идет об альпийском поместье. Как разделить его на троих? Кто возьмет на себя ответственность за эту землю, ведь у нее должен быть один хозяин? Еще во времена разбирательств с долгами сестры Макс мне объяснил: главное достоинство этой земли — в ее самоокупаемости. Если начнешь отрезать по чуть-чуть лес, уничтожать его, поля останутся голыми, содержать землю окажется не на что и придется резать дальше и дальше.
В Швейцарии, в Базеле, остался дом, в котором Максимилиан всю жизнь сдавал апартаменты. В Германии — легендарная коллекция картин. Они будут выставлены на аукционе Christie’s. А еще существуют вложения средств, авторские отчисления, ну и так далее.
Сколько еще будет тянуться волокита по вступлению в права наследования? Не окажется ли Настя обманутой? Останутся ли у нее какие-либо деньги после оплаты адвокатов?
