Имя закладывает психологический код и ставит человека перед ответственностью: не просто жить, а соответствовать предначертанному.
Народная мудрость гласит: как корабль назовешь, так он и поплывет. Наши предки это понимали и не только кораблям, но и детям давали неслучайные имена. Формально имя никак не влияет на судьбу. «Что значит имя? / Роза пахнет розой, / Хоть розой назови ее, хоть нет», — замечает шекспировская Джульетта. Тем не менее есть смысл говорить о некоем психологическом коде, заложенном в каждом имени. Многие незаурядные люди от Платона до Павла Флоренского считали, что серьезный, вдумчивый подход к выбору имени обоснован. Пифагорейская философия построена на том, что наименование хранит в себе сокровенную формулу любой вещи. В старые времена говорили: он опозорил свое имя или, наоборот, — прославил. Великий пророк Заратустра считал, что имя — ключ, открывающий дверь к сокровенному знанию о человеке.
У меня накоплен большой опыт исследования различных имен. Не берусь состязаться с Платоном, Пифагором или Флоренским, преклоняюсь перед гением их мысли, но имею на сей счет и свое скромное мнение. На основании проведенных изысканий совершенно четко могу сказать: имя, данное человеку, влияет на его психологический склад и самоидентификацию. Каждый обернется, когда произносят его имя, даже если окликают другого. Смысл, заложенный в имени, влияет на подсознание, раз мы себя с ним ассоциируем, иногда даже не удосуживаясь поинтересоваться, что оно значит. А ведь каждое имя несет определенный смысл. Скажем, мое — Павел — означает «малый» или, по-другому, «вестник».
Знаменитый швейцарский психолог Карл Густав Юнг утверждал, что за именами стоят не только их прямые значения, но и более скрытые смыслы, считываемые на бессознательном уровне. Опираясь на Юнга, можно утверждать, что имя не столько влияет на судьбу конкретного человека, сколько с ней ассоциируется. Поэтому называя ребенка, родители берут на себя огромную ответственность.
Имена можно разделить на три вида. Первые абсолютно соответствуют человеку, нравятся ему, и он с удовольствием представляется: я такой-то! Вторые — это конфликтные имена, категорически противопоказанные и требующие замены. И, наконец, третьи — их большинство — имена, не противоречащие сущности хозяина и с которыми, в принципе, жить можно.
Считаю, что есть некий символический океан коллективного бессознательного, в котором мы можем правильно ориентироваться в числе прочего и в том случае, если выбрали достойное нас имя.
