Татьяна выспрашивала, куда мы с Наташей собираемся ехать, на какой фестиваль, и сразу же на него аккредитовывалась. Видел, как на одном мероприятии она появилась с коляской, где лежала Катя, и, подойдя к Наташе, настойчиво предлагала ей полюбоваться ребенком.
Секридова приучила Сережу и Катю называть меня папой. То, что я — отец приходящий, что не живу с ними, дети не понимали. Были еще слишком малы и не задавали неудобных вопросов. Когда я появлялся, выбегали встречать, висли на мне, радовались. Они твердо усвоили: если я пришел, значит, непременно будет им по киндер-сюрпризу — я знал, что это самый желанный для детей подарок.
Навещал их и на даче у Татьяниных родителей в Голицыно. С отцом Секридовой у нас сложились хорошие отношения, он такой же, как я, заядлый охотник.
Однажды подарил ему дорогое ружье. Дети любили играть со мной в салочки-догонялочки, заливались смехом от восторга, когда я катал их на ноге «По стежке, по стежке, по маленькой дорожке, по кочкам, по кочкам — бултых в яму!» Мы вместе читали «Мойдодыра», сказки.
Так продолжалось до 2002 года. Меня пригласили на «Кинотавр», Татьяна тоже аккредитовалась на фестиваль. Одна журналистка попросила дать ей интервью, мы пару часов проговорили у меня в номере о высоком — актерском мастерстве, творчестве. Секунду спустя после того как она ушла, в номер ворвалась Татьяна. Она была в ярости, набросилась на меня с кулаками, ударила по лицу, разбила очки. В общем, устроила сцену ревности. Напомнил, что я ей не муж и отчитываться, как и с кем провожу время, не должен.
«Ах так, держись!» — пригрозила Секридова и выскочила из номера.
Она, как потом выяснилось, бросилась звонить Наташе:
— Пока ты сидишь в Москве, наш муж нам изменяет!
— Что значит «наш муж»? — возмутилась Гвоздикова. — Ты что себе позволяешь?
— Имею на это полное право, мои дети от Жарикова!
Наташа перезвонила мне:
— Это правда?
— Да, — признался я.
После скандала, свидетелями которого стало полгостиницы — так Секридова на меня орала, скрывать что-либо было бессмысленно.
Да и устал я врать.
Татьяна снова подкараулила меня у номера: «Если немедленно не заплатишь десять тысяч рублей, я созову пресс-конференцию и расскажу о твоих детях».
Как назло, таких денег при себе не нашлось. Но в Сочи отдыхал мой приятель, работавший в ФСБ, он мне тут же одолжил и скандал удалось замять. Но свою угрозу я выполнил, с Татьяной общаться перестал.
Вернувшись в Москву, домой не поехал, несколько дней жил у товарища, ждал, пока Наташа отправится на гастроли, оттягивал объяснение, надеясь, что страсти хоть чуть-чуть поутихнут. Наташа рассказала о случившемся матери и сестре, объявила, что подает на развод. Мила тут же перезвонила мне:
— Женя, скажи честно, чего ты хочешь: уйти или остаться с Наташей и Федей?
— Остаться, — у меня никогда не было по этому поводу сомнений.
— Тогда мы с мамой сделаем все, что в наших силах, чтобы убедить Наташу не разводиться.
Нина Николаевна и Мила нашли правильные слова.
Объяснение с Наташей происходило в их присутствии. Когда Гвоздикова бросалась на меня с кулаками, мудрая теща вставала между нами: «Наташа, вы столько прожили и пережили, ты не должна рубить с плеча. Постарайся простить и понять Женю, мужчины не изменяют женам на ровном месте. В семейных неурядицах всегда виноваты оба».
И Наташа к словам мамы прислушалась, хотя мне потом бросила: «Предатель, никогда тебя не прощу!»
Я ее понимаю, любой женщине смириться с тем, что ей предпочли другую (по крайней мере, Наташа была в этом убеждена), трудно. Но мы все же остались вместе. Правда, при каждом удобном случае Гвоздикова напоминает мне о том, как я виноват перед семьей. Феде это уже надоело, в очередной раз становясь свидетелем наших разборок, он в сердцах бросает: «Родители, вы либо разведитесь, либо живите, наконец, как нормальные люди».
На звонки Татьяны я отвечать перестал, прекратил с ней всякое общение. Опомнившись, она пыталась вернуть все на круги своя, отловить меня в Доме кино. Но я на контакт не шел, перестал давать деньги. И тогда она рассказала нашу историю прессе.
Скандал получился громким, Секридову после той публикации позвали на телевидение, где она поносила меня последними словами. Но общественное мнение разделилось, в программе «Пусть говорят» на нее мощно «наехала» Римма Маркова. Римма Васильевна выражений не выбирала, называла все своими именами.
Татьяна наняла адвоката, требовала алименты, пыталась уличить меня в том, что скрываю доходы. А я больше всего мучился, что из-за нас страдают наши дети. Разве Сережа с Катей виноваты, что так сложилась жизнь? Почему все так несправедливо? Почему они расплачиваются за ошибки родителей? Я очень хочу их видеть. Мне страшно представить, что они считают меня подлецом. Когда еще мои дети вырастут и во всем разберутся сами?! Что мне с этим делать? Без разрешения Татьяны встречаться с ними невозможно, но я не могу видеть их мать.
