В начале недели Иван Ургант впервые за девять лет существования шоу «Вечерний Ургант» вышел в эфир не из останкинской студии, а из собственного дома, где он вынужден забаррикадироваться на 14 дней. Телеведущий быстро адаптировался к новым обстоятельствам и даже за одно утро научился гримироваться самостоятельно. «На многие вещи пришлось смотреть по-другому, — делится Иван Андреевич. — Знаете, что я сделал? Я сам загримировался. Лена, мой визажист, прислала мне видеоинструкцию, как это делать». Гример показала, как правильно накладывать тональный крем. «Вот так, и так. Консилер нужно наносить несколько раз, держа лежа кисть. Ну и: брови расчесать, губы увлажнить!», — подытожила она, рассмешив босса.
Наблюдая за «домашними» выпусками «Вечернего Урганта», вспоминаем, как коллеги Урганта приспосабливались к удаленке в разгар пандемии, в середине прошлого года.
В один прекрасный момент зрители федеральных каналов увидели на своих экранах любимых телеведущих не в привычных интерьерах новостных студий, а в домашней обстановке. Но на собственных дачах и в квартирах «удаленщиков» подстерегало множество неожиданных проблем...
Ведущая телеканала «Россия 24» Вера Красова говорит, что до карантина мало кто ожидал, что информационный эфир можно вести вот так запросто, из дома. «А оказалось, можно. Конечно, многое зависит от тех, кто работает в аппаратной, непосредственно на канале. Самостоятельно мы, ведущие, не справились бы. Первые дни на удаленке мы налаживали связь, тестировали процесс, и потом уже четко понимали, что и как делать. Когда от руководства поступило указание работать из дома, мы с семьей переехали на дачу.
Главной проблемой оказались перебои с электричеством. Моменты, когда пропадал свет, а соответственно и интернет, заставляли серьезно понервничать и меня, и коллег. Однажды у нас случилась буря и отключили электричество. Звоню на работу, говорю: «Так и так, у меня нет связи». В таких случаях мы друг друга заменяли. Один раз за меня провела эфир коллега, Екатерина. В другой раз кого-то подменяла я. Такое случалось два или три раза. Многие коллеги рассказывали, что им мешали работать дети. Мне в этом смысле повезло. Моя семья четко поняла: с часу до пяти нельзя шуметь, бегать, прыгать, спрашивать: «Мама, как сделать это упражнение?» Я уходила «на работу» в комнату, где мы оборудовали студию. Огромную помощь мне оказал мой супруг. Он отсматривал эфир, выстраивал кадр, выставлял свет. Уверена, мы еще долго будем вспоминать это время как нечто особенное. Теперь уже часть ведущих, в том числе я, вернулись в студию. Это было очень волнующе — оказаться в привычной колее. Да тот же грим! Как бы ни набили руку за все это время, но мы в любом случае не можем делать макияж так профессионально, как гримеры. В общем, возвращаемся к прежней жизни, а с периодом самоизоляции, считаю, справились на пятерку».
Тимур Еремеев: «Следы от масок приходилось замазывать»
«Что такое масочный режим, я запомню надолго, — уверен Тимур. — Вся наша команда программы «На самом деле» не сразу сориентировалась в новых условиях, но со временем привыкли. В какой-то момент стали выходить в эфир не только в новом формате, но и под другим названием: «У нас все дома». Но по-прежнему были вынуждены закрывать лицо до того, как появимся в кадре. В масках мы находились на совещаниях, в редакторской, в аппаратной. А перед тем, как я заходил в студию, где было чудовищно жарко (кондиционеры и вентиляторы выключали из-за их шума), гримерам приходилось серьезно поработать с моим лицом. Они затушевывали следы, которые маски оставляли на лице. Все это со стороны выглядело то ли как массаж, то ли как будто мне натирают щеки румянами. Да много что оказалось непривычным! Например, закрыли два кафе на территории павильона, где мы снимаем программу. Еду теперь или приносим с собой, или заказываем доставку».
Дмитрий Борисов: «Котам разрешается заходить в кадр»
«Когда мы стали снимать «Пусть говорят» без зрителей в студии, вот тогда стало понятно: всe изменилось, — говорит Дмитрий. — Сначала было непривычно, но со временем адаптировались. Привыкли и к мерам безопасности: на входе у нас обеззараживающий тоннель — как в фантастических фильмах. Сначала подходишь к одному устройству, которое измеряет температуру, потом к другому, где обрабатываются антисептиком руки, затем тебя обдают специальным паром. И уже когда загорается зеленая лампочка, можешь идти дальше. Тесты на коронавирус сдают и абсолютно все гости, и сотрудники — регулярно. В результате у нас не было ни одного случая, чтобы кто-то пришел в студию и перезаражал других. В самое пиковое время общались с героями по видеосвязи. Запомнился, например, эфир первого после выздоровления интервью Надежды Бабкиной. Она еще никуда не выходила из дома, всю программу я разговаривал, по сути, с монитором. Через какое-то время с большой радостью увиделся с ней в студии, но это позже, когда благодарили всех врачей. Личное общение все-таки ничем полноценно не заменить. И это, кстати, хорошо известно нашим редакционным котам. В съемочном павильоне «Пусть говорят» живет целая их семья, и кошкам разрешено входить в студию даже во время эфира — так что периодически кто-нибудь из них появляется в кадре. Между собой шутим, что пока на трибунах нет зрителей, кошки греют места».
Дмитрий Щугорев: «Теперь у нас на кухне нет стола»
«Вскоре после объявления режима самоизоляции мы, честно говоря, очень уютно закрылись дома, в Подмосковье, — вспоминает ведущий телеканала «Россия 24». — У нас в семье маленький ребенок — на тот момент ему не было и полугода. Хотя, честно говоря, из дома мне все равно пришлось выезжать. Я, в том числе, веду на «России 24» программу «Городские технологии», и эта работа требовала регулярных поездок в Москву. Например, чтобы снять репортаж о стройке больницы в Вороновском, конечно, надо было ехать на место. В других случаях я так же, как коллеги с телеканала, работал из дома. Это потребовало определенных действий. Например, пришлось вынести с кухни стол. Я оборудовал его под рабочее место. Жена жаловалась: «Как так, теперь на кухне нет стола». Но ничего: есть столешница, за ней тоже можно удобно расположиться. А ребенок все равно пока маленький, ему сидеть рано. После, когда мы уже переехали за город, карантин и вовсе перестали ощущать. Гуляешь себе на свежем воздухе, работаешь. Те, у кого была возможность в период самоизоляции сбежать из города, конечно, пережили это время гораздо легче. В доме я организовал себе домашнюю «аппаратную». Реанимировал старый смартфон, поставил его на треногу — чем не камера. Вопрос с освещением решил тоже довольно просто: снял с торшера верхний абажур, вот тебе и самопальная студия!»
Елена Малышева: «Немногие были готовы приходить в студию»
«Во время периода самоизоляции в программу «Жить здорово!» зрителей мы не приглашали, — рассказывает телеведущая. — В зале сидели студенты и медики, которые участвовали в написании сценариев программ. В съемках почти не были заняты звезды, считаные единицы. Те, кто устал от карантина и сам был готов прийти: конечно, с соблюдением всех предписанных санитарных норм.
Одним из новшеств нашей передачи в период пандемии стал специальный объемный манекен Германа Шаевича Гандельмана (кардиолог и кардиохирург), у которого вместо головы был экран. Он по видеосвязи отвечал на вопросы о влиянии коронавируса на сердечно-сосудистую систему. Кроме того, мы проводили телемосты с другими медиками, которые, конечно, очень нам помогали».
