«Я никогда не снималась в таком жанре — комедия с элементами драмы. Мне досталась настолько острохарактерная роль, что еще немного, и получилась бы пародия», — рассказывает Яна Сексте, ведущая актриса Московского театра Олега Табакова, недавно сыгравшая в сериале «Вика-Ураган», который стартует на ТНТ.
— Яна, вы преподаете мастерство актера в Московской театральной школе Олега Табакова. На интервью вы приехали прямо с занятий. Говорят, студенты вас обожают!
— Это точно они сказали? (Смеется.) Сегодня я на них ругалась. Делаешь молодому артисту замечание триста шестьдесят тысяч раз, а он не реагирует. Приходится действовать теми же методами, как со своей дочкой. Пять раз скажешь: «Аня, иди есть», — не идет. А если заорать — сразу придет. Со студентами делать так не хочется, конечно. Но иногда по другому не получается. Я знаю об отношении студентов ко мне и очень им дорожу.
— Вы строгий преподаватель?
— Нет, скорее азартный. Мне бы хотелось, чтобы у меня был такой преподаватель, как я. Кричу только потому, что я очень эмоциональный человек. Но при этом искренний.
— И, кажется, довольно подкованный в психологии.
— Психология — одна из основ нашей профессии. Мы же не играем, мы воспроизводим человеческое поведение. Зритель прекрасно чувствует, когда актер переигрывает или недоигрывает. Злость, любовь — все это надо уметь показать не жестами и не громкостью реплики, и тут понимание психологии, конечно, очень помогает.
— Понятно, что нельзя любить больше маму или папу, но все-таки: какой из ваших спектаклей в Московском театре Олега Табакова вам наиболее близок?
— Это один из основных вопросов, который мы, актеры, часто задаем сами себе. И второй: какую роль ты бы хотел сыграть. Отвечая на них, я поняла, что в профессии я очень счастливый и удачливый человек. Мне всегда очень везло с режисерами, ролями и партнерами! У меня в принципе, по крайней мере в театре, было мало ролей, которые давались легко. Например, спектакль «Моя прекрасная леди» — это был ад. (Смеется.) Алла Михайловна Сигалова дала мне роль на такое сопротивление! На первой репетиции она сказала: «Яна, вот ваш персонаж. Мне нужно, чтобы вы сыграли очень красивую и очень спокойную женщину». Мне! И запретила использовать все актерские средства выражения, которыми я привыкла пользоваться. Я благодарна Алле Михайловне за безумную веру. В результате роль получилась и стала одной из любимых, но путь к ней был кровавым... Я постоянно спрашивала: «А что будет, если получится?» На что она отвечала: «Что значит — если? Не если, а когда». Так же и роль Анны Андреевны в спектакле «Ревизор» далась мне очень непросто. В первую очередь потому, что режиссеры всегда требовали от меня того, чего я раньше не делала. Над этим приходится работать практически круглые сутки, но я занимаюсь этим с удовольствием.
— У вас бывают выходные?
— Нет, конечно. И я очень благодарна семье, которая такой ритм принимает. Я, наверное, не умею отдыхать. Вот в спектакле «Страсти по Бумбарашу» у нас занят весь театр, включая студентов Театральной школы Олега Табакова. И как-то один из них, второкурсник, пошутил: «Вот представьте, Яна умрет, мы будем стоять, скорбеть у гроба, а она оттуда встанет, и раздастся: «А чего стоим-то, репетировать нам не нужно?» (Смеется.) Мне эта шутка понравилась, я ее восприняла как комплимент. Не знаю, может быть, в работе надо уметь и притормаживать, но в ближайшее время я такого не планирую.
— Владимир Машков — какой он руководитель?
— Фанатично, яростно влюбленный в дело, которым мы занимаемся все вместе. Это, конечно, подкупает, восхищает. Человек сам к себе предъявляет абсолютно те же требования и задает себе те же вопросы, как и другим участникам коллектива, ставит перед собой такие же высокие планки. Видя это, ты сразу даешь ему абсолютное право относиться к тебе требовательно, раз уж он сам живет по законам, по которым живет театр, и уж точно не применяет ни к кому двойных стандартов. С ним бывает непросто, но всегда очень интересно. Владимир Львович буквально живет в театре. Когда он только пришел, многие из нас не знали его лично, в том числе и я. Мы столкнулись с этой запредельной энергией: репетиции, спектакли, школа, студенты, репетиции, спектакли… Однажды ночью после съемок я сажусь в такси, а из навигатора его голос: «Через двести метров поверните направо». Я: «Не-е-ет, пожалуйста, нет!» (Смеется.) Тогда я поняла, что Владимир Львович действительно везде. Но, знаете, я побаиваюсь хвалебных формулировок, потому что, когда ты говоришь определенные слова в адрес руководства, кто-то может углядеть в этом подобострастие. Ну а как мне по-другому выразить свое искреннее убеждение в том, что Машков — великий актер? Иногда задумываюсь, как такое можно заслужить, за что? Работа с Машковым — это подарок судьбы.
— А каково было быть ученицей Олега Павловича Табакова?
— У меня есть любимая цитата Марины Цветаевой: «Безмерность моих слов — только слабая тень безмерности моих чувств». Очень сложно объяснить, каково это… Немыслимо. То, что он выбрал меня в свои ученицы, потом взял в театр, его вера в меня — все это подарило мне крылья. Он умел одним только взглядом сказать все, что от тебя требуется, но, даже когда тебе что-то удавалось, почти никогда не хвалил. Чтобы он меня прям похвалил — такое было, наверное, раза три. Как-то он нам, студентам, сказал: «А почему вы ждете похвалы? Я вас набрал, чтобы вы хорошо играли, это ваша работа, я вас для этого и взял». Поэтому хвалил он только в том случае, если удавалось его удивить. И как же мне хотелось его удивить!
— Как он вас называл?
— Янка. Ну и «старуха». Он всегда нас называл «старухами» и «стариками».
— Что он сказал, когда вы встретились первый раз?
— Он не сказал, он посмотрел: так, что я запомнила это на всю жизнь. Когда мы из Латвии, где я выросла, приехали на первый тур в Театр русской драмы, нам сказали: Табакова на первом туре не будет. И вот я в первой десятке абитуриентов захожу в аудиторию, и первое, что вижу, — лицо Олега Павловича. Все, ноги подкосились. Когда дошла моя очередь, я со страху проорала: «Яна Сексте, 17 лет!» А он в это время что-то писал на листочке. После моего крика поднял глаза и с интересом на меня посмотрел. Этот его заинтересованный взгляд с хитрым прищуром я запомнила на всю жизнь. Сначала я подумала, что его могла заинтересовать необычная фамилия, но позже поняла, что зацепила моя энергоемкость. Кричать можно сколько угодно громко, но, я надеюсь, он увидел во мне другое.
— Интересно, как вы с такой энергоемкостью проводили время в студенчестве?
— Как все нормальные студенты в общежитии. Однажды собрались перед началом четвертого курса, ну и покуролесили как положено. Утром приехал декан Школы-студии МХАТ Сергей Иванович Земцов с целью устроить нам разнос. С трудом сдерживая улыбку, сказал: «Не могу даже представить, что тут ночью творилось в общежитии, но вахтеры дали мне список отличившихся». Первой в этом списке была я! Нам на месяц запретили приводить гостей, объявили строжайший комендантский час.
— Москва вас сразу приняла?
— Уже теперь понимаю, что она меня — да, а у меня к ней были вопросы. Согласитесь, какая наглость с моей стороны! Сначала мне было очень тяжело. Я родилась в Риге, маленьком, тихом, уютном городе, а тут Москва — целая вселенная, махина с запредельным уровнем шума и шириной улиц. Мы со столицей не сразу друг друга поняли, но теперь уже я считаю ее своим домом. Тут многое сошлось. Сейчас думаю: это же какой надо было быть самоуверенной, чтобы присматриваться к Москве? Еще несколько лет назад я могла позвонить маме и сказать: «А у них тут дождь». Теперь уже — «у нас».
— Мама, кстати, часто навещает вас в Москве?
— Нечасто, но регулярно. Вот как раз сейчас она на несколько дней здесь. Снова будет выпрашивать рецепт жареного мяса у моего мужа Мити. (Смеется.) Он готовит как бог, от его мяса можно просто сойти с ума.
— А почему он не делится рецептом с тещей?
— Потому что нет определенного рецепта, Митя постоянно экспериментирует с разными маринадами. Он настоящий творец.
— Яна, а вы не пробовали, как это делают многие актрисы, стать вегетарианкой?
— Пыталась, но не потому, что это модно. Если бы дело было в моде, я бы из принципа ела одно лишь только мясо. В общем, на второй или третий день эксперимента мясо стало мне сниться, и я поняла, что вегетарианство — не мое. Видимо, я в силу занятости трачу столько энергии, что белок мне необходим.
— Кстати, о занятости. Вы настолько поглощены жизнью театра, что удивительно, как успеваете сниматься и в кино, и в сериалах. Чем, например, вас заинтересовала роль в сериале «Вика-Ураган», премьера которого состоится на канале ТНТ 13 июня?
— В первую очередь тем, что я никогда не снималась в таком жанре — комедия с элементами драмы. Мне досталась настолько острохарактерная роль, ярчайший образ — почти на грани, еще немного, и получилась бы пародия. Я антагонист главной героини, отрицательный персонаж, и именно это было мне интересно. Каждый герой в этом сериале намного более сложносочиненный, чем может показаться. Там нет черных и белых, какая-то мозаика персонажей. Команда, надо сказать, была прекрасная, состояла из настоящих профессионалов именно в этом сложнейшем жанре. Мы очень много смеялись, но эта тема для отдельного интервью.
— Вы пересматриваете свои телевизионные и киноработы?
— В крайних случаях. Мне как-то неуютно. Это даже не стеснение, конечно, нет. Просто не люблю. Вот однажды пересматривала сериал «Небесный суд», когда сказали, что будем снимать вторую часть. С момента съемок первой тогда прошло уже почти два года, и надо было вспомнить, кого я там вообще играла. (Смеется.)
— На этом проекте вы работали в команде с Михаилом Пореченковым и Константином Хабенским. Было весело?
— Не то слово. Это просто дуэт-фейерверк. На этом проекте я впервые пересеклась с Костей и Мишей. Боялась ужасно, что не смогу соответствовать высокому уровню профессионализма и таланта таких актеров. Перед встречей с людьми, которые тебя восхищают профессионально, всегда боишься разочароваться в их человеческих качествах. Но это точно не про них. С первой минуты стало понятно, что это прекрасные люди. У обоих потрясающее чувство юмора, мы ржали бесконечно. Я не могла не смеяться, когда они были рядом. И в конце концов, когда меня снимали крупным планом, даже попросила, чтобы мне подыгрывал кто-то другой, чтобы губы сами собой не растягивались в улыбке. Но режиссер сказал: «Нет, с такой любовью, как на Хабенского и Пореченкова, ты не будешь смотреть ни на кого».
— Яна, вы потрясающе оптимистичный человек. Вас вообще что-то может вывести из равновесия?
— Разве что утренний подъем. Я очень мало сплю и довольно тяжело просыпаюсь. Однажды дочка, ей было лет шесть, сказала домашним, когда я проснулась: «Подождите немного, сейчас мама выпьет кофе и превратится в человека».
— От всей души желаю вам чаще высыпаться.
— Спасибо, и чтобы кофе был покрепче.
