«Даже когда мы выигрывали конкурсы, в качестве призов получали совсем небольшие порции еды. Постоянно чувствовали голод. Я похудел на пять с половиной килограммов, а Саша Стоун на восемь. Особенно быстро килограммы уходили в первые дни — для организма такой образ жизни стал колоссальным стрессом», — рассказал актер о съемках шоу «Звезды в Африке».
— Вячеслав, благодаря участию в проекте канала ТНТ «Звезды в Африке» вы побывали на краю света — в Южной Африке…
— Да уж, сам я никогда в жизни не забрался бы так далеко: сначала мы сутки летели — с несколькими пересадками, а потом еще часов семь нас везли на машине по самой настоящей Африке! Спасибо ТНТ за такую возможность. Кстати, мы, участники, не знали, где конкретно будем жить. Нам только сказали, что это ЮАР. И лишь когда я зашел в реку, выяснилось, что это и есть то самое Лимпопо, о котором я когда-то читал в «Айболите». Земля уходит из-под ног, когда то, что ты воспринимал как сказку Чуковского, оказывается реальностью!
— Что было самым сложным? Недостаток еды? Мухи цеце?
— Опасных летающих и ползающих гадов в тех местах не водится — нам даже не делали прививки, потому что это безопасная часть Африки. Вокруг нас в большом количестве бегали только обезьяны и ящерицы. А вот еды не хватало катастрофически. Были лишь фасоль и маис — кукурузная крупа. И ни грамма соли или сахара. К тому же в этом сезоне правила в шоу ужесточились. Даже когда мы выигрывали конкурсы, в качестве призов получали совсем небольшие порции еды. В итоге постоянно чувствовали голод. Я похудел на пять с половиной килограммов, а Саша Стоун на восемь. Особенно быстро килограммы уходили в первые дни — для организма такой образ жизни стал колоссальным стрессом. Но потом он как-то настроился, распределил свои энергозатраты, и переносить недостаток еды стало полегче. Когда же я вернулся в Москву, то прежде всего наелся свежего белого хлеба и жареного мяса — это все, что мне нужно в любой ситуации, что влияет на мое настроение и на мою активность. Но все-таки трудней всего было постоянно, 24 на 7 находиться под камерами. Ты не можешь расслабиться, «поковыряться в носу» — надо все время держать «персонажность», быть включенным в шоу. Нас же не для отдыха туда привезли, потратив огромное количество денег.
— Вы не первый раз принимаете участие в экстремальном проекте — до этого у вас был «Ледниковый период». Не обидно, что вы с Яной Хохловой заняли только второе место? Вы же все время были лидерами.
— Нет! В моем личном рейтинге мы с Яной стоим на первом месте, ведь за время шоу нам удалось сделать огромный скачок! А то, что стали вторыми, справедливо — было же падение. Так что никаких обид! После окончания проекта я еще откатал шоу в нескольких городах. И сейчас должен был поехать, но у меня возникли съемки. Кстати, благодаря «Ледниковому периоду» я утвердился в своем решении никогда не отдавать своих детей — а у меня трехлетняя дочь Ярослава и годовалый сын Тимофей — в профессиональный спорт. Там такие колоссальные нагрузки, такие ужасные травмы — и физические, и моральные, а мне своих детей жалко! У актеров тоже есть своя профессиональная деформация. Но у спортсменов она более жесткая.
— А чем вы занимались, когда были ребенком?
— Всем понемногу: гитарой, танцами, рукопашным боем. Мне все легко давалось, поэтому быстро становилось скучно, вот я и менял занятия. При этом о профессии актера никогда не думал. Хотя у меня мама — актриса, играла в театре Камышина (в этот город в 220 километрах от Саратова мы переехали из Ростова-на-Дону, когда мне было два года). Я очень редко бывал у нее на работе, даже ненавидел театр, потому что он забирал у меня маму! Я вечно сидел дома один, сам учил уроки, разогревал себе обед, гулял. В общем, о театре не мечтал, хотя унаследовал мамины гены: она яркая, эмоциональная, и я такой же. А мои дети копируют меня и тоже растут... громкоголосыми.
— Как же вы, не любя театр, стали актером?
— В выпускном классе не знал, куда идти, душа ни к чему не лежала. Друзья посоветовали поступать на актерское отделение Саратовской консерватории. Месяца за три до выпускного я поехал в Саратов и сумел показаться Александру Григорьевичу Галко, который в том году набирал курс. Он меня посмотрел и сказал: «Приезжай на вступительные». Я приехал и поступил — как оказалось, с самым высоким баллом среди всех абитуриентов.
— Ожиданий мастера вы не обманули: за успехи в актерском мастерстве получали специальную стипендию. А после окончания вуза сразу попали в Театр-студию Табакова...
— Вы знаете, у меня в жизни все идет «по течению», без какого-то жесткого плана с моей стороны, как будто судьба ведет. В актеры не стремился, а поступил в театральный. И с Москвой все само собой произошло... В 2009 году в Саратов приехал Авангард Николаевич Леонтьев — отсматривать выпускников консерватории на предмет работы в «Табакерке». Отобрал пять человек, которые поехали в Москву, чтобы показаться уже самому Табакову. Конечно, я очень нервничал. А Олег Павлович, посмотрев нашу пятерку, сказал: «Всем спасибо, а вы, Чепурченко, задержитесь». Мы с Табаковым еще поговорили, немного порепетировали. И он взял меня в театр, дал комнату в общежитии.
— У вас сразу сложилась театральная судьба. Не прошло и года, как вы сменили Сергея Безрукова в главной роли в спектакле «Признания авантюриста Феликса Круля», а еще сыграли Керубино в «Женитьбе Фигаро». При этом вашу самую первую роль в «Табакерке» специально для вас написал Константин Богомолов...
— Да, роль охранника Славика в постановке пьесы Островского «Овцы и волки». Не то чтобы режиссер специально придумал нового персонажа, но я как-то выгодно вписывался в эту историю, и меня ввели в спектакль. Долго не знали, как назвать, и просто дали персонажу мое имя — Славик... В Театре Табакова я отработал 11 сезонов. А в начале этого сезона ушел.
— Почему?
— Потому что театру нужно служить. А я не могу себе позволить 365 дней в году отдавать сцене: у меня двое детей, и надо думать о хлебе насущном. Но, когда я уходил, мы очень хорошо поговорили с Владимиром Львовичем Машковым. Он все прекрасно понимает — сам когда-то ушел из театра, чтобы сосредоточиться на кино. В общем, сейчас у меня новый этап: я играю как приглашенный артист и в родной «Табакерке», и в Театре Наций — в спектакле «На всякого мудреца». А дальше поживем — увидим...
— В кино вы начинали с эпизодических ролей. Первой большой работой стала роль любовника героини Елены Лядовой в нашумевшем сериале «Измены». После нее вас стали узнавать на улицах?
— Да, стали подходить, просить сфотографироваться, тем более что в том году еще вышли сериалы «Молодая гвардия», где я сыграл Олега Кошевого, и «Эти глаза напротив», где мне досталась роль молодого Ободзинского. Но, если честно, роли очень быстро забываются. После «Измен» была какая-то популярность, а потом прошла. А когда вышел первый сезон сериала «Жуки», а за ним и второй, я снова ощутил внимание к своей персоне. Но заканчивается эфир — и внимание заканчивается. Когда я понял, какая это эфемерная вещь — популярность, стал проще к ней относиться. Узнают — приятно. Не узнают — ничего страшного, работаем дальше.
— Какой ваш кинопроект был самым сложным?
— «Молодая гвардия» — и физически, и морально. Потому что Олег Кошевой — это реальная личность, и при этом его образ с советских времен сложился как определенный канон. Плюс мой герой хорошо говорил по-немецки, а мне пришлось осваивать язык с нуля. А еще Олег заикался, и этому тоже надо было учиться. В общем, очень тяжелая роль.
— А как вы отдыхаете после трудных съемок?
— Больше всего люблю просто быть дома с женой и детьми. Я совсем не светский человек, не люблю тусовки. Честно говоря, если бы не необходимость зарабатывать на жизнь, я и на работу не ходил бы. (Смеется.) Сидел бы дома и нянчился с малышами! При том что любимые детки могут довести до белого каления. Поначалу я очень переживал, что в таких ситуациях могу на них прикрикнуть. Думал: мы же с Катей не для того детей родили, чтобы орать на них. Знаю, некоторые родители уверяют: «Я на детей голос никогда не повышаю, с ними всегда можно договориться» Но, думаю, это неправда, таких идеальных отцов не существует. Да, дети умеют выводить из себя, но они — самое дорогое, что есть в жизни!
