«Все было ужасно, я оказалась в тупике, из которого не видела выхода. Но Всевышний, послав мне сначала это испытание, потом подарил встречу с человеком, спасшим меня от отчаяния и заставившим поверить в то, что выход есть даже в самых безнадежных ситуациях», — говорит Согдиана, пережившая тяжелый разрыв с мужем-индусом Рамом, который забрал и тайно вывез в Индию их сына. Сейчас певица снова влюблена и в конце августа выходит замуж за президента хоккейного клуба Башира Куштова.
— Согдиана, в феврале прошлого года корреспонденты «7Д» были у вас в гостях.
Тогда вы с Рамом, очень тепло рассказывая о своих отношениях, показали нам вашу гордость — четырехмесячного сына Арджуна. Со стороны казалось, что у вас в семье все прекрасно, полная идиллия. И вдруг идиллия разрушилась — вы c мужем расстались, а потом произошло поистине кошмарное событие — Рам разлучил вас с сыном…
— Да-а, с тех пор, как мы с вами встречались у нас дома, прошел всего-то год и пять месяцев, а мне кажется, это было так давно, в какой-то другой жизни. Столько всего за это время произошло… Никогда не смогу забыть тот страшный день — 31 декабря прошлого года.
Мой папа гулял с внуком во дворе, и прямо у него из рук двое людей в камуфляже вырвали ребенка и увезли в неизвестном направлении. («7Д» подробно писал об этой истории в № 16 за 2009 год.) У меня накануне Нового года было несколько выступлений. И вот возвращаюсь вечером домой, а малыша там нет. Мои родители в панике, ревут. В квартире пусто, холодно, как-то безжизненно. Повсюду вещи Арджунчика: его кроватки, коляски, машинки, бутылочки… Не дай Бог никому пережить такое… Со временем я смирилась, успокаивала себя: главное, что у сына все хорошо, пусть он не со мной, но он находится с людьми, которые его любят. С ним всегда рядом отец и две наши няни, которые, в сущности, меня предали и теперь живут с ребенком в Дели. К счастью, Рам никогда не препятствовал нашему с малышом общению, почти каждый день звонил, давал Арджуну трубку, и я могла услышать его голосок.
Рам говорил: «Если хочешь, приезжай к нам в гости». А я в то время никуда не могла выехать, потому что у меня не было паспорта... Муж категорически настаивал на том, что сын будет жить с ним. И хотя я пыталась объяснить, что ребенку нужна мама, стоял на своем. Я чувствовала, что совершенно бессильна изменить эту ситуацию, порой такое дикое отчаяние накатывало, не знала, куда от него бежать… Надо сказать, трудности у меня начались еще до разлуки с сыном. Когда мы с мужем расстались, я практически осталась без работы, ведь в последнее время моей певческой карьерой занимался он. А тут мне пришлось выкручиваться самой, надо же было зарабатывать на жизнь. Некоторые продюсеры, поначалу изъявлявшие желание со мной работать, узнав о том, что я нахожусь в довольно сложном положении, не хотели «париться», говорили: «Решай свои проблемы и потом приходи, тогда мы с тобой с удовольствием поработаем».
А проблем у меня был вагон и маленькая тележка. Главное, как уже говорила, — я жила без паспорта. Перед 25-летием его надо было поменять. Поскольку я выросла в Ташкенте и получала свой первый паспорт там, то на переоформление сдала его в посольство Узбекистана в Москве. И вот месяц проходит, два, три — а мне все не выдают новый документ. И старый тоже не отдают. Звоню в посольство, но там слышу только один ответ: «Еще не готов, ждите». В общем, у меня возникло отчетливое ощущение, что какой-то там чиновник затягивает выдачу документа... А у нас, как известно, без паспорта человек вообще ни на что не имеет права. Помню, поехала вместе с группой наших артистов в Киев на запись программы «Песня года». Честно предупредила организаторов, что у меня есть только ксерокопия старого паспорта.
Думали, обойдется. Но пограничники уперлись, не стали нас слушать и сняли меня, как нарушительницу границы, с поезда. Привезли в отделение милиции, посадили в «обезьянник». Это был кошмарный сон. А потом мне зачитали статью из кодекса РФ, по которой за пересечение границы без паспорта полагается пять лет лишения свободы. Я была просто в шоке, рыдала не переставая. В результате милиционеры все-таки надо мной сжалились — я заплатила штраф, и меня отправили на поезде обратно в Москву… Но, самое ужасное, меня недвусмысленно предупредили, что, если до наступления 25 лет не получу новый паспорт, меня просто-напросто могут депортировать в Ташкент. И это висело надо мной как дамоклов меч. Рам — человек влиятельный в Узбекистане и был очень зол, ведь инициатором нашего расставания была я…
Обращалась в то время за помощью к очень серьезным людям, но все было безрезультатно. Вообще, тогда многие знакомые от меня отвернулись: перестали звонить, по-тихому куда-то испарились. Короче, я ощущала себя совершенно загнанной в тупик... Вот как раз в тот тяжелый период и встретила Башира. Это было 3 декабря прошлого года. Мы с приятелем договорились встретиться в кафе, обсудить какие-то мои дела. На встречу я приехала с охранником, который меня тогда везде сопровождал, поскольку я не чувствовала себя в безопасности. Вот и пришлось обратиться в охранную фирму… Так вот, приезжаем мы с охранником в кафе. Вижу, мой приятель сидит за столиком с каким-то мужчиной. Оказалось, он случайно встретил своего знакомого, ну и представил нас друг другу. Когда Башир переспросил: «Как, Согдиана?
Вас так на самом деле зовут?» — я даже немного оскорбилась. Почему это он меня не знает? (Смеется.)
Башир: А я правда не знал, что есть такая певица. «Фабрику звезд» никогда не смотрел и вообще был далек от нашего шоу-бизнеса. У меня другие интересы, другой круг общения — пробовал себя в разных сферах бизнеса, сейчас возглавляю хоккейный клуб… В общем, после того как нас с Согдианой познакомили, мы все вместе сели за столик, разговорились. Я решил, что парень, который с ней, — ее бойфренд, и с сожалением подумал: «Везет же человеку». Позже-то я выяснил, расспросив с пристрастием нашего общего знакомого, что это только охранник. Потом еще в Интернет залез, чтобы побольше узнать о Согдиане. Она мне с первого взгляда очень понравилась. Углядел в этой милой девушке изюминку — она была настоящая, держалась очень естественно, открыто.
Поделилась своими проблемами с паспортом, говорила об этом так грустно и обреченно, что было видно — совсем отчаялась. И у меня внутри что-то екнуло. Я сказал: «У меня есть близкие друзья для решения вопроса и знакомые в миграционной службе, попробую что-нибудь сделать».
Согдиана: Честно говоря, меня потрясло до глубины души, что этот едва знакомый мужчина, не задумываясь, откликнулся на мою беду. И я не верила своему счастью, когда спустя два месяца наконец получила заветный документ.
Башир: Но при той первой нашей встрече Согдиана и виду не подала, что ее тронули мои слова. Спросила прямо: «А как я смогу вас за это отблагодарить?» И тем самым поставила между нами барьер.
Я успокоил ее: «Не волнуйтесь, вы мне не будете ничем обязаны. К тому же я ведь вам еще не помог, попытаюсь только помочь». Я тоже держал дистанцию, не хотел показать ей свои истинные чувства.
Согдиана: Башир, как оказалось, неплохой актер. Я и не подозревала, что заинтересовала его. Правда, раскололся он уже на следующий день. Позвонил, рассказал, что уже занимается моим делом, и как бы между прочим спросил: «Значит, вчера с вами был охранник?» — «Да, а что?» — «Да так, ничего». А в голосе — такое ликование. Вскоре мы снова встретились — в ресторане, чтобы обсудить мои проблемы. И когда я увидела, как нежно Башир на меня смотрит, как горят у него глаза, мне все стало понятно без слов... Признаюсь, Башир мне тоже сразу понравился: такой яркий, интересный человек, серьезный, разумный.
Со временем убедилась в том, что он не пытается меня покорить, играя в благодетеля, а действительно искренне старается поддержать. Мы стали видеться почти каждый день, но это не были свидания. У меня была потребность выговориться, излить душу, и Башир внимательно меня слушал, находил нужные слова, чтобы отвлечь, рассмешить. Я все время рассказывала ему про сыночка, который тогда еще жил вместе со мной и моими родителями. А Башир с неподдельной гордостью показывал фотографии своих детей. У него их девять: пять дочерей и четверо сыновей. Башир по национальности ингуш, и у них такие большие семьи — обычное явление.
Башир: У моих родителей нас было семеро. Мы родились и выросли в Северной Осетии.
После осетино-ингушского конфликта, в 92-м году, переехали в Ингушетию. Там и сейчас живут моя мама, братья, сестры. Отца уже, к сожалению, нет на этом свете… А я последние 16 лет живу в Москве, и, разумеется, все мои дети здесь. И, конечно, о них я рассказал Согдиане в первую очередь. Километр детей ведь в мешке не утаишь. (Смеется.) Я два раза был женат. Мать моих старших пятерых детей умерла. У нее была онкология, она сгорела очень быстро. Что мы только не делали, чтобы ее спасти, но все оказалось тщетно… Со второй супругой мы разошлись, младшие дети — Мухаммад, Раяна, Марьям и Хизыр — живут с ней. Но забота о всех детях и их воспитание, естественно, на моих плечах.
Согдиана: Думаю, судьба свела нас с Баширом, когда мы оба страдали от одиночества и особенно нуждались в близком человеке.
Мне с ним стало так хорошо, спокойно, надежно, и я быстро привыкла к этому ощущению. Когда Башира не было рядом, мне его уже не хватало, я испытывала внутренний дискомфорт… И папа мой, когда у него вырвали из рук Арджуна, не мне первой позвонил, а Баширу, хотя до этого они были знакомы заочно — несколько раз по телефону беседовали. Башир примчался вместе со своим другом, привез огромную корзину цветов, видимо, пытался этим хоть как-то меня порадовать. А я была совершенно в разобранном состоянии: непричесанная, ненакрашенная, лицо опухло — всю ночь проплакала. Заметила на лице Башира удивление. В голове пронеслось: «Ах, не нравлюсь тебе такой красавицей? Ну и ладно. Мне теперь все равно».
Башир: А я увидел ее — несчастную, беззащитную, и меня накрыло новой волной, влюбился еще сильнее.
Она заваривала чай, а я исподтишка за ней наблюдал. Внутри все бурлило, чувствовал себя 16-летним влюбленным мальчишкой.
Согдиана: Я же в тот день, по-моему, вообще ничего не чувствовала, кроме невыносимой тоски по сыну. Плохо себя помню: что-то делала на автомате, не в силах была ни с кем разговаривать. Папа был страшно подавлен, винил себя в том, что не смог уберечь Арджунчика. Мама, естественно, тоже себе места не находила. Не знаю, как бы мы все это пережили, не будь с нами Башира. Он нас встряхнул, вывел из ступора, сказал: «Вам ни в коем случае сейчас нельзя замыкаться в себе. Наоборот, надо сплотиться, держаться всем вместе, действовать, и тогда — вот увидите — все наладится». Башир так уверенно говорил, что я действительно в это поверила.
— Сейчас уже можно сказать, что все плохое осталось в прошлом? Вы сумели договориться с Рамом?
— Да, мне кажется, я могу уже закрыть ту страшную страницу своей жизни и спокойно жить дальше. В апреле мы официально оформили развод. Не пришлось даже для этого встречаться с Рамом. Нас развели заочно, в Ташкенте, где мы когда-то и познакомились… А по поводу ребенка договорились так: будем воспитывать сына вместе, по очереди — какое-то время он станет жить со мной, какое-то — с отцом. Пока еще наше мировое соглашение находится в разработке, но уже в конце июля мы должны его подписать, после чего наконец увижу сыночка. И чем ближе этот день, тем сильнее я дергаюсь. Боже мой, я не видела сына 7 месяцев, и нам придется заново знакомиться. Я ведь совершенно не знаю, что он сейчас кушает, во что любит играть, чего боится, что может его рассмешить.
А вдруг он меня не узнает, испугается, не пойдет ко мне? Страшно боюсь этого. Но голос мой сыночек уж точно узнает. Я ему, еще когда он сидел в животе, колыбельные песенки пела. А сейчас пою по телефону. Рам говорит, что он их слушает очень внимательно, улыбается. А когда Арджунчик в трубку лепечет: «Здластвуйте, мама» — это невероятное счастье…
Башир: А я вот на сто процентов уверен, что при встрече сын тебя узнает. Сердцем почувствует, он же твоя плоть и кровь, а крепче связи, чем между матерью и ее ребенком, нет. И эта разлука вас свяжет еще сильнее.
Согдиана: Да, конечно, так и будет. Мой любимый всегда оказывается прав. (Улыбается, нежно глядя на Башира.) — А когда же все-таки впервые прозвучало признание в любви?
— После той злополучной новогодней ночи Башир стал постоянно приезжать к нам в гости.
Но о чувствах мы с ним не говорили. Хотя уже было понятно, что между нами не просто дружба и симпатия. Естественно, я ждала от Башира первого шага. А он молчал как партизан и зачем-то мне все время психологические тесты подсовывал.
Башир: Да хотел получше узнать твой характер, понять, есть ли у нас какие-то точки соприкосновения. Кстати, получилось, что мы идеально друг другу подходим, наши ответы совпадали на 98 процентов. Однако я абсолютно не был уверен в том, что Согдиана ко мне что-то испытывает. И боялся своим признанием разрушить наши дружеские отношения. Как-то мы сидели с Согдишей у них на даче и не заметили, как проболтали до пяти утра.
Я никак не мог уехать, очень не хотелось расставаться. Но все-таки собрал волю в кулак и уехал. Так и не смог ей тогда признаться в своих чувствах… А вскоре Согдиана уехала на гастроли в Сочи. И тут я четко осознал, что без нее совсем уже не могу, она стала мне родным человеком. В общем, решился. Волновался нереально. Позвонил ей и в общей беседе как бы невзначай тихо сказал: «Я тебя люблю». И без паузы продолжил ее заговаривать. Но Согдиана меня остановила: «Подожди, ты что-то сказал. Повтори!» Пришлось повторить громко. (Смеется.)
Согдиана: Представляете, а я днем раньше написала Баширу стихотворение и отправила его эсэмэской. В нем мне очень хотелось написать слова «я люблю тебя», но я вместо этого решила набрать — «я нашла тебя».
Башир: Сейчас у меня уже в двух телефонах сохранено 141 стихотворение, и все они — признания в любви. Могу вот с ходу зачитать одно: «В мою жизнь ты вошел словно солнце, \ Появился, как лучик рассвета. \ Знаю, я в темноте не погасну, \ Осветишь ты мне путь ярким светом. \ Через край мои мысли и чувства, \ Через край все мечты и надежды. \ Ты мой мир, ты мое вдохновенье, \ Мой кумир и мое озаренье. \ Я с тобой, пока бьется сердечко, \ И с тобой буду после заката. \ Лишь бы знать, что ты есть, что ты рядом, \ И любить тебя буду я вечно»… Честно говоря, я не сразу поверил своему счастью, мучился сомнениями. Я привык реально смотреть на вещи. Понимал, что у такой девушки, как Согдиана, поклонников должно быть предостаточно, только выбирай. И есть среди них двухметровые, голубоглазые, молодые. Я, честно признаюсь, комплексовал из- за того, что старше ее на 17 лет.
К тому же у меня девять детей. Зачем все это нужно молодой женщине? Пытал Согдишу: «Ты уверена в том, что действительно меня любишь? Это точно? Не сомневаешься в искренности своих чувств?» Она все время отвечала: «Конечно, уверена».
Согдиана: Я никогда не обращаю внимания на цвет глаз или волос. У меня совершенно другие представления о мужской красоте. Я должна сердцем прочувствовать человека, для меня важна внутренняя красота, надежность. К тому же, когда меня засыпают комплиментами, хвалят, я раскрываюсь в ответ, за спиной будто крылья вырастают. А Башир с таким удовольствием и восторгом относится ко всему, что бы я ни сделала, что мне в свою очередь хочется всякий раз чем-нибудь его поразить, вызвать восхищение… К примеру, раньше я совсем не готовила, плиту обходила за километр.
Помню, когда мы первый раз приехали к Баширу на дачу, он говорит: «Надо бы что-нибудь поесть» — и смотрит на меня выжидающе. Я заглядываю в холодильник, а там, что называется, мышка повесилась. Нашла какие-то сосиски, смотрю на них удрученно: «Что с ними делать-то? Кажется, их как-то варят». Вот такая неумеха, и так неудобно стало перед Баширом. Но он быстренько пришел на помощь — показал, как эти сосиски надо варить. После этого мне вдруг очень захотелось научиться готовить. И я рьяно взялась за дело — обложилась кулинарными книгами, у мамы набрала рецептов и каждый вечер начала осваивать что-нибудь новенькое, мы даже перестали ходить в рестораны.
Башир: У Согдиши оказался скрытый талант. Она смело бралась за сложные блюда — будь то борщ, фаршированный перец или мясо по навороченному рецепту, — и, представляете, ни одного прокола.
Вкуснятина такая, что невозможно оторваться. А когда испекла наши национальные лепешки, я просто обалдел. Моя мама ей однажды показала, как это делается, и у Согдиши они получились с первого раза. Хотя даже наши ингушские женщины, пока научатся их готовить, по многу раз выбрасывают «брак» собакам.
Согдиана: Да я сама от себя такого не ожидала. Но это все благодаря моему любимому — он меня вдохновляет. Я никогда раньше никому не писала стихи, а сейчас меня не остановить. И еще посвятила Баширу свою новую песню «На восток от Эдема». Недавно мы сняли на нее клип. Башир сыграл в нем пирата. Это был его актерский дебют. Он просто идеально подошел на эту роль и отлично вписался в образ. Я им «гордюсь»!
Хотя уговорить его поучаствовать в этой авантюре было нелегко.
Башир: Да ладно, неправда, я недолго ломался. Чего только не сделаешь ради любимой женщины.
— Согдиана, Башир уже познакомил вас со своими детьми?
— Конечно. Мы это делали постепенно, знакомились партиями — по двое. Вроде бы все в порядке, потихоньку привыкаем друг к другу.
Башир: Согдишка легко нашла общий язык со старшими — 20-летней Аминой и 16-летней Халимой. А мой сын Абукар, ему 15 лет, в ней просто души не чает, с удовольствием слушает ее песни. Да и все мои дети, кроме самых младших, стали поклонниками ее творчества.
Согдиана: А особенно я сдружилась с 10-летней Даночкой. Она меня при первой встрече обняла, как родную. Девочка ведь не так давно потеряла маму и ко мне сразу потянулась. И для меня, безумно стосковавшейся по сыну, это было бальзамом на душу. Мы стали с ней вдвоем ходить в цирк, в кино. А однажды я взяла ее с собой в «Останкино» на съемки. Там мы встретили ребят из группы «Город 312», и они меня спрашивают: «Что это за девочка с тобой?» — «Дочка моя». — «Не может быть!» А Дана говорит: «Почему это не может быть? Очень даже может!» Пока мы с Баширом живем вдвоем. Но после свадьбы воссоединимся с его старшими детьми, которые сейчас живут с бабушкой. И будет у нас большая семья! А что такое большая семья, я прочувствовала, когда мы недавно устроили шашлыки у нас на даче. Приехали дети Башира, его братишки с женами, племянники, мои родные — мама, брат, его сын.
Я вроде бы всего на несколько минут оставила гостей, отошла переодеться. Возвращаюсь и глазам не верю — стол полностью накрыт, салаты нарезаны, шашлык на мангале уже шипит и дымится. А потом так же в мгновение ока все было дружно сметено со стола. (Смеется.)
— Свадьбу, значит, решили не откладывать. Неужели после неудачного первого брака вас совсем не пугает перспектива снова оказаться замужем?
— Нет. Я не сомневаюсь, что человек, который подставил мне плечо в самый тяжелый момент жизни, не сделает мне больно, не обидит… Хотя после разрыва с Рамом мне действительно казалось, что я никогда уже не выйду замуж. Но, вот уж точно, никогда не говори «никогда».
Башир: Мы с Согдианой, как только поняли, что наши чувства взаимны, сразу стали планировать свадьбу. Если любишь человека, живешь с ним, хочешь вместе растить детей — значит, надо пожениться. Для нас не существует понятий «гражданский брак» и «свободная любовь».
Согдиана: Кстати, а где предложение руки и сердца? Башир мне его не делал. Спросил просто: «Когда будем свадьбу праздновать?» Мы посовещались и выбрали для торжества конец лета.
Сейчас мы полным ходом готовимся к свадьбе. Хотим отпраздновать это радостное событие пышно, с размахом.
— А родители как отнеслись к таким стремительным переменам в вашей личной жизни?
— Как и следовало ожидать, первая реакция мамы была: «Ой, как у вас все быстро».
А мне вот не кажется, что быстро, по моим ощущениям, мы с Баширом так давно знакомы, за эти 7 месяцев столько всего произошло… А вообще родители, конечно, очень рады за меня. Они ведь прекрасно видят, как трепетно Башир ко мне относится, как оберегает от всего. Слава Богу, и его мама приняла меня сразу. Башир специально вызвал Тамару из Ингушетии в Москву, чтобы нас познакомить. Ой, как же я волновалась перед нашей встречей, как тряслась. Но она оказалась такой простой женщиной, добрейшей, душевной. Тепло меня обняла, поцеловала, сказала: «У тебя такой красивый славный мальчик». Башир заранее ничего ей про меня не рассказывал, сообщил только, что я певица. Но мама сама в Интернете обо мне почитала, узнала в подробностях и о сыне, и обо всем остальном. Я даже не заметила, когда стала называть Тамару «мама», «мамочка».
Это как-то само собой получилось, просто не могу по-другому к ней обращаться.
Башир: После знакомства с Согдианой мама сказала мне строго: «Береги ее, она чистая, ранимая. Не прощу, если ее обидишь». Мама, естественно, хорошо знает мой характер. Я могу быть довольно жестким, требовательным, считаю, что в семье должны быть строгая дисциплина и порядок. При этом, естественно, очень люблю своих детей и никогда никого из них пальцем не тронул. Достаточно моего взгляда или нескольких слов, чтоб они поняли, что в чем-то были не правы. И, поверьте, во второй раз они уже не повторят ошибки… Мама боялась, видимо, того, что, пока мы с Согдишей будем узнавать друг друга, притираться, я могу ее обидеть, начав на свой лад перевоспитывать. Но зачем мне это делать?
Я ее полюбил именно такой, какая она есть. К тому же родители дали ей правильное воспитание. Она хоть и творческая натура, живет музыкой, пением, но все равно важней всего для нее семейные ценности — «погода в доме». И чем бы Согдиана ни занималась в своей профессии, советуется со мной буквально по каждому вопросу, хотя в шоу-бизнесе я мало что понимаю. Но это ее инициатива, я ее об этом не просил.
Согдиана: Я считаю, что мужчина в семье, безусловно, главный, и ни в коем случае никогда не буду претендовать на первенство. Он в доме хозяин, ему и флаг в руки, и за ним конечно же последнее слово, которое должно быть железобетонным. Настоящий мужчина, по-моему, не должен быть мягкотелым. Мне повезло, что сейчас рядом со мной человек сильный, за которым я чувствую себя как за каменной стеной.
Башир: Хотя, поверьте, Согдиана совсем не слабая девушка.
Сейчас жестокий век, жестокие законы, слабых жизнь ломает, а сильных закаляет. Ей Творец послал непростые испытания, но она не сломалась. Есть такая народная мудрость: все, что нас не убивает, делает сильнее. Ее жизнь заставила стать сильнее, резко повзрослеть. Так что она только с виду кажется хрупкой, мягкой. А внутри сидит дракон, которого лучше не будить. А знаете, какой у нее хлесткий удар? Не преувеличиваю, может среднего спортсмена с ног срубить. У меня дома стоит манекен-груша, которую я периодически боксирую для поддержания себя в форме. Обучил и Согдиану нескольким ударам. Боксирование ведь очень хорошая эмоциональная разрядка, очищает мозги от негативных мыслей.
Да и вообще в жизни всякое бывает, вдруг пригодится защищаться… Так что если на Согдиану нападет тигр, я ему не позавидую. Сам виноват, пускай сам и отбивается. (Смеется.)
— А то, что вас разделяет 17 лет, каким-то образом отражается на ваших отношениях?
— Я не ощущаю разницы в возрасте. Однозначно помолодел, сам себя не узнаю. Чтобы раньше я пошел на какой-то концерт или светское мероприятие… Да ни за что! А сейчас мы вместе ходили на «Евровидение», были на скачках. Подготовкой к концертам Согдианы занимаемся тоже вдвоем. И, что удивительно, меня это нисколько не напрягает. Наоборот, теперь мне все это интересно.
Согдиана: Я тоже абсолютно не ощущаю того, что Башир меня старше.
Мы очень близки по духу, понимаем друг друга без слов, с полувзгляда, чувствуем даже на расстоянии. Вот его нет рядом, и вдруг мне становится как-то не по себе. Сразу звоню: «Что случилось, тебе плохо?» Оказывается, на самом деле у него какие-то неприятности. И если мне грустно или я из-за чего-то переживаю, он тут же звонит: «Что-то произошло?» Я вообще с большим трудом расстаюсь с Баширом даже на несколько часов.
— Башир, вы человек с Кавказа и наверняка очень ревнивый. Приходится с этим чувством бороться?
— Согдиана такая молодчинка, вообще не дает мне поводов ревновать. Со знакомыми мужчинами всегда очень сдержанно себя ведет и сразу же меня им представляет: «Познакомьтесь, пожалуйста, это мой муж».
Мне эти слова слышать очень приятно.
Согдиана: Ой, а я безумно ревную Башира. Стоит ему посмотреть в непонятном направлении, я уже начеку: «Куда смотришь? Кто она такая?» Башир смеется: «Ты что? Я всего лишь задумался». Но меня беспокойство не покидает. Ну как не волноваться, когда рядом лучший мужчина на земле? И все-таки я стараюсь не пускать это чувство глубоко в сердце, гоню от себя дурные мысли. Ведь у нас все хорошо, я сейчас безмерно счастлива. Не устаю благодарить Всевышнего за то, что он подарил мне человека, который заново возродил меня к жизни, спас от отчаяния. И мечтаю только об одном — поскорее увидеть своего малыша…
