В жизни Натальи Водяновой — перемены! Вместе с детьми она окончательно переехала жить в Париж — к своему возлюбленному Антуану Арно… Сама Наталья говорит, что жизнь, с одной стороны, началась новая, но главное в ней по-прежнему — дети, работа и конечно же благотворительность. И как вишенка на торте — первая ведущая роль в фильме «Влюбленные».
— Наташа, это правда, что вы перебрались в Париж на постоянное жительство?
— Да, правда. Это произошло совсем недавно. В Англии мы жили в загородном доме, а здесь — квартира в городе, так что наша жизнь очень изменилась. Но Париж я люблю и всегда говорила, что если когда-нибудь уеду из Англии, то только туда! Конечно, я немного волновалась из-за того, что детям придется обучаться на почти незнакомом им французском языке. Все мы волновались. В Англии они учились в прекрасной школе, за городом, где дают великолепное образование, к тому же дети были привязаны к своим учителям, которые очень по-доброму с ними обращались. Но, к счастью, и в Париже отыскалась хорошая школа. Рядом с парком, недалеко от дома, двуязычная, хотя учителя говорят с первого же дня по-французски, чтобы дети быстрее выучили язык. Года детям должно хватить, чтобы освоить французский, и тогда они будут готовы к французской общеобразовательной школе.
— Ну и какие у ребят впечатления?
— Первый школьный день прошел замечательно!
Дети были счастливы. Они вообще у меня такие маленькие космополиты — я же давно беру их с собой в поездки. А в этой школе учатся дети дипломатов, топ-менеджеров международных компаний. Их родители тоже постоянно переезжают с места на место — словом, дети из семей с похожими на нашу ситуациями. И вот мой старший сын Лукас вышел с уроков и сообщил: «Мама, представляешь, у меня в классе три японца, трое русских, два датчанина и три англичанина!» И глаза горят от восторга. Для него интернациональный класс — это такой клуб своеобразный, дающий очень интересный опыт. Маленькие — Виктор и Нева — тоже счастливы. Тем более что они занимались французским в Англии.
Виктор радуется: «В школе мне задали выучить, как считать до пяти на французском, но я давно это умею». Неве нашли прекрасную балетную школу «Stanlowa», с «русскими корнями». Так что пока все идет хорошо.
— Вы перебрались в Париж из-за того, что здесь живет ваш возлюбленный Антуан Арно? (Антуан — сын французского бизнесмена Бернара Арно, владельца нескольких знаменитых торговых марок и концерна LVMH, который производит товары класса люкс. Сам Антуан недавно возглавил известный бренд мужской обуви «Berluti». — Прим. ред.)
— Не только. Во многом это связано с работой, я ведь очень много работаю именно в Париже. Но действительно, мы теперь живем с Антуаном под одной крышей.
Арендовали прекрасную квартиру с видом на Эйфелеву башню, в старинном доме османского стиля. У меня просто слезы наворачиваются от того, какой вид открывается из окна. Правда, квартира не такая большая, как дом, я даже не сразу придумала, как нам всем в ней разместиться. Но в итоге разобрались — места всем хватает. Сейчас еще найдем загородный дом, посадим березы, построим баню, и жизнь совсем наладится. (Улыбается.)
— Антуан помогает вам с детьми?
— Он не укладывает малышей спать и не кормит их с ложки, если вы это имеете в виду. Может разве что яйцо сварить или пожарить, но не более того. Обычно французы умеют готовить, но у Антуана как-то вот с этим не сложилось (Улыбается.) Зато он прекрасно общается с детьми, и это главное!
Знаете, для матери самое важное — нравится мужчина ее детям или нет. Для меня было бы неприемлемо, несмотря на самую страстную любовь, иметь дело с человеком, которому безразличны мои дети. Но при этом взваливать на мужчину работу няни мне незачем — с нами из Англии перебралась наша Силия. Это было очень непросто — уговорить нашу няню! У Силии пожилые родители дома, и она с нами только четыре дня в неделю. А в оставшиеся три дня мы пока справляемся своими силами. Мне не привыкать. Хотя, конечно, я сейчас в поиске подходящего человека, так как без няни тяжеловато.
— А кто из вас платит за квартиру?
— Только в России могут задать такой бестактный вопрос! (Смеется.) Мы с Антуаном оба платим.
Пополам. Мне так спокойнее спится. Считайте, что это мой маленький каприз. Хорошо, что у меня есть такая возможность. Я по-прежнему зарабатываю, хотя модельной работой занимаюсь теперь гораздо меньше, чем раньше. Но в этой индустрии, когда достигнут определенный статус, меньше работать — не значит меньше зарабатывать.
— Ваша младшая сестра Кристина, которую несколько лет назад вы перевезли к себе из России, тоже в Париже теперь?
— Кристина осталась доучиваться в Англии. Она умничка у нас, сдает все экзамены на «отлично», а ведь приехала из России всего два с половиной года назад и почти совсем языка не знала. Интересуется историей искусств, хорошо рисует, будет проходить практику в аукционном доме «Christie’s».
Я очень горжусь сестрой.
— Ваш бывший муж Джастин Портман, отец детей, не возражал против вашего переезда во Францию?
— Он сам сейчас живет не в Англии, а в Уругвае, в курортном месте Пунта-дель-Эсте — Джастину там всегда очень нравилось, у нас там большое ранчо. Но детей странно было бы учить в Уругвае, и поэтому даже вопроса такого не возникало: где им жить. Конечно, со мной! В любом случае я очень благодарна Джастину за то, что он не чинил мне в этом вопросе препятствий.
— Ходят слухи, что вы заплатили мужу 10 миллионов то ли евро, то ли долларов именно за то, чтобы он не чинил вам препятствий в отношении детей… — Это смешно!
Если бы это и впрямь было так, то, наверное, дети жили бы какое-то время с отцом в Уругвае или в Англии, пока я не заплатила ему. Но мои дети всегда со мной, все три года без малого с тех пор, как мы с Джастином расстались. И к тому же мой муж вполне состоятельный человек!
— Вы с ним по-прежнему не разведены официально…
— Развод, конечно, состоится. Это неминуемо. Но — в будущем, не сейчас. Джастин пока еще очень болезненно переживает наше расставание. А мне не хочется лишний раз причинять ему боль, дергать его. Да и что я могу сделать? Джастин не желает общаться с моими адвокатами, каждая их попытка вступить с ним в контакт заканчивается ничем. Что ж! Я никуда не тороплюсь, и если ему нужно время, пусть оно у него будет.
Я как относилась к Джастину, так и отношусь — очень хорошо. Джастин — отец моих детей, и я никогда не стану думать или говорить о нем дурно.
— А вы сами не пытались поговорить с ним об этой ситуации?
— Мы с мужем предпочитаем не общаться на эту тему. У нас есть для этого адвокаты.
— Джастин какие-то требования выдвигает?
— Нет, он просто не готов разводиться. Вообще, разводом нужно заниматься с ясной головой, без лишних эмоций, а пока это не так, слишком тяжело…
— Еще бы! Развод — вещь весьма неприятная… — И самое неприятное в разводе, если родители вовлекают во все это детей.
Дети вдруг понимают, что родители находятся в ужасных отношениях, просто не могут друг друга видеть! И тогда им, беднягам, приходится выбирать… Когда я представляю себе будущее, допустим, свадьбу Лукаса, такое большое и важное семейное событие, всегда держу в голове, как не допустить того, чтобы ему пришлось выбирать, кого из родителей звать на свадьбу. Отсюда и черпаю силы и терпение.
— А не может ли такое произойти, что муж все-таки отберет у вас детей?
— Странная постановка вопроса. Нет. Это исключено. Британские законы очень хорошо работают, когда речь идет о защите прав детей. Мама — это все-таки главное лицо, согласно закону.
Я знаю, что в России творится полный беспредел, слышала эти ужасные истории, как богатые мужья отбирают детей, разлучают их с матерями. Даже представить не могу, что чувствуют эти бедные женщины. Но в Британии подобное невозможно. К тому же я все-таки очень надеюсь, что до суда у нас с Джастином дело никогда не дойдет.
— А как же ваш брачный контракт, о котором все говорят? Якобы по его условиям в случае разрыва отношений муж имеет право забрать детей себе...
— Да нет у нас с Джастином никакого брачного договора! Нет и никогда не было!
— Вот это да! Это же просто сенсация! Все думают, что контракт есть. Ведь на Западе — в отличие от России — принято подписывать такие важные бумаги при бракосочетании…
— Я не знаю, почему мы с Джастином обошлись без этого.
Я сама человек открытый и к идее подписать брачный контракт отнеслась бы совершенно нормально, если бы, конечно, там были оговорены нормальные условия для детей. Я бы подписала, не вижу в этом ничего странного или оскорбительного! Другое дело, что сама никогда бы не стала предлагать. Это прерогатива мужчины — думать о таких вещах. Мы с Джастином поженились, когда я уже родила первого ребенка, сына Лукаса, и нам казалось естественным узаконить наши отношения. Да и для родственников это было важно. О том, что когда-то придется разводиться, мы тогда и думать не могли.
— А теперь вам не кажется, что вы совершили ошибку? Будь у вас брачный контракт, гораздо легче было бы оформить развод…
— Наверное, так и есть.
Гладкий развод возможен, лишь когда людям нечего делить, либо когда оба готовы жертвовать. Легким наш развод не получится просто потому, что это займет время и отнимет душевные силы. Нам есть что делить — дома, финансы, время с детьми. У нас было и остается много общего.
— Наташа, а у вас есть какой-то титул, ведь муж лорд все-таки? Или только Золушка, как вас принято называть везде и всюду. Скажет кто-то «русская Золушка» — и сразу понятно, что речь идет о Наталье Водяновой…
— Золушка — это всего лишь клише! Никто ведь не знает, что с ней произошло после того, как она стала принцессой, не так ли?
Как ей потом жилось — и с принцем в том числе? (Улыбается.) А в отношении титула не все так просто. Мой муж — сын лорда Эдварда Генри Беркли, девятого виконта Портмана, это правда. Но Джастин — не первый сын, не старший. И по закону у него нет титула. Титул унаследовал его старший брат, сводный, от первого брака отца. И вот он, сын девятого виконта Портмана Кристофер Эдвард Беркли, — десятый виконт Портман. (Кроме того, Кристофер является пэром и, торгуя недвижимостью, входит в число самых богатых людей Англии, его состояние оценивают в 1,2 миллиарда долларов. — Прим. ред.) А Джастин просто аристократ, и к нему по этикету полагается обращаться «ваша честь». Как к судье, знаете? Что-то вроде этого. И ко мне тоже так обращались, пока я была его женой. (Улыбается.) Но наши дети никаких титулов не наследуют.
— А скажите, если у вас с Антуаном дело дойдет до брака, вы подпишете с ним брачный контракт?
— Я же сказала: предпочитаю, чтобы мужчины решали такие вопросы. Если Антуан сам предложит мне подписать контракт — я сделаю это, даже не задумываясь.
— И не испугаетесь, что это может как-то веру в любовь подорвать?
— Послушайте, я же имею дело с человеком, чьи доходы вполне сравнимы с моими! Скажем так, ситуация, когда богатая женщина выходит замуж за бедного и никому не известного мужчину и отказывается подписать контракт, чтобы его не обидеть, — это не моя ситуация.
— А как Антуан относится к вашей невероятной занятости?
— Он мной очень гордится. Мы с ним заранее обговорили приоритеты. Создали такой, знаете, домашний свод правил. Оба можем быть заняты 24 часа в сутки, и поэтому определенные правила просто необходимы для того, чтобы сбалансировать отношения. Антуан всегда говорит: «Твои дети — на первом месте. То, что близко твоему сердцу, — на втором. А я уж как-нибудь рядышком». Вот такой он хороший человек! Давно друг друга знаем, в одной же индустрии работаем. Но я была немножко замужем (улыбается), да и у него имелись серьезные отношения. Потом, когда Антуан расстался со своей девушкой, а я стала свободна, мы еще походили немного вокруг да около, пока не столкнулись по-настоящему на перекрестке жизни.
— А ребенка не думаете родить Антуану?
— Мы мечтаем об общих детях. Но разве это только от нас зависит? Как говорит моя бабушка, дай Б-г!..
— Наташа, как это вы при вашей безумной занятости согласились в кино сняться? Я имею в виду главную роль в фильме «Влюбленные». До этого вы ведь только в эпизодах себя пробовали…
— У меня часто бывают в жизни, как я это называю, неслучайные случайности. Так вот, режиссер Гленио Бондер (теперь уже, увы, покойный) долгое время был вместе с одной моей подругой, о чем я, правда, не знала. Мы с ней семьями не общались. Но однажды я его встретила вместе с ней, и он мне сразу же предложил сыграть в его проекте. Меня и до этого часто звали в кино, но я обычно отказывалась. Может, просто ждала какого-то невероятно интересного и важного для себя сценария?
И вот Гленио рассказал о замечательной книге «Прекрасная дама», автор писал ее лет сорок, кажется. Во Франции этот роман считают современной версией «Ромео и Джульетты», настолько он популярен. Я книгу прочитала и тоже увлеклась. У меня тогда как раз был такой непростой период в жизни, что роль Арианы пришлась как нельзя кстати…
— Что это было за время?
— Я билась в непробиваемую стену мужского характера, пока не поняла, что мы с мужем должны расстаться. Мы с ним разные, как вода и масло... Так вот, что-то в судьбе и характере героини показалось мне близким, и я пошла на пробы. Подготовка длилась около года, и вот начались съемки. Это было по-настоящему круто! Один только оператор, 69-летний Эдуарду Серра (он в Голливуде один из лучших), чего стоил!
Да и играть на пару с таким серьезным актером, как Джонатан Рис Майерс, тоже весьма почетно. Все равно как если бы меня, едва я научилась водить машину, сразу же посадили за руль «Феррари».
— Вам немедленно стали приписывать роман с вашим партнером…
— Что, правда?
— Конечно! В газетах писали, что вы с Джонатаном Рисом Майерсом любовники…
— А я и не знала! Кого только в мои любовники не записывали! (Смеется.) А с Джонатаном мы очень подружились, он очень яркий человек, профессионал. Но общались скорее как брат и сестра. Это было бы уж чересчур банально, если бы между нами начался роман.
Нет, это была бы не я! Ведь у меня никогда не было служебных романов: ни с мальчиками-моделями, ни с фотографами… Десять лет замужества и трое детей воспитывают выдержку. Легкие романы — это не про меня.
— Как думаете, ваша актерская карьера продолжится?
— Приоритетом для меня всегда является и будет являться благотворительность. Она же требует больше всего времени и сил. Но актерская карьера продолжается. Еще картина «Влюбленные» не вышла, а мне уже предложили маленькую роль в дуэте с Вуди Алленом. И хотя режиссером будет не он, а Джон Туртурро (они вместе сценарий писали и вместе будут в фильме играть), но даже просто несколько дней постоять рядом с Вуди Алленом — это уже счастье.
Сейчас обсуждаем график и другие детали.
— Ваш талант проявляется во всем. И очень ярко — в благотворительности. Все-таки это неожиданная идея — строить детские игровые парки, а не больницы или, скажем, детские дома…
— В моем собственном детстве много чего не было: не было папы, не было подарков, комфортной постели тоже долгое время не было. Не хватало порой даже еды! Зато было много стыда, позора, ощущения обделенности, даже не материальной, а человеческой — из-за сестренки Оксаны, которая родилась с церебральным параличом и аутизмом (второй диагноз был поставлен позже). Врачи советовали маме ее не забирать из роддома, муж пригрозил уйти — и сдержал слово, но мама отказалась их всех слушать.
Но куда у нас податься с больным ребенком, который всех раздражает своей инаковостью, внешним видом… Вот если бы нашлось какое-то место, куда я могла бы тогда пойти с сестрой, и нас бы не выгоняли оттуда, не задирали… Но такого места не было в Нижнем Новгороде! Иногда мы, малообеспеченные, трудные семьи, получали помощь из Америки — консервы, игрушки. Но еда съедается, игрушки ломаются, и что остается? Мне очень не хватало в детстве психологической помощи. А игра — это важный способ психологической разрядки, как для детей, так и для взрослых. Мы «играем», посещая театры, музеи, приглашая друг друга в гости, на дни рождения и так далее. А для детей парк фонда «Обнаженные сердца» — это возможность общения, знакомства друг с другом в располагающей, дружелюбной обстановке, а также познание мира.
Наши парки — инклюзивные (инклюзивность — направление в педагогике, когда дети с ограниченными возможностями или особенностями развития обучаются и отдыхают вместе со здоровыми детьми. — Прим. ред.). Это значит, что сегодня девочке Наташе с ее особенной сестрой Оксаной есть куда пойти уже в 68 городах России. («Обнаженные сердца» построили более 90 детских игровых объектов в 68 городах России. — Прим. ред.) Во мне — хотя я не злой человек — до сих пор сидит обида за свою сестру Оксану и отношение к ней. Эта боль за слабых и сопротивление несправедливости — мои верные партнеры.
— А не было у вас минут отчаяния, когда бы вы винили мать в сложившейся в семье ситуации?
— Нет, я всегда ее понимала. Как могла бы мама жить, если бы, скажем, не забрала Оксаночку из роддома?
Я не понимаю людей, способных самим себе нанести такие чудовищные душевные раны ради собственного благополучия, чтобы избежать трудностей. Моя мама очень добрая и сильная. И, наверное, немного наивная. Как и я. Вот она и родила младшую сестренку Кристиночку уже после Оксаночки. Ей говорили, что и этот ребенок может оказаться нездоровым. Мама очень рисковала. Кристина появилась на свет недоношенной, в пять с половиной месяцев, ее в инкубаторе держали. Но мама — позитивный по своей натуре человек — не испугалась. И как бы ни относились к нам в те годы люди, я-то знала, что она — прекрасная мать! И всегда ее оберегала, старалась не говорить о проблемах. Ответственная была с ранних лет. Но и мама тоже свои личные переживания не показывала. Она просто работала, пахала как лошадь.
Это сейчас моя мамочка выглядит, как и должна выглядеть, даже лучше! А тогда была просто в ужасном состоянии. И не знаю, сколько бы она еще протянула на четырех работах…
— Зато сейчас ваша мама, наверное, спокойна за будущее своих детей…
— Да нет, она и сейчас переживает. Особенно из-за того, что теперь я много работаю. «Вот сорвешься, — говорит, — тогда что мы будем делать?» Я ее всегда успокаиваю. Говорю: «Мамочка, у меня же есть выбор! Это у тебя его не было! А я, даже если сорвусь, — просто отключу телефоны и отдохну месяц. И все, и ничего не разрушится». Тем более что я занимаюсь только тем, что мне нравится, а благотворительность, как бы тяжело ни было все пробивать, дает мне потрясающую позитивную энергию. Но в принципе мама права.
Хоть у меня и силы есть, и здоровье, иногда бывают такие моменты, когда себя становится жалко. Но ненадолго. Я же хочу и работать, и матерью хорошей быть, и хорошей подругой своему возлюбленному. Поэтому порой сильно устаю. Обычно сон очень помогает. Надо просто лечь и выспаться хорошенько — и все налаживается.
— Получается, поводом для создания фонда «Обнаженные сердца» стали ваши детские воспоминания?
— Не только они. Часто, к сожалению, на добрые дела нас подталкивают трагические, ужасные события. Я была в Москве, когда случилась трагедия в Беслане. Я проплакала все три дня, не отходя от телевизора. По пути обратно в Нью-Йорк я сказала Джастину, что хочу построить игровой парк для детей, которым пришлось пережить все это и удалось спастись.
Я чувствовала, что им нужна психологическая помощь, но я же не умею ее оказывать! Зато знаю, что детям, пережившим страшный стресс, необходимо куда-то пойти, где можно переключиться. Хоть на пять минут! И вот я предложила построить в Беслане детский игровой парк. На мой призыв откликнулись очень многие. Собрали деньги, но из-за бюрократических сложностей долго ничего не получалось построить именно в Беслане. И тогда я открыла такой парк в своем родном Нижнем Новгороде. Зачем ждать трагедии, чтобы сделать хорошее дело?! До открытия я очень волновалась, думала, что, может быть, я это все себе придумала и детям это не нужно. Но в день открытия, когда дети под музыку собственного смеха, как муравьи, облепили горки, карусели, качели и прочие сооружения, построенные на трех с половиной тысячах квадратных метров нашего парка, я поняла, что я на правильном пути.
А когда мы возвели 36 игровых объектов по всей России и спустя три года к нам в «Обнаженные сердца» сами обратились местные власти Беслана с просьбой построить парк у них, круг замкнулся. Фонд продолжает принимать заявки на строительство игровых объектов в рамках нашей программы «Игра со смыслом». В 2011 году мы запустили вторую и теперь уже основную для нас программу «Каждый ребенок достоин семьи». В ее рамках фонд занимается разнообразной поддержкой детей с умственными и комбинированными нарушениями развития. Этим летом, например, мы профинансировали 20 лагерей для детей и родителей в разных городах России. Я сама неделю провела в инклюзивном лагере «Юный нижегородец» со своей сестрой и мамой. Нам очень понравилось.
— До какого предела вы готовы вкладывать свою душу и свои силы в то, чтобы всем помочь?
— Я не собираюсь везде себя вкладывать. У меня очень узкое направление — инклюзивность, достижение равных возможностей для людей, и в первую очередь, конечно, детей с особенностями развития. Хотя и широка страна моя родная. (Улыбается.) В том числе я ограничиваю себя географически. В Африку точно не отправлюсь.
— Как при вашей немыслимой занятости вы находите время на друзей, которых у вас немало?
— Я не умею формально относиться к друзьям. Пусть нет физической возможности часто видеться, но я стараюсь поддерживать отношения — пишу письма, причем не просто «привет, как дела», а длинные, подробные, эмоциональные, а примерно раз в год я устраиваю для своих друзей ужин.
— К вам и в прессе особое отношение, вас редко ругают или критикуют.
Разве что большой резонанс вызвали ваши слова: «Лучше быть худой, чем толстой…»
— Это же очевидно, разве нет? Ожирение сейчас одна из самых больших проблем на Западе, в той же Англии. И в Россию эта «эпидемия» пришла, к сожалению. Нужно следить за собой, не переедать, спортом заниматься. Я уважаю свое тело. Другое дело, что есть люди, у которых ожирение связано не с неумеренностью, а с болезнями, с проблемами щитовидки, допустим. Однако все равно не думаю, что то, что я сказала, — повод обвинять меня в экстремистских взглядах.
У меня есть подруги «в теле», очень красивые и счастливые. А я сама — член специальной комиссии «CFDA Health Initiative», которая следит за соблюдением прав моделей, в первую очередь несовершеннолетних. И в частности за тем, чтобы они правильно питались.
— А в будущее вы заглядываете? Задумываетесь о том, чем станете заниматься лет через тридцать?
— Благотворительностью. А чем же еще? Дизайнером не буду, хотя придуманную мною коллекцию обуви «Сказка» для «Centro» недавно стали продавать в 280 магазинах по всей России. Но это исключительно социальный бизнес — вся прибыль от продажи пойдет на благотворительность. Еще я придумала и объявила у себя на странице www.
facebook*.com/natasupernova конкурс креативных фотообразов «В гостях у «Сказки». Десять победительниц, которых выберу сама, я привезу на весенний показ «Louis Vuitton» в Париже. Все вместе в туфлях «Сказка» мы придем на показ и устроим благотворительный флешмоб. Идею конкурса поддержали и рассказали у себя в блогах и социальных сетях самые стильные девушки Москвы: Ульяна Сергеенко, Ксюша Собчак, Полина Киценко, Мирослава Дума, Вика Газинская, Лена Перминова и... неожиданно Иван Ургант, который согласился примерить женские туфли в эфире «Вечернего Урганта». Первую модель коллекции я создала для благотворительного бала любви «Зимняя сказка» в замке моего друга Валентино. Такие скромные лодочки — как у Золушки. Я в этих туфельках танцевала на балу. Можно сказать, сказка продолжилась в реальности! Но вернемся к моим планам на будущее.
Актрисой профессиональной я становиться не планирую. Сыграть в фильме — это ведь еще не значит стать актрисой. И ровно так же: написать и выпустить книгу еще не значит стать писателем. Хотя я сама пишу. Чего я действительно хочу — создать социальный бизнес в России. Это такой бизнес, который решает реальные социальные проблемы и все доходы от которого вкладываются в развитие этого бизнеса. Это такой вечный двигатель социальных перемен к лучшему. Такая у меня мечта. И я ее уже начала, как видите, осуществлять. Ну и внуков, конечно, растить. Мне уже сейчас интересно об этом думать!
