«Все самые важные события в моей жизни почему-то всегда происходят гораздо позже, чем хотелось бы», — призналась корреспонденту «7Д» Наоми Уоттс, запомнившаяся своими яркими ролями в картинах «Кинг Конг», «Малхолланд Драйв», «Порок на экспорт», «Разрисованная вуаль» и многими другими. С актрисой мы побеседовали в день открытия 69-го Венецианского кинофестиваля.
— Наоми, в фильме «Фундаменталист поневоле», открывшем 69-й Венецианский кинофестиваль, ваш супруг Лив Шрайбер блестяще сыграл журналиста.
Не кажется ли вам, что и в реальной жизни он бы преуспел в этой профессии?
— Очень может быть. Хотя особой любви к журналистике Лив, насколько я знаю, никогда не испытывал. В свое время он очень хотел стать футболистом, потом — писателем, но в итоге выбрал актерскую профессию и, по-моему, нисколько об этом не жалеет. В Венецию я приехала, чтобы поддержать мужа: если выдается такая возможность, я сопровождаю его в поездках. Мы вообще не привыкли надолго расставаться, поэтому навещаем друг друга даже на съемках и, как цыгане, прихватываем с собой сыновей и рюкзак с самым необходимым.
— Если верить таблоидам, вы являетесь сторонницей гражданских браков и считаете их более разумными и прочными, нежели официальные союзы.
— Это полная ерунда.
Несмотря на то что мы с мужем действительно несколько лет живем гражданским браком, ни я, ни он вовсе не против официальной процедуры. Просто нам хронически некогда, поэтому «торжественную часть» мы все время откладываем. Главное — совсем не забыть об этом. (Смеется.) Впрочем, я уже привыкла к тому, что у меня в жизни все важные вехи случаются позже, чем хотелось бы. К кому-то из моих коллег по актерскому цеху слава и востребованность пришли очень рано, ко мне же — после тридцати, когда я уже чувствовала себя зрелой. Мне всегда очень хотелось иметь семью и детей — еще когда была девчонкой, мне казалось, что я выскочу замуж очень быстро.
Однако своего мужчину я обрела гораздо позже, и сыновья появились уже на подходе к сорокалетнему рубежу. (Старший сын Наоми и Лива Александр Пит родился в июле 2007 года, а младшему — Сэмюэлу Каю — в декабре исполнится четыре годика. — Прим. ред.) Так что каждому свое, причем в определенный срок.
— Говорят, вас с Ливом «настигла» взаимная любовь с первого взгляда. Такое бывает?
— Может быть, но не у нас. Мы оба действительно еще при первой встрече поняли, что не хотим упускать друг друга из виду, но чувство созревало постепенно, а с ним сильнее становилось и желание не расставаться. Мы поняли, что у нас много общего. Ливу, как и мне, в детстве и юности пришлось немало поколесить по белу свету. Ситуации в наших семьях оказались похожими: родители развелись.
Так что в детстве мы с мужем в полной мере ощутили, что такое расти в неполной семье, и не хотели бы такой участи для наших детей.
— Насколько я поняла, основной «порт приписки» для вашего семейства все-таки Нью-Йорк. А ваши сыновья ходят там в детский сад?
— Да, это очень хороший садик, дети посещают его с удовольствием. Но если мы переезжаем по работе в Лос-Анджелес (у нас там тоже есть дом) или отправляемся на съемки, то прибегаем к услугам няни или по очереди сидим с сыновьями. Оба они жуткие непоседы, обожают бегать, залезать на деревья, устраивать сражения. Не успеешь оглянуться, как один разбил коленку, а другой — нос. Одним словом, мальчишки!
(Улыбается.) У большинства наших друзей дети уже выросли, и родители успели забыть, какими были их чада. А мне иногда так нужно с кем-то посоветоваться по поводу очередной выходки наших сорванцов!
— А с вашей подругой Николь Кидман вы «делитесь опытом»?
— Конечно, но, к сожалению, не так часто, как хотелось бы. Николь была и остается моей лучшей подругой, которой можно поведать все самое сокровенное. Мы с ней знакомы с ранней юности — судьба свела нас еще в тот «австралийский период» моей жизни. Самые счастливые моменты в году случаются, когда наша австралийская компания собирается вместе. К нам присоединяется и мой вечно занятой брат Бен — фотохудожник. Хоть и живет он в Нью-Йорке, с ним тоже видимся, увы, нечасто.
В ближайшее время все мы соберемся в Лондоне — я уже переехала туда на время очередных съемок вместе с детьми.
— Речь идет о съемках картины «Диана: История любви»?
— Совершенно верно. Это очень важный для меня фильм, который рассказывает о последних годах жизни трагически погибшей принцессы Дианы и о ее романе с пакистанским врачом.
— Как вы отнеслись к предложению сыграть леди Ди?
— Честно говоря, у меня случился настоящий шок. Я даже представить себе не могла, что на меня ляжет такая ответственность: сыграть женщину, которую обожал весь мир. Я прочитала сценарий — он оказался потрясающим — и поняла, какая честь мне оказана.
— Это правда, что в процессе съемок вы встречались с принцем Уильямом и обсуждали с ним сценарий?
— Да, мы действительно общались по этому поводу и обсуждали и сценарий, и мой экранный образ. Я бы не хотела касаться сейчас содержания нашей беседы. Думаю, что всем и так понятно, что сыновьям принцессы Дианы, обожавшим свою мать и не смирившимся с тяжелейшей утратой, очень важно, чтобы фильм получился светлым.
— Наоми, авторитетные издания не раз называли вас одной из самых красивых женщин мира. Как вы относитесь к этому титулу?
— Никак не отношусь. Я не считаю себя красавицей. Знаете, иногда журналисты спрашивают, есть ли у меня специальные рецепты красоты или как надо правильно краситься.
Отвечаю честно: не знаю. Не верите, загляните в мою сумку: в ней вы не найдете никакой косметики, зато обнаружите «обязательные» темные очки. Надев их, я частенько выхожу из дома и не думаю о том, как я выгляжу. Единственное, что я всегда делаю перед выходом из дома, так это подкрашиваю брови: они у меня слишком светлые от природы. Вот вам и «рецепт красоты» от Уоттс. (Смеется.)
Венеция
