«Для меня это была огромная любовь, чистая, прекрасная. Мне иногда сны снятся, как будто Андрей меня целует в щечку — невинный поцелуй. Я просыпаюсь счастливая, с ощущением, что он меня любит… Как бы все ни кончилось, я встретила в жизни своего принца на белом коне, а ведь многим это не удалось», — рассказывает первая жена Андрея Ростоцкого актриса Марина Яковлева.
— Марина Александровна, со дня гибели Андрея Ростоцкого, за которым вы были замужем, прошел уже 21 год. Вы много общались с его родителями — режиссером Станиславом Ростоцким и актрисой Ниной Меньшиковой. Какой была эта семья?
— Станислав Иосифович никогда не повышал голос. Он был из рода польских аристократов, и эта порода в нем чувствовалась. А Нина Евгеньевна родилась на окраине Москвы, бывшая деревня Богородское, и Станислав Иосифович ее часто шпынял, подтрунивал в связи с ее происхождением. Она была прекрасной хозяйкой. За мужем ухаживала, как настоящая медсестра, протез меняла — Ростоцкий потерял ногу на войне. Станислав Иосифович был очень мужественным человеком, настоящим мужчиной — никогда не ныл, не скулил, хотя испытывал постоянные боли. Нина Евгеньевна говорила: «Мужа надо спаивать дома под хорошую закусочку».
Помню, Станислав Иосифович вспоминал, что, когда он был где-то на фестивале, Нина покупала мебель из карельской березы, ремонт делала: «Стасик приедет, ему будет приятно». Он говорил: «Нинуська, ты у меня лучше всех». И все ему прощалось. Ростоцкий любил пошутить: «Все говорят: Нина Евгеньевна, Нина Евгеньевна… А я-то знаю, что она — Светлана Михайловна…» Он имел в виду ее роль в «Доживем до понедельника»… И оба обожали сына. Это было какое-то служение Андрею и со стороны матери, и со стороны отца. Андрюша манипулировал ими, как хотел. Как-то собирались в Дом кино, опаздывали, так мама давай гладить его одежду, а папа ботинки ему чистить…
— Как вас приняли в этой семье?
— Родители Андрея даже способствовали нашим отношениям. Мы с Андрюшей познакомились, когда я перешла на четвертый курс института. Однажды мы с Мариной Степановной Орловой, ассистентом режиссера фильма «Моя Анфиса», стояли возле «Мосфильма» — я приехала на озвучание картины «Сцены из семейной жизни». Мимо пробежал Андрюша — голубоглазенький, невысокий, с перевязанной бинтами головой. Поздоровался с Орловой и вдруг бросил взгляд на меня, и эти бездонные голубые глаза произвели на меня большое впечатление. Видимо, я ему тоже понравилась. Через неделю звонок, Марина Степановна говорит: «У нас последний съемочный день в «Эскадроне гусар летучих», выручи, пожалуйста, надо потанцевать в сцене на балу». А я уже играла главные роли и была очень удивлена этому предложению «не по статусу». Но она меня уговорила. Прихожу, все отыграли.
Обычно в последний съемочный день проекта все сбрасываются деньгами, у кого сколько есть, и организуется так называемая «шапка» — накрывается стол и отмечается окончание съемки. Я бросила в шапку рубль и собиралась уходить, а Андрей говорит: «Ты куда, ты же рубль бросила, оставайся». Я осталась. Сидела рядом с Андрюшей. После он нам с Мариной Степановной говорит: «Пошли ко мне домой чай пить». Я стеснительная была, отнекивалась, но он уговаривал, а Марина Степановна шепнула: «Давай пойдем, раз приглашают». Пришли, дверь открыла мама с котом на плече. Папа, видимо, спал, но тут проснулся и говорит: «Ничего себе! Хорошие каскадеры!» Оказывается, Андрюша собирался пригласить в гости каскадеров, и в доме ждали их, был куплен огромный шоколадный торт. Станислав Иосифович мне сразу понравился: с большим юмором человек, доброжелательный. Тогда он мне показался старым, а ему было всего пятьдесят пять.
За беседой выяснилось, что в «Моей Анфисе» мы играли вместе с Ниной Евгеньевной, но не пересекались в кадре. Позже я узнала, что они потом позвонили режиссеру «Моей Анфисы» Эдуарду Гаврилову, интересовались, кто я, что за человек. В общем, ко мне сразу отнеслись с большим вниманием, я очень им понравилась. Когда собралась уезжать, Станислав Иосифович говорит: «Вот пять рублей, поезжайте домой на такси». Марина Степановна даже немного обиделась, что речь шла только обо мне.
Через день Андрюша звонит: «Маменька приглашает вас на ужин», так он выражался. Мы встретились на ВДНХ, я немного опоздала, он был недоволен, сказал: «Раньше бы ушел, не стал бы дожидаться. Но вас вот дождался»… И опять был накрыт стол с изысканными блюдами.
Часто встречаться мы с Андреем не могли: он в это время в армии служил в кавалерийском полку и одновременно снимался в фильме «Эскадрон гусар летучих». И вот через какое-то время звонит мне Нина Евгеньевна и говорит: «Мариночка, мы уезжаем на фестиваль, ты не могла бы цветочки поливать в наше отсутствие?» Я согласилась — уже была влюблена в Андрюшу по уши. Через какое-то время их соседка Марьяна пригласила Андрея на свой день рождения, а он взял меня с собой. Я заметила, что Марьяна как-то не слишком доброжелательно поглядывает на нас. Андрей, когда мы остались одни, объяснил: «Она в меня влюблена, не обращай внимания». И передал слова мамы по этому поводу: «Хватит с нас хороших соседей». Дескать, не надо заводить романы с соседками. Нина Евгеньевна хорошо знала любвеобильность сына, тем более что в этом он пошел в отца… В общем, тогда я совершенно успокоилась в отношении Марьяны. Через несколько месяцев Андрюша сделал мне предложение. Но, если бы не вмешательство Нины Евгеньевны, мы бы, наверное, расстались.
— Мать имела такое влияние на Андрея?
— Огромное! Вскоре после знакомства у меня была премьера фильма «Сцены из семейной жизни» в Доме кино. Я пригласила Андрея на банкет. И он сказал: «Ты такая же талантливая, как маменька». Ему нравилось, что можно мной гордиться.
Месяца уже через два после знакомства мы пошли на какой-то фильм. Он, проводив меня до дому, мялся, мялся и вдруг говорит: «Выходи за меня замуж». Я спросила: «Ты хоть меня любишь?» — «Ну, да». Поцеловались и разошлись. Я добралась домой и от напряжения рухнула спать. Вдруг будит меня звонок — Станислав Иосифович. Голос радостный: «Ой, Маришка, привет! Мы тут сидим с Вячеславом Васильевичем (Тихоновым), приходи к нам почаще, мы так рады!» Видимо, узнал, что Андрюша сделал мне предложение.
А дальше получилось так: я поменяла съемную квартиру, Андрюша из армии звонил несколько раз поздно вечером, а ему бывшие хозяева грубо отвечали, что меня нет. У него закрались подозрения в отношении меня: где я могу быть так поздно? А мне и в голову не приходило, какие у него могли возникнуть мысли по этому поводу. Я сибирячка с твердыми правилами: все, что дальше поцелуя, — после свадьбы, не раньше. В общем, возникло недопонимание, и Андрей перестал звонить совсем. Может быть, на этом все и кончилось бы, потому что я сама никогда бы ему не позвонила. Вдруг в конце декабря звонит Нина Евгеньевна: «Мариночка, куда ты пропала? Приходи к нам на Новый год». Папа с Андрюшей заехали за мной, купили на рынке арбуз по цене самолета.
Пришли соседи, несколько друзей, мы весело встретили Новый год. Помню, подруга Нины Евгеньевны принесла какую-то грушу по-императорски, диковинка по тем временам, да еще зимой, и сказала фразу, которая мне запомнилась: «На свете мало счастья, но много маленьких радостей». Была елка, под ней подарки — для каждого из гостей. Мне предназначался сделанный Андрюшей стек для верховой езды из натуральной кожи с записочкой: «Стек для лошади и для мужа». Он водил меня на выездку и гордился, что я хорошо держусь в седле. Я помню все его подарки, они всегда были творческие, с выдумкой. На следующий год подарил сумку замшевую и написал: «Все деньги трудно заработать, еще труднее их скопить, сия сума тебе поможет по крайней мере их хранить». Ну а свадьба получилась скромная. Нины Евгеньевны не было, она попала в больницу. После мы к ней заехали, и она сказала: «Наконец-то, сынок, ты счастлив!»
— У вас не было детей…
— Не получалось. Но у него была дочь. На съемках фильма «Запасной аэродром» Андрюша познакомился с актрисой Тамарой Мироновой и, видимо, сильно влюбился. Она родила дочь. Но Миронова была замужем, старше его на семь лет — в общем, она по статусу никак не подходила семье Ростоцких. Андрею с Тамарой пришлось расстаться. Сам он мне про это ничего не рассказывал, только Нина Евгеньевна призналась перед свадьбой, что у него есть дочь. Как я потом выяснила, в семье была большая драма в связи с Тамарой. Андрея увезли подальше от Москвы, в Сингапур, чтобы отвлечь. Мама боялась, что они потеряют сына. Андрей уходил из дома, Нина Евгеньевна вставала на колени и умоляла: «Только не уходи!» Это была юношеская больная страсть, которую оборвали, запретили. И тут появилась я. Он влюбился и был благодарен за мою порядочность.
— Почему все-таки семейная жизнь не сложилась?
— Мы были слишком молоды. Сейчас думаю, что я чересчур сильно его любила, а это никогда не идет на пользу отношениям. «Доброжелатели» нашептывали мне всякие истории об Андрюше, думаю, что и ему нашептывали. К тому же я очень много тогда снималась — мне надо было отвлекаться от грустных мыслей по поводу начавшихся Андрюшиных измен. Это означало отлучки из дома, что тоже не укрепляло семью. Кроме того, мне хотелось, чтобы он играл более интеллектуальные роли, чтобы общался с более интересными актерами типа Олега Даля, например. Думаю, я правильные вещи ему советовала, но некоторые люди вокруг советовали что-то другое — с учетом своих интересов...
В тот период я много плакала. Как-то он подарил мне кольцо с жемчугом, а жемчуг, как известно, к слезам. Типа: сиди и плачь. Я возмутилась: «Не нужно мне это кольцо!» Потом его мать меня ругала: «Да даже если бы он тебе кольцо смерти подарил, ты должна быть благодарна!»
Конечно, я тоже виновата — надо было играть, «лицо делать», но я в жизни не актриса, не умею притворяться. Я была на грани помешательства при разводе, даже покрестилась… Другом ему я еще не стала, не успела. Прошло столько лет, и теперь я понимаю, что им нужна была вторая Нина Евгеньевна, ее копия: всепрощающая, сидящая дома…
— Говорят, у Ростоцкого-старшего и самого случались измены, а Нина Евгеньевна умела это прощать…
— Я когда-то играла в спектакле «Опасные связи», там есть реплика: «Ничто не доставляет женщине такой радости, как победа над другой женщиной». Так вот, Нина Евгеньевна победила всех женщин Станислава Иосифовича. Она говорила: «Нагуляешься, а я потом тебя восстанавливаю». А он отвечал: «Ты же знаешь, я от тебя никуда не денусь»…
— Нина Евгеньевна пыталась передать вам свою мудрость? Она ведь к вам очень хорошо относилась…
— Всякое бывало. Однажды я снималась в Белоруссии, а Нина Евгеньевна дала мне сценарий для прочтения, где для меня была роль. Но я везде была с посторонними, даже в купе, и не хотела, чтобы кто-то видел у меня в руках этот сценарий: чтобы не сглазили, не завидовали. Приезжаю, Нина Евгеньевна спрашивает: «Ты прочитала?» Я говорю: «Нет». Она отреагировала гневно: «Я сомневаюсь, что ты читала что-то, кроме «Мойдодыра»!» Она могла так резко сказать… В тот момент с Андреем пошли уже конфликты, родители об этом знали. Конечно, Нина Евгеньевна давала мне какие-то советы: «Не делись с подружкой, а делись с подушкой, помни историю Фатеевой, как ее подруга Кустинская увела у нее космонавта Егорова». Но по большому счету, мне не с кем было посоветоваться. Однажды я поделилась с Марьяной (все той же соседкой), что он изменяет. И она сказала: «Если он тебе скажет, мол, давай разводиться, отвечай спокойно: «Давай». И он никуда не уйдет». Так я и сделала, а он ушел. Его родители пытались препятствовать нашему разводу, а он уже словно назло им делал. Через какое-то время он женился на Марьяне, и они стали жить в нашей бывшей квартире.
— Ваш роман только начинался, когда Андрей снимался в фильме «Эскадрон гусар летучих», где отцу и сыну удалось поработать вместе. Случались ли разногласия в семье по творческим вопросам?
— С «Эскадроном...» сложная история. В роли Дениса Давыдова должен был сниматься Костя Райкин, у него получились прекрасные пробы, которые нравились режиссеру фильма Никите Хубову. Но фильм снимался на студии имени Горького, где у Станислава Иосифовича были сильные позиции. Андрюша сказал: «Я хочу играть эту роль! Это — мое». И стал сниматься. Марина Степановна говорила, что он хорош в крупных планах, но Андрюше было 23 года, а Давыдову — 29 лет. Поэтому при монтаже были какие-то нестыковки. Ему не хватило чего-то. Решили исправить ситуацию, дописали какие-то сцены, перемонтировали и еще полмесяца переснимали. Этим уже занимался сам Станислав Иосифович.
Тогда он со своим протезом залез на лошадь, чтобы показать молодым актерам, как надо ездить верхом, лошадь упала и придавила его. В итоге он получил тяжелые травмы, врачам пришлось даже удалить почку. В титрах фильма Ростоцкий стоит под фамилией Степанов. Станислав Иосифович на съемках часто давал нам профессиональные советы. Мне, например, говорил: «Не делай курью гузку в кадре!» А Андрюше: «Не задирай бровки!» Отец говорил ему: «Никогда не играй отрицательные роли, тебе никто не поверит и могут даже невзлюбить, как персонажа Валентины Владимировой из фильма «Белый Бим Черное ухо». Я, памятуя его советы, до сих пор отказываюсь играть отрицательных героинь. И очень благодарна ему за этот совет.
Станислав Иосифович даже собирался снимать меня в фильме по повести Кондратьева «Отпуск по ранению». Там была роль подружки главной героини, и он предложил мне играть ее, даже сценарий писал на меня. Но с фильмом что-то не сложилось. В тот период и мне, и Нине Евгеньевне приносили кучу сценариев. Но если режиссер был в плохих отношениях с ее мужем или Ростоцкому не нравился сценарий, то она, талантливая актриса, отказывалась от роли. Предполагалось, что я буду вести себя так же. Мне предложили роль в фильме «Яблоко на ладони», но Ростоцкие не дали мне даже на пробу поехать, потому что папа не дружил с режиссером. Мне это не нравилось. Еще Станислав Иосифович пытался запретить мне сниматься и в «Вакансии» по мотивам пьесы Островского «Доходное место», потому что лично ему не нравилась модернизированная классика. Там были заняты Табаков, Быков. И я пошла наперекор, отстояла свое решение и сыграла эту роль.
— Марина Александровна, чем были похожи отец и сын?
— У обоих было сильное положительное обаяние, любовь к женщинам, желание красиво одеваться. Безусловно, юмор. Однажды я сварила курочку, но, видимо, она старая была. Говорю: «Что, Андрюша, жестковато?» — «Футболистка!» У Станислава Иосифовича юмор был потоньше, он вел себя мягче в общении, меньше демонстрировал гордыню, чем Андрюша. Оба отличались романтичностью. Вспомните роль Николеньки в «Днях Турбиных» — Андрюша был именно таким. Он писал нам письма во время съемок в «Серебряных Озерах»: «Маменька, я счастлив, что обрел взгляд жены моей…» Так и писал — на «дворянском» языке.
Андрей так же, как отец, любил охоту и рыбалку. И был таким же хозяйственным. Помню Андрюшины огромные руки, большие пальцы — рабочие руки, я в них влюбилась. В 90-е годы, когда не было работы, Андрей делал мебель, вырезал из кожи, да и еду приготовить мог хорошо.
В театре он не хотел играть, это было не его. В полной мере Андрей реализовался как каскадер. Марьяна говорила в интервью, что в какой-то момент ему стало неинтересно жить. Думаю, невостребованность его и подточила. Он и отдыхать не любил, говорил в интервью: «Что значит отдыхать дома? С женой надо говорить на бытовые темы, ребенка надо воспитывать». У Андрея в детстве была кличка Бешеный. Из-за небольшого роста он немного комплексовал и считал, что лучше пусть боятся, чем смеются. Мне потом рассказывали, что он какому-то каскадеру рубанул саблей по пальцам, хлынула кровь. Тот чуть без руки не остался, а Андрей даже не извинился. Как-то он подарил другу плакат с надписью: «Люби вино и женщин, все остальное тлен». Такой гусарский инфантилизм с серебряной ложкой во рту. Он был сорвиголова, экстремал, любил убежать от контроля в экспедицию, адреналин любил, а в 45 лет это уже ребячество.
— Вы встречались после развода?
— Мы вместе снялись в фильме «Петля». У Андрея уже были отношения с Марьяной, видимо. Однажды мы вместе выступали где-то, и он предложил: «Давай подвезу домой». Мы так хорошо разговаривали в дороге, что, казалось, снова можно было роман завести — душа в душу. Я тогда в его машине случайно выронила свою пудреницу. А когда дома обнаружила пропажу, в панике подумала: только бы Марьяна не нашла. Больше я его не видела. В 2002 году раздался звонок, мне сообщили, что Андрюша разбился во время съемок своего фильма, упав с вершины водопада под названием «Девичьи слезы»…
— В его гибели было много мистики…
— Андрей снимал фильм «Моя граница», они выбирали место съемок в окрестностях Сочи. Это была Пасха, 5 мая. Когда ребята из съемочной группы предложили устроить выходной, он сказал: «Да ладно, ну что мне, старому буддисту, Пасха?» Нельзя было так говорить, он плохо пошутил. Накануне вечером Андрюша во время застолья пролил кетчуп и улыбнулся: «Вот, уже кровь пролилась на съемках»… Кому-то из съемочной группы накануне приснился сон, как будто Андрюша говорит: «Что-то у меня зуб сломался». После его падения обнаружилось, что зуб действительно сломался. Он сорвался со скалы. Это было очень странно: все знали, как педантично Андрюша относился к страховке… Мать все время за него боялась, учитывая его бесшабашность и стремление к неоправданному риску, она чувствовала, что это нехорошо для него кончится. Провожая его в экспедиции, Нина Евгеньевна всегда говорила: «Осторожно, не торопясь». Андрюша пережил отца всего на девять месяцев…
Прошло столько лет, у меня осталась огромная любовь и благодарность к этим людям. Я называла их «мама» и «папа», Андрей даже ревновал меня к ним. Они многому меня научили — умению принимать гостей, любви к старинной мебели, красиво встречать Новый год. Я часто вспоминаю, что, когда уезжала на съемки, папа делал мне бутерброды с домашними котлетами или с осетринкой, аккуратно заворачивая в фольгу. Как я постоянно смеялась во время семейных ужинов, потому что он без конца рассказывал анекдоты, смешные истории из своей жизни, шутил... Станислав Иосифович был для меня как большой ребенок, он был талантлив и вне профессии.
Нина Евгеньевна привила мне любовь к цветам, у нее были «зеленые пальцы» — она могла посадить любую веточку, и все цвело. Они хоть и были народными артистами, но долго не могли купить себе дачу, у них не было больших денег. Нина Евгеньевна шутила, что Стасик специально не покупает дачу, зная, что она будет постоянно там жить, а за ним некому будет ухаживать. Когда у них появилась дача под Выборгом, они прожили счастливый кусок жизни — Ростоцкий ловил рыбу, коптил ее, кормил всех на выборгских фестивалях, а Нина Евгеньевна сажала цветы. Как-то мне рассказали, что ее розы кто-то украл, она была очень расстроена. Меньшикова могла играть и королев, и простых женщин, но положила все на алтарь семьи.
Что касается Андрея, то для меня это была огромная любовь, чистая, прекрасная. Мне иногда сны снятся, как будто он меня целует в щечку — невинный поцелуй. Я просыпаюсь счастливая, с ощущением, что он меня любит… Как бы все ни кончилось, я встретила в жизни своего принца на белом коне, а ведь многим это не удалось…
