Необыкновенно одаренную, ее 17-летней девушкой приняли в старейший французский театр «Комеди Франсез», заключив через два года беспрецедентный контракт на 20 лет. Изабель стала единственной в истории французской актрисой, получившей целых пять «Сезаров», но это не принесло ей ни удовлетворения, ни счастья.
Франсуа Трюффо, давший 20-летней Изабель первую значительную роль в кино в своем фильме «История Адели Г.», говорил: «Она играет так, словно от этого зависит ее жизнь». Может быть, потому, что, по мнению самой Аджани, «актеры всегда играют самих себя и никого больше. Как бы яростно они это ни отрицали».
Редкая и необычная красота этой актрисы в каком-то смысле сработала против нее. Изящная и хрупкая, со жгуче-черными роскошными волосами и яркими голубыми глазами на белоснежном, овальной формы лице — неудивительно, что ей часто доставались роли скорее декоративные, как в «Подземке» Люка Бессона, «Водителе» Уолтера Хилла или в фильме Романа Полански «Жилец». Внешняя хрупкость и какая-то детская уязвимость Аджани заставляли режиссеров раз за разом отдавать ей роли героинь эмоционально и физически эксплуатируемых, страдающих — «Квартет» Джеймса Айвори, «Носферату: Призрак ночи» Вернера Херцога, где она играла на пару с «гениальным сумасшедшим» Клаусом Кински, «Королева Марго»... И все же именно противоречивое сочетание обманчивой хрупкости и упорства отличает лучшие роли актрисы. «Эта субтильная девочка обладает невероятной внутренней силой», — говорил все тот же Трюффо.
Коллеги по ремеслу с огромным уважением относятся к Аджани, хоть она и не слишком вписывается в актерское сообщество. Джон Малкович называет «великой актрисой, одной из тех, кто действительно черпает свою силу в собственных душевных ранах». Но хотя Аджани продолжает сниматься (одна из последних ролей в фильме Франсуа Озона «Петер фон Кант» 2022 года, а сейчас она играет Диану де Пуатье в историческом сериале), актерскую карьеру Изабель нельзя назвать выдающейся. К сожалению, актрисе не встретилось достаточно достойных ее дара режиссеров и сценариев.
Фильм Франсуа Трюффо «История Адели Г.» — леденящий душу и очень личный «обвинительный акт романтического наваждения» — так и остался главным достижением в кино и определил силуэт ее актерской карьеры. Образ дочери Виктора Гюго Адель на ее пути от безумной одержимости любовью до настоящего безумия предвосхитил почти все ее будущие роли одиноких, помешанных, не понятых и порицаемых обществом героинь. В те же времена сложились противоречивые отношения актрисы — любовь-ненависть — с ее родной публикой. Когда театр «Комеди Франсез» не отпустил Аджани на съемки у Трюффо, она ушла, разорвав контракт, который посчитала бы вершиной карьеры любая французская актриса, и вызвав волну ненависти среди парижских любителей театра.
Многие, включая Трюффо, были уверены, что Аджани должна была сделать блестящую карьеру в Голливуде. Но сама она так не думает. «Мерил Стрип самый эффективный из всех действующих офицеров пограничной и таможенной службы. Встречает вас на границе и говорит: «Нет-нет, спасибо, я сама изображу ваш акцент». Помимо самого известного голливудского фильма Аджани «Водитель» помнят в основном ее роман с Уорреном Битти...
«У тебя нет будущего»
Изабель Аджани родилась в Париже 27 июня 1955 года и жила с родителями и младшим братом Эриком в парижском предместье Женвилье крайне обособленно и замкнуто. Отец Мохаммед Аджани, родом из Алжира, в 16 лет пошел служить во французскую армию, а в конце Второй мировой войны оказался вместе с армией союзников в Баварии, где и познакомился с Эммой Августой Швайнбергер, немецкой католичкой и редкой красоты девушкой. Впрочем, по словам Изабель, отец тоже был красавцем — «смесь Марлона Брандо и Пола Ньюмена». Они поженились, и Мохаммед увез Эмму в Париж. Она не знала ни слова по-французски, но была страшно влюблена в мужа (несмотря на его крайне тяжелый характер). Говорила по-немецки до тех пор, пока тот не заставил ее хоть немного выучить французский. Эмма, в свою очередь, убедила мужа сменить имя и представляться выходцем из Турции. Имя Шериф ей казалось более приличным и звучало почти по-американски. Во Франции Шериф работал механиком, стал владельцем гаража, что позволяло семье летом отдыхать в Баварии на озерах в довольно дорогих отелях, где останавливалась шикарная публика. Романтическая атмосфера старинных замков, поэзия Гете и Шиллера — все это Изабель усвоила с раннего детства. Там же будущая звезда наблюдала за богатыми девочками, играющими в теннис и свободно чувствующими себя в дорогих ресторанах. Это сыграло свою роль в желании вырваться из того иммигрантского круга, где она прозябала. Отец не был счастлив, он любил поэзию, литературу, мечтал стать врачом. Ненавидел свою работу и жизнь, не давшую ему шанса делать то, что ему интересно. В отличие от отца мать обладала тем, что французы называют природным жизнелюбием — joie de vivre. И это спасало ее от мучений из-за сумасшедшей любви к жестокому и несчастливому мужу. Спасало и Изабель, ведь она вечно переживала за отца и мечтала сделать его хоть немного счастливее.
Помимо иммигрантских сложностей, отец Аджани страдал от болезни легких, и гараж был последним местом, где ему надо было бы работать. Изабель с раннего детства испытывала чувство вины и боли за то, что отцу приходилось ежедневно приближать свою смерть ради семьи. Шериф исповедовал строгие правила и запрещал дочери вступать в контакты со сверстниками во избежание конфликтов на расовой почве. Он был убежден, что у всех детей нет будущего и мир к ним не будет благосклонным. Изабель позволялось смотреть на отца лишь сквозь опущенные ресницы. Несомненно, подобные вещи оставляют серьезные шрамы на психике.
Театр или кино?
Выиграв в 12 лет школьный конкурс чтецов, Изабель оказалась в любительском театре. В школе поставила спектакль по пьесе Мольера и себе отдала главную — мужскую — роль. Чтение всегда было спасением и убежищем, и с 11 лет она запоем читала не только классиков, но и книги по психоанализу. Тогда же Изабель стали волновать общечеловеческие проблемы, и, несмотря на явные успехи на актерском поприще, ее амбиции в то время были прежде всего связаны с романтическим желанием «спасти мир». Летом театральные скауты прочесывали парижские предместья в поисках юных актеров, и 14-летней Изабель предложили во время школьных каникул сыграть в ее первом фильме «Маленький угольщик». За роль в картине «Пощечина» (четвертой по счету) ее удостоили премии «Самая многообещающая молодая актриса года». Тем не менее Изабель окончила школу и посещала лекции в университете в Венсене.
Слухи о необыкновенно одаренной девушке дошли до знаменитого парижского «Комеди Франсез», и вскоре 17-летнюю Изабель приняли в труппу — впервые в истории этого старейшего репертуарного театра в столь юном возрасте. Аджани играла в постановках французских классиков, и критики взахлеб предрекали ей величайшую карьеру классической театральной актрисы. К 20 годам Изабель были уже готовы признать национальным достоянием, но она променяла театр на кино. С тех пор задетые за живое французы подвергали каждую работу актрисы строжайшей критике. Блистательная, гениальная, нестабильная, слишком серьезная и пылкая, но главным рефреном всегда с тех пор было: «А какую могла бы величайшую карьеру сделать в «Комеди Франсез»...»
Между тем, 17-летняя актриса по-прежнему жила с родителями и фактически их содержала. Отец болел и работать больше не мог. Его характер становился все более тяжелым, в том числе оттого, что не сын, а дочь, женщина, зарабатывала в семье деньги. К тому же отцу приходили анонимные письма, где Изабель и ее актерскую работу расписывали грязными красками. Отец, хотя и не возражал против ее съемок, почему-то предпочитал верить сплетням и обвинял дочь во всех смертных грехах. «Люди проецировали на меня свои фантазии, которые я даже не понимала. Я ничего не знала о мире звезд и о том, как работает общественное сознание. К тому же я выросла в культуре, где женственность надо скрывать, если не хочешь обвинений в бесстыдстве. Мои отношения с собственным телом, пуританство только усложняли положение...»
Она «ушла в себя», закрылась как улитка, и настойчивые уговоры Франсуа Трюффо (он забрасывал их квартиру цветами) согласиться сыграть дочь великого писателя Виктора Гюго (этот проект он вынашивал много лет, но не мог найти нужную ему актрису) восприняла как выход из сложившейся безнадежной ситуации. Изабель было легко и понятно, как играть эту девушку, и эта легкость ее даже пугала. Но интуитивно она понимала — чтобы освободиться внутренне, нужно проявить силу и бесстрашие.
Уже в начале своей кинокарьеры Изабель была бескомпромиссной и абсолютно бесстрашной. Научилась находить самоуважение в опасностях и страданиях. Наличие врагов и битва с ними даже возвышали ее в собственных глазах. Но со временем сомнения взяли верх, и она стала испытывать чувство вины за то, что ее узнают, за славу и богатство. Появилось и ощущение, что за все эти «излишества» рано или поздно придется расплачиваться. И Аджани начала сдаваться, склоняясь перед любым авторитетом, напоминающим ей отца и его власть.
В 23 года Изабель забеременела от режиссера (тогда он был еще оператором) Брюно Нюиттена. Они встретились в 1976 году на съемках фильма «Барокко». «Он был похож на Джона Кассаветиса с комплексом Наполеона, полон сарказма, присущего Скорпионам, и шарма, перед которым трудно устоять», — вспоминала Аджани. Изабель долго не решалась сказать отцу о том, что ждет ребенка. Она хотела тогда стать домохозяйкой и матерью, готова была отказаться от гламура и публичности. Но Брюно не захотел видеть ее ни в одной из этих ролей... Расставание стало тяжелым испытанием для актрисы, способной полностью погружаться в любовь, не оставляя для себя путей отхода.
Прошло 9 лет, и Аджани мазохистски попросит Брюно стать режиссером ее личного проекта о Камилле Клодель, возлюбленной знаменитого скульптора Родена. Она несколько лет вынашивала этот замысел, искала деньги, сама продюсировала картину и уговорила Жерара Депардье сыграть Родена. А Камиллу, блистательную женщину, разрушившую свою карьеру художника из-за любви к эгоцентричному самонадеянному скульптору и запертую на 30 лет в сумасшедшем доме, ей было необыкновенно важно сыграть самой. Догадайтесь почему? За эту роль, исполненную Аджани с неистовой страстью и пылом, она получила вторую номинацию на «Оскар».
Разрыв по факсу
«Я больше не хочу никаких страстных романов и любовей. Не могу еще раз проходить через такую драму лишь для того, чтобы почувствовать себя живой. Но я неожиданно оказалась способна выбирать — саму себя вместо страсти. Думаешь, что без страсти нельзя прожить, в тот момент, когда в ней растворяешься, но на самом деле это лишь мешает жить, — говорила тогда Аджани. — Я должна спрятаться, чтобы почувствовать себя счастливой. Лишь когда я закрою эту главу, хотела бы обручиться и выйти замуж». Как и Камилла, ее любимая героиня, мечтавшая, по мнению актрисы, точно о том же — о замужестве и «всех житейских клише», хотя бы для того, чтобы убедиться в своей нормальности.
С британским актером Дэниелом Дэй-Льюисом, тоже в немалой степени аутсайдером и большим оригиналом (писал возлюбленной письма, заклеивая их горячим воском), известным нестандартным актерским методом и многочисленными интрижками со знаменитостями (Вайнона Райдер, Джулия Робертс, Шинейд О’Коннор, Жюльетт Бинош), Изабель встретилась на лондонской премьере своего фильма «Камилла Клодель» в 1989 году. Актриса практически полностью растворилась в любви к Дэниелу и старательно избегала съемочных площадок. Ее карьера находилась в самом расцвете, но, невзирая на очевидную угрозу потерять заслуженную востребованность, она отказывалась от многих предложений все годы, что была возлюбленной Дэй-Льюиса. Когда Аджани сообщила ему о своей беременности в 1995 году, Дэниел счел наилучшим для себя выходом из сложившегося положения бросить актрису. А чтобы избежать неминуемого выяснения отношений, отправил Изабель сообщение о разрыве по факсу. «Очень практично для ребенка, когда у родителей хватает деликатности расстаться еще до его рождения во избежание травмы», — иронизировала глубоко уязвленная актриса...
Счастье внутри
Аджани по большей части жила с детьми — старшим сыном Барнабе и вторым — Гэбриелом-Кэйном — в Швейцарии, чтобы не потерять право единоличной опеки над ним. И если сначала выглядело все так, будто Дэниел Дэй-Льюис отказался не только от возлюбленной, но и от ребенка, то в будущем Гэбриел-Кэйн проводил с отцом немало времени в Америке и Ирландии. И находится в прекрасных отношениях с женой Дэй-Льюиса Ребеккой Миллер, дочерью знаменитого и очень влиятельного в Голливуде драматурга Артура Миллера, последнего мужа Мэрилин Монро. Со временем отношения между Изабель и Дэниелом, по словам их сына, приобрели «мирный характер», но они продолжали держать дистанцию. «Я убеждена, что великие любовные романы никогда не трансформируются в великую дружбу. С огромным уважением отношусь к его карьере и той жизни, которую он отдает своей новой партнерше и их детям, но видеться с ним было бы абсурдно и неприлично», — комментировала актриса.
В начале 2000-х у Аджани вновь появился шанс устроить личную жизнь. Бурный роман актрисы с композитором Жан-Мишелем Жарром, жившим в Англии, обсуждали по обе стороны Ла-Манша. Казалось, счастье так близко и возможно, ведь пара даже позволила популярному французскому журналу «Пари матч» объявить об их намерении пожениться. Но вскоре Изабель узнала об интрижке Жарра с французской актрисой Анн Парийо (более всего известна ролью в фильме «Никита» Люка Бессона). И тогда Аджани совершила уже свой нестандартный поступок, вызвавший не меньший скандал, чем история о разрыве отношений по факсу. В интервью тому же журналу, где сообщалось о грядущей свадьбе, она публично уведомила жениха о том, что бросает его. И выдала множество подробностей их отношений. «Конечно, он все отрицал. Когда лжет, бывает очень убедителен... Объяснил, что никак не сумеет провести даже один день со мной этим летом, в то время как планировал поездку на Сардинию со своей новой пассией».
Назвала Жарра «эмоциональным серийным убийцей» и привела в пример его «несчастную» жену Шарлотту Рэмплинг, с кем он жил 20 лет и тоже двойной жизнью. Это была месть за пережитое унижение. В том числе и от Дэй-Льюиса. В интервью другому изданию актриса обличала «изменщиков» и сказала, что ее вдохновила Ума Турман: «Итан Хоук изменил ей с моделью. Она его простила. Он снова изменил. Хорошего понемногу. Ума рассказала об этом прессе, и он таким образом узнал, что все между ними кончено. Я — публичная фигура, и если считаю нужным, проявляю инициативу, чтобы объяснить какие-то вещи». Разумеется, Аджани немедленно получила оплеуху от журналистов, с кем у нее издавна сложились непростые отношения. «Хочет использовать нас для полоскания грязного белья, значит, впредь не должна жаловаться на вмешательство в свою личную жизнь». Мол, она всегда использовала жесткие законы о неприкосновенности личной жизни во Франции и добивалась судебных постановлений, но теперь пускай пеняет на себя.
Но с тех пор повода обращаться за судебным постановлением в адрес прессы или, напротив, прессе исполнять свое обещание не щадить актрису Изабель Аджани не давала. В 2009 году она мирно рассталась со своим последним партнером нейрохирургом Стефаном Делажу. В 2017 году призналась в одном интервью: «Во мне поселилось одиночество. Я — одиночка. Видимо, так распорядилась судьба. И я привыкла быть одна. Даже не представляю, где бы нашлось место потенциальному любовнику... Мне хорошо, я прекрасно себя чувствую, счастье приходит ко мне изнутри меня же...»
«Я спасла оставшуюся жизнь»
После смерти отца Изабель обратилась к психоаналитикам из-за вновь вернувшегося чувства вины. Еще и поэтому, пытаясь преодолеть сомнения в правильности избранной профессии (ведь, став актрисой, вольно или невольно согрешила, предав законы, по которым жил ее отец), она так часто отказывалась от ролей и годами не снималась. Плюс эмоциональное порабощение, из которого Изабель долго не могла выбраться после разочарования в любовных отношениях с Дэй-Льюисом. «Я потеряла 10 лет и спасла оставшуюся жизнь». Она то поправлялась, то снова худела. «Мне не нравится необходимость выглядеть соблазнительной. Когда я не снимаюсь, становлюсь очень ленивой. Если бы не была актрисой, наверное, и кремом бы не пользовалась», — говорила Аджани.
Она никогда не одевалась как принято у звезд. Предпочитала брать наряд на один вечер. «Удовольствие остается до тех пор, пока оно искусственно, когда платье твое лишь на несколько часов или минут, для красивой фотографии». Она терпеть не может «обладать», быть хозяйкой и собственницей, поэтому часто меняла квартиры и дома. А если позволяла провести в своем жилище фотоссесию, то после этого немедленно переезжала. «Стоит только мне увидеть эти фотографии, я перестаю чувствовать себя дома». Она никогда не скрывала, что ей больше всего подходит состояние «бездомности». Насладившись кропотливо собранной коллекцией вещей эпохи Наполеона III, однажды Изабель пришла к выводу, что они не имеют ни малейшего отношения к ней лично. И, тщательно упаковав, отправила на склад. А когда спустя время распаковала, обнаружила вещи практически до основания съеденными молью...
Аджани не скрывает, что могла сниматься в коммерчески успешных и популярных фильмах, вроде «Красотки». Но ей совсем не хочется быть «самой известной персоной в мире». Или самой богатой. «У других красивых и талантливых актрис это прекрасно получается. Но для меня это не космическая, а всего лишь косметическая энергия». Изабель прекрасно понимает, что не использовала все возможности и слишком боялась раствориться в актерской работе (как в любви), боялась отказаться от реальной жизни ради кино. Она признается, что не замечает течения времени, которое неизбежно и неумолимо. «Молодые поколения уже не знают, кто я такая. Но я рада, что меня никто больше не узнает...»
