Иван Ургант: «В настоящей любви все решает скорость»

«Привязанность друг к другу мы симулируем. Папа думает о наследстве Нины, а я думаю о наследстве папы. Это нас сильно связывает» Фото: Марк Штейнбок

 К работе на телевидении 27-летний ведущий программы «Большая премьера» Иван Ургант шел трудной и извилистой дорогой. Несмотря на наличие знаменитой бабушки — актрисы Нины Ургант и известного папы — актера Андрея Урганта, свою трудовую биографию Иван начал грузчиком в винно-водочном магазине.

— Иван, известно, что вы начали свою карьеру с физического труда. Любопытно, чем вас привлекла именно профессия грузчика?

— В последнем классе школы я был высокий, крепкий, финансово не обеспеченный юноша, регулярно просивший денег у папы. Нескольким моим друзьям, так же как и мне, тоже нужны были деньги. Как только появилась возможность, мы пошли поразгружать алкогольную продукцию. Благо здоровье позволяло.
Работа была тяжелая и скучная, взрослые коллеги по разгрузке оказались, как вы, наверное, догадываетесь, еще те. Но вспоминаю об этой своей деятельности с радостью — радуюсь тому, что она достаточно быстро закончилась.

— Некоторые считают, что именно на такой работе можно «вкусить правду жизни».

— Действительно, некоторые люди, чтобы познать жизнь, идут работать в какие-то злачные места, становятся, к примеру, наркодилерами или проститутками. В связи с этим могу сказать только одно: мне повезло, что я начал работать именно грузчиком, а не стал, скажем, проституткой. Правда, с легкой руки родного отца я все-таки оказался в настоящем вертепе. Папа устроил меня через знакомых работать в ночной клуб. Там я провел целый год.

— Боюсь даже спросить: кем вы работали?

— Сперва я собирал со столов стаканы, мыл их и вытряхивал пепельницы. Это был гигантский ночной клуб. Середина 90-х — начало рейвов. Тех самых рейвов, когда люди тысячами могли стоять под однообразно незатейливую музыку и трястись. Единственное, что им иногда требовалось, — что-нибудь выпить, даже обычный чай, лишь бы поддержать состояние той радости и безудержного счастья, которое их, наверное, посещало. Я говорю «наверное», потому что внешне это были сосредоточенные и серьезные люди, которые ритмично, если не сказать конвульсивно, двигались — в темноте, озаряемой работающими стробоскопами. Зрелище завораживающее! И среди вспышек света сновал по залу я — молодой, легкий, с кучей окурков. Была у меня такая специальная металлическая коробочка. Так и бегал, пока не стал барменом.