Этот 53-летний британец прошел путь от уличного торговца ювелирными изделиями сомнительного происхождения до звезды голливудских блокбастеров и франшиз — «Перевозчика», «Форсажа», «Механика», «Неудержимых», «Ограбления по-итальянски»...
Открыл харизматичного парня больше двадцати лет тому назад британский режиссер Гай Ричи. Он снял Джейсона в своем первом хите «Карты, деньги, два ствола» в 1998 году, потом в следующем фильме «Большой куш», затем в «Револьвере». 22 апреля выходит новый плод совместной работы Гая Ричи и Джейсона Стэтэма под названием «Гнев человеческий». Ну кто сказал, что мужской дружбы больше не существует?
Джейсон очень узнаваем и популярен, но сторонится публичной жизни, и хотя живет вместе со своей гражданской женой — супермоделью Рози Хантингтон-Уайтли (моложе актера на 20 лет) и сынишкой Джеком Оскаром на Голливудских холмах в Лос-Анджелесе, остается истинным англичанином до мозга костей. С особым чувством юмора и отсутствием интереса к самопиару. Что характерно, его 33-летняя возлюбленная, несмотря на свою, казалось бы, гламурную профессию, полностью солидарна с Джейсоном и тоже предпочитает появляться лишь на красных дорожках и избегать общения с прессой. Могут себе позволить, что тут скажешь. Любовный союз этот считается одним из самых крепких в Голливуде. Джейсон и Рози вместе уже больше десяти лет. В 2016 году они объявили о своей помолвке, через год родился сын, ну а о том, когда все-таки случится свадебная церемония, предоставляют гадать поклонникам. «Люди сходят с ума по Джейсону, — призналась однажды Рози. — Прогулка с ним по улице может довести до безумия. Все реагируют на Джейсона так, словно выросли с ним вместе, настолько он людям кажется «своим». Бывает немножко чудно. Мы стараемся со всем этим примириться, но нам совсем не улыбается выходить из ресторана через черный ход и порознь. Некоторые обожают 24 часа в сутки семь дней в неделю находиться под прицелом камер, но эта история не про нас».
— Джейсон, вы и правда в жизни совсем другой, чем на экране, — этакий милашка...
— (Ухмыляется.) Я не знаю... А вы чего ожидали? Что я сейчас достану один из своих пистолетов? (Смеется.) В фильмах, знаете ли, все в основном происходит в нашем воображении. Такой театр в голове. Мы вовсе даже не обязаны походить на этих парней или тем более в жизни ими быть. Да, у артистов боевиков припасено некоторое количество приемчиков, трюков и уловок, и мы физически подготовлены неплохо, но все равно большую часть того, что происходит на экране, я лично никогда не смог бы сам осуществить. А все эти ярлыки типа «крутого парня», которые медиа любят на меня навешивать, как и на других актеров, — я вообще-то внимания на них не обращаю. У меня много старых друзей, и я держу их поблизости — они-то уж точно не дадут мне слишком заноситься.
— Как вам после большого перерыва работалось с Гаем Ричи над его новым фильмом «Гнев человеческий»?
— Во всем мире нет ничего лучше! Мы с Гаем прошли долгий путь с тех пор, как познакомились больше двадцати лет тому назад и я первый раз у него снялся. Конечно, всегда невольно пытаешься увидеть, что изменилось с тех пор. Но, по правде говоря, ничего! Я влюбился в эту профессию благодаря лотерейному билету, который подарил мне Гай.
— Расскажите, как он вас нашел тогда, много лет назад?
— Случай, счастливый случай. Не так часто можно с режиссером на улице познакомиться! (Смеется.) Не стоят они в толпе и не благодарят за то, что им подсунули дешевку под видом дорогих часов, а потом еще и приглашают в своем кино сыграть!
— Вы и правда торговали на улице ювелирными изделиями?
— Я сидел рядом с известным универмагом в Лондоне и толкал ювелирку. Золотые цепочки, нитки жемчуга, браслеты, кольца, подвески — целые комплекты, все это я раскладывал в коробки, потом заворачивал в папиросную бумагу и нате вам — подавал даме, клал ей прямо на ладошку. Эта сцена есть в фильме, там все очень реалистично показано. Мы особо не интересовались у своих поставщиков, откуда они берут товар. Главное — устроить представление и впарить. Дело тонкое. Но люди ведь жадные. Такова уж человеческая натура — всегда хочется по дешевке что-нибудь отхватить, даже если тебе эти вещи и не нужны особо.
— Так скажите, Гай все-таки вас прямо на улице увидел?
— Не совсем. Я еще периодически снимался в рекламных роликах — одежду демонстрировал. Что-то они нашли в моей далеко не модельной внешности. Гай меня там углядел. А потом уж пришел на улицу. В сценарии для своего первого фильма «Карты, деньги, два ствола» о лондонских гангстерах он изобразил героя один в один на меня похожего. И пришел ко мне, попросил показать свое «искусство» уличного торговца, все мои штуки-трюки. А у меня их навалом. И зачем ему, спрашивается, было какого-то выпускника театральной школы обучать, когда вот он я — натуральный гангстер. (Смеется.) «Как они смогут обучиться тому, что ты тут делаешь? Это же такой экзотический предмет, только посвященные им владеют! В учебниках ничего об этом не написано» — так он мне и сказал. Ричи прямо был заворожен моим «шоу». Ну и потом много чего в сценарии переписал. И вот я уже тусуюсь с парнями, выдающими потрясающие диалоги в криминальной картине, которая становится большим хитом в Англии. Думаю, это были лучшие шесть недель в моей жизни. Такой случай раз в жизни выдается, и далеко не всем. Я и сам не мог понять, как это, черт побери, могло случиться со мной? За роль в фильме «Карты, деньги, два ствола» я получил 5 тысяч фунтов, за «Большой куш» — что-то около 15 тысяч. Но я бы и бесплатно в них снялся — за возможность попробовать в жизни что-то новенькое.
— А как же ваша спортивная карьера? Вы же входили в сборную Великобритании по прыжкам в воду...
— Я мечтал быть каскадером вообще-то с самого детства. Прыгать со скал и все такое. Как в фильме «Шпион, который меня любил» 1977 года. Поэтому однажды влюбился в прыжки с трамплина, ныряльщик я был неплохой... Деньги, которые зарабатывал, тратил на тренировки, вкладывал в свою спортивную карьеру. После того как вылетел из олимпийской сборной, трудно было продолжать этим заниматься, но я все-таки поучаствовал в 1990 году в Играх Содружества в Новой Зеландии (Стэтэм занял 8-е место в прыжках с метрового трамплина и 11-е — с трех и десяти метров. — Прим. ред.). Уже через несколько лет большинство ныряльщиков, с кем я в свое время тренировался, были полностью сломлены. Ни денег, ни перспектив, травмы. У меня одного были деньги. Много денег. Три-четыре тысячи фунтов за уик-энд. Мы с приятелем, когда излишек образовывался, покупали машины и гоняли на них до одури по Лондону. Это было черт знает как опасно. Повезло, что сами не убились и никого не убили. Я всегда любил машины. Наверное, это немного мне потом пригодилось, когда снимался в «Форсажах», «Перевозчике», «Механике», — в общем, когда приходилось водить машины в фильмах. Во всяком случае, именно в юности отношение к этому у меня выработалось лихое. Безрассудное, дерзкое. Ни черта не страшно, главное — словить кайф, адреналин и как следует повеселиться.
— Сюжет «Гнева человеческого» пока держится в тайне. Расскажите хотя бы о своем герое по имени Эйч.
— Я его вижу как довольно-таки сложного человека, но прежде всего — отца. И хотя я сам поздно вступил в эту игру (Стэтэм имеет в виду, что он стал отцом в 49 лет. — Прим. ред.), думаю, что и у меня с тех пор все в жизни крутится вокруг сына. Невозможно представить себе тот ужас и кошмар, с которым приходится иметь дело отцу, когда у него отнимают ребенка. Мой герой становится одержимым, все направлено теперь только на одно — отыскать виновников случившегося кошмара и наказать... Он загадочный, таинственный персонаж. Я люблю играть таких людей. Думаю, Гаю нравится сочинять подобных персонажей. Помню, когда мы снимали «Карты, деньги, два ствола», он меня втолкнул в свою комнату и велел прекратить играть. Просто, мол, сфокусируйся на диалоге. Говори свои реплики, и все. Он умеет выбить из тебя все самые дурные актерские привычки и трюки. Иногда кажется, что ты особо и не делаешь ничего, но это как раз то, что ему и нужно.
— Значит, отцовство вам помогло лучше понять этого персонажа и вообще сильно вас изменило?
— О да! Начинаешь учиться всему заново, как только становишься отцом. Все свои эгоистичные желания оставляешь «на заднем дворе», многое уходит на второй, третий, десятый план. Это невероятное изменение и величайшее в мире чувство... Как можно смириться и вернуться к жизни, потеряв сына или дочь, даже невозможно вообразить. Вот об этом всем мы с Гаем вели разговоры... Когда я с ним работаю, стараюсь не бежать впереди паровоза. Тем более что все равно не получится — у него-то фильм в голове уже давно сложился. Гай хотел, чтобы в «Гневе человеческом» все выглядело максимально реалистично.
— Неужели в этом фильме все настолько драматично и серьезно, что нет места для знаменитого ричевского юмора и иронии?
— Ну, мы и впрямь пытались этого избежать. Но, конечно, для Гая практически нереально не написать ни одного смешного диалога. А следовательно, не впустить немного иронии в любую, даже такую мрачную историю.
— Так что ждать от этого фильма, учитывая, что ваш тандем с Ричи еще никогда не подводил зрителя?
— Я думаю, стоит приготовиться к стильному, интенсивному типу кино, которое вас будет все время заставлять пытаться угадать, что к чему. Нравится вам или нет, но этот фильм обязательно останется у вас в памяти, потому что Гай просто не способен снять так, чтобы этого не произошло.
— Еще не вышел «Гнев человеческий», а вы уже успели сняться в новом фильме Ричи с пока условным названием, верно?
— Верно! Если бы я до конца своих дней только и делал, что снимался у Гая, был бы очень счастливым человеком.
— Кстати, о возрасте. Вы совсем не меняетесь, но все же как относитесь к этой теме: возраста, старения и всего такого прочего...
— Я просто думаю, что с каждым прожитым годом мужчина становится более опытным, искушенным, бывалым, практичным и эмоционально устойчивым. Что немаловажно во многих отношениях. (Улыбается.) Ну а несколько морщин — вряд ли стоит из-за этого слишком переживать. Лично я, например, сейчас гораздо более шустрый и сообразительный, чем раньше был. Чувствую себя легко и непринужденно! (Улыбается.) Тренировки, занятия спортом, еда, нормальный сон — все это очень сильно влияет на состояние и самочувствие. Вот Сталлоне, например, старше меня на 20 лет, а отлично выглядит и вдохновляет таких, как я. Над тремя фильмами «Неудержимых» мы с ним хорошо поработали.
— Ваши друзья и кумиры и впрямь по полвека уже в бизнесе. Вы так же долго планируете оставаться на экране, как Клинт Иствуд и Сталлоне?
— Никогда не заглядываю так надолго вперед. Буду сниматься еще десять лет, или двадцать, или, может, два года — кто знает? Я живу сегодняшним днем. Но если смотрю на того же Слая, или Клинта, или на Чарльза Бронсона, то их лучшие дни и годы как раз последние, а роли — возрастные. И мне это представляется очень обнадеживающим... Кстати, большинство моих кумиров не взяли ни одного урока актерского мастерства в своей жизни. Хорошо это или плохо, не знаю, но зато я точно понимаю, что могу и что нет. А если меня кто и учил с самого начала — всему, что я умею, — так это Гай. В принципе, именно он научил меня самым необходимым вещам — как и что надо уметь делать перед камерой. Если плохо научил, есть кого винить! (Смеется.)
— А что вам больше всего нравится в актерской работе? Или, как сейчас модно говорить, что мотивирует?
— Не думаю, что отношусь к тем личностям, которые способны испытывать стопроцентное чувство удовлетворения или наполненности. Дойдя до определенного уровня, я всякий раз ищу мотивацию, чтобы сделать что-то новое, то, чего еще не делал. Мотивация же главная одна и та же: не хочу снова становиться уличным торговцем и продавать на углу часы. Это отличный мотивирующий фактор. Мне нравится моя нынешняя позиция, мое место.
— Что еще в жизни вас привлекает?
— Люблю кататься на доске за катером. И всякие сумасшедшие штуки на водных лыжах и гидроцикле откалывать. Виндсерфинг. Занимался всеми без исключения видами боевых искусств. Мы с Гаем Ричи еще в его гараже давным-давно до одури друг с другом боролись. Он тоже фанат джиу-джитсу. И сейчас в свободную минутку друг друга мутузим. Но уже не в гараже. (Улыбается.) А вот чего я еще не пробовал, так это прыгнуть со скалы и полетать в вингсьюте (специальный костюм для прыжков с высоты, позволяющий пролетать большие расстояния. — Прим. ред.). Кожа с лица сдирается, так близко надо парить к скалам. Говорят, переживаешь ощущение, будто умираешь и живешь одновременно. Выброс адреналина происходит фантастический.
— И вы не испытываете страха перед такими вещами?
— Нет. Я всегда готов бросить себе вызов. Страх или то, что кажется страхом, формируется в голове еще до того, как сталкиваешься с чем-то экстремальным. Например, я плавал с друзьями-дайверами и нырял у берегов Фиджи рядом с огромными акулами-быками. В сантиметрах от их зубастых пастей. Но я был не один, и это было феноменальное ощущение!
— Как человеку не пропустить свой шанс изменить жизнь, что бы вы посоветовали?
— Всегда полагайтесь на свою интуицию. Мне кажется, это единственное, что нельзя обмануть, на нее повлиять невозможно. И еще. Я в свое время не достиг в спорте того, о чем мечтал, и хорошо понимал, что не могу облажаться в кино. Это важно: если жизнь подкинула вам шанс, сделайте все, чтобы не облажаться.
— Это правда, что вы однажды на съемках «Неудержимых» чуть не погибли? Сталлоне рассказывал, что, если бы не ваше спортивное прошлое и мастерство профессионального пловца и дайвера, плохо все могло бы закончиться...
— Было дело. Я и до этого понимал, что не бессмертен, но этот опыт помог, конечно, поменять свое отношение ко многим вещам. Я гнал тяжелый грузовик, и он сошел с курса — тормоза отказали. И рухнул в море. За секунду до падения я еще двух операторов сбил — и успел решить, что им конец. Грузовик мгновенно погрузился на дно у дока, вода вся была пропитана дизельным топливом, ничего не видно. Я тону в грузовике, нет даже шанса вдохнуть, пустые легкие. Привязан ремнями, костюм, одежда, ботинки тяжелые — в ловушке, словом. Вот когда паника-то охватила. Но я сотни раз нырял в море и под водой плавал, так что я и правда хорош в этом деле. Сумел все-таки освободиться от всего и выбраться из машины через окно. Буквально выцарапал себя из воды, наглотался вонючей дряни, а в мозгу все это время как будто секундомер щелкал: «Я умру». — «Нет, нет, нет, соберись, ты выживешь!» Настоящий кошмар. Фиговый опыт. Никому не порекомендую...
