Мы встретились с Беном Стиллером на Берлинском кинофестивале. От привычного для миллионов поклонников образа короля комедии в нем не было ни следа. Актер был угрюм и мрачен... Как обычно!
Белоснежная рубашка с незастегнутыми манжетами, очки (Стиллер похож в них на профессора математики или физики), за которыми прячутся испуганные, беспокойные глаза. Неожиданно много седых волос на голове и в забавной маленькой бородке, совсем уж не вяжущейся с его обычным экранным образом.
Актер упорно смотрит на свои руки, ощупывает тонкими длинными пальцами широкое серебряное обручальное кольцо — словом, ведет себя крайне нервно, как будто нарочно подтверждая свою репутацию человека мрачного и депрессивного. Неожиданно диктофон издает какой-то странный звук, и Бен буквально подпрыгивает на стуле: «Ч-ч-что это у вас?! Бомба?!» Атмосфера накаляется... Нет, он вовсе не грубый и не невежливый. Просто он такой, какой он есть, — американский невротик. Постепенно, в процессе интервью, Стиллер немного расслабляется и даже — о чудо! — шутит и смеется!
— Все немало удивились, когда узнали, что король комедии Бен Стиллер снялся в малобюджетной независимой картине «Гринберг» в драматической роли, — так привыкли к вашим комедийным хитам…
— Главный драматизм моего героя не в том, что он побывал в психушке и переживает кризис среднего возраста, а в том, что слишком уж похож на десятки, сотни тысяч людей.
Так бывает, что люди, ничуть не менее других способные и талантливые, в жизни ничего не добиваются — ни в личном, ни в материальном плане. Становятся неудачниками и аутсайдерами, а почему — вот вопрос. Я столько всего в жизни получил, а чем я лучше других? Да ничем. Просто так сложилось. Повезло. Знаете, сколько моих знакомых ничего не добились, продолжая оставаться талантливыми и умными? Гораздо легче бороться с врагом, чудовищами разного рода не на жизнь, а на смерть, как сейчас в основном в кино и происходит, чем играть человека, который пытается просто-напросто справиться со своим существованием.
Я очень хорошо таких людей понимаю. Я сам отчасти такой. Меня режиссер Ноа Баумбах, кстати, заставил похудеть на 15 килограммов — ведь моему герою ровно 40 лет, а мне-то уже больше. Иначе, сказал, отдаст мою роль другому актеру.
— Любите вы прибедняться… А сами-то как проскочили так называемый кризис среднего возраста?
— Если вы хотите узнать, не завел ли я себе любовницу, не купил ли совершенно ненужный мне «Феррари» или не решил ли пробежать марафон, то нет, никаких подобных безумных поступков я не совершал. Конечно, подумал: «Вау, как же быстро время пролетело, как же быстро я здесь оказался!» И еще заметил: чем старше становишься, тем быстрее летят дни, месяцы и годы. Все словно бы укорачивается во времени и пространстве.
Но я вообще не самый веселый человек на свете, так что большой разницы не почувствовал. Слава Богу, у меня к моему 40-летию уже была крепкая семья и дочка родилась. Помню, никак не мог поверить, что Кристин (Кристин Тэйлор, актриса, с 2000 года жена Стиллера. — Прим. ред.) действительно беременна! И что она действительно собирается родить ребенка! Я пребывал в полном недоумении, и не скажу, что в радостном. Радовался только тому, что меня не тошнит, как ее, по утрам. Сидел однажды вечером в своем офисе в жуткой меланхолии. И думал. В том числе о том, что, когда родится малышка, мне уже будет некогда размышлять и пребывать в меланхолии. Так оно, в общем, и случилось. И я этому очень рад. Потому что дети всегда чувствуют, если ты чем-то озабочен и занят своими мыслями. И не терпят притворства.
Вообще-то я сам во многом как ребенок. Был, во всяком случае, еще недавно — до кризиса. (Смеется.) Обожаю ходить в планетарий на звезды любоваться, на бейсбол и в музей естествознания. А еще играть на барабанах — правда, только когда меня никто не слышит. Нельзя подвергать окружающих такому испытанию.
— Непонятно, отчего даже после появления у вас дочки, а потом и сына вы по-прежнему нередко такой мрачный и озабоченный…
— Ну уж я не совсем психопат, не думайте. Просто если со мной провести много времени, то, возможно, этому человеку не захочется больше проводить со мной так много времени. (Смеется.) Во всяком случае, именно поэтому у меня было до встречи с Кристин несколько ничем хорошим не закончившихся романов. Думаю, что и с ней все сложилось, потому что я был в то время сильно озабочен своими отношениями с другой женщиной, поэтому отнесся к Кристин просто как к другу, без всяких иллюзий.
Мой брак держится на смехе… моей жены! Кристин умеет во всем увидеть смешную сторону, даже когда мне совсем не до смеха. У нее удивительное чувство юмора — неподдельное. И она не желает серьезно относиться к моим неврозам, и все тут. А у самой их нет. Просто нет. Удивительно, правда? В наше-то время. Но постепенно жене удалось научить меня смеяться и дома тоже. Особенно если хочешь набрать очки в глазах собственной дочки, изволь уметь ее смешить. Хотя без сценария это бывает чертовски трудно.
— Значит, это правда, что ваша будущая жена вас полюбила не за чувство юмора?
— С другой стороны, вроде бы и не за внешность — я себя в красавцах никогда не числил. И представить себя — со своим ростом — шествующим под руку с моделью никогда не мечтал. Но и шутить не могу просто так. Я не очень-то раскованный человек, чтобы вот так взять и уболтать девушку на первом свидании. Но помог случай. Мне зубы лечили и дали сильный наркоз, и сразу же после этого я пришел на съемочную площадку, где Кристин пробовалась у меня на роль. Под воздействием лекарств я понес всякую чепуху. Тормоза отключил. И неожиданно наши отношения без всякого напряжения стали развиваться в нужном направлении… Ну а теперь мне еще и дети фору дают — в части юмора. Им все время почему-то смешно! Наверное, пошли в Кристин. Иногда я ну никак не могу понять, как они могут так часто находить поводы для смеха.
— Может, и ваши гены все-таки сказываются — не говоря уж о ваших родителях... (Анна Меара и Джерри Стиллер — знаменитый в Америке комедийный дуэт. — Прим. ред.)
— Как знать, как знать. Быть смешным — гораздо опаснее и страшнее, чем вам это может показаться. Снимать комедии и играть в них — довольно пугающее занятие. Мне лично нравится себя развлекать с помощью «черного» юмора, мрачного, самоуничижительного. И герои мне такие удаются. Они мне ближе. И в шоу-бизнес я пошел не только потому, что ничего другого с детства не знал, а во многом из страха перед реальной жизнью и ее проблемами.
— Не поэтому ли всегда хотели сыграть чисто драматическую роль — из реальной как раз жизни?
— Я в свое время мечтал в военном фильме сняться! Больше 20 лет тому назад ходил на встречу к Оливеру Стоуну, когда он искал актеров в свой знаменитый фильм «Взвод». Мы с ним встретились. Он мне сказал, что я очень симпатичный паренек. И все. Пробы не последовало. В результате пришлось мне самому снять фильм-пародию «Солдаты неудачи» на военный фильм и актеров, в таких фильмах снимающихся. Мне всегда казалось забавным слушать, как артисты хвастаются, что во время съемок таких проектов прошли через суровые испытания: типа, жили в военном лагере или на базе, и как эти две недели и полученный опыт изменили их жизнь. Это смешно, когда актер себя воспринимает настолько серьезно, что верит, будто способен реально перевоплотиться в своего героя. Лишь единицы, я думаю, и впрямь на такое способны. Потому что любой нормальный человек никогда не перейдет определенной границы.
В плане преувеличенно серьезного к себе отношения актеры очень похожи на представителей модной индустрии. Они тоже убеждены, что весь мир крутится только вокруг них. И что именно они заняты самым серьезным делом на свете.
— Интересно, а вы когда-нибудь пользовались услугами психотерапевта?
— Конечно! И в детстве, и в юности тоже ходил. Мы с сестрой посещали вместе с родителями групповые занятия — тогда, в 70-е годы, это было очень прогрессивно для обитателей нью-йоркского Верхнего Вест-Сайда. Не думаю, что у нас были какие-то действительно серьезные проблемы, но тогда и впрямь считалось очень модным и полезным разобраться в себе, своих чувствах и отношениях с помощью специального доктора.
Это, кстати, действительно очень полезно для здоровья. А мои родители, безусловно, относились к людям прогрессивного толка, они позволяли нам ходить даже на рок-концерты и делали вид, что не знают, как мы с сестрой пробирались на крутые вечеринки в легендарный клуб «Студия 54». У нас там был приятель, работавший вышибалой и охранником. Так что называть свое детство ужасным я бы не стал. Несмотря на все безумие шоу-бизнеса, в нем обитает очень много теплых и душевно здоровых людей. Конечно, родители, как могли, уделяли нам время и очень старались быть примерными американскими папой и мамой. Я знаю, мама мучилась чувством вины довольно сильно — тем более она родилась в католической семье, — из-за того, что они ведут такой образ жизни: все время либо на гастролях, либо на телевидении, либо у них гостей полный дом.
Но прокатиться всей семьей в Лас-Вегас было совсем даже недурно время от времени. Да и гости собирались легендарные. К тому же помогал тот очевидный факт, что родители по-настоящему любили друг друга и у них был счастливый брак. Кстати, мои отношения с ними сильно улучшились, когда я сам стал отцом.
— И вы даже купили квартиру в том же доме, где когда-то жили вместе с родителями, в Нью-Йорке?
— Да, купил. За последние лет десять — после рождения моей дочки Эллы Оливии — мы все очень сблизились. Я устроил отцу сюрприз на его 80-летие: мы всей семьей пошли гулять в Риверсайд-парк рядом с домом, где я вырос. Это было незабываемое чувство, когда я смотрел на своего сына, играющего в той же самой песочнице, где когда-то копался и я.
И хотя в Лос-Анджелесе, где я давно живу, тепло и солнечно, я бы все же хотел, чтобы мои дети получили урок нью-йоркской жизни. Сам я обожаю этот город. Наш дом находился в нескольких кварталах от «Дакоты», где жил Джон Леннон, и когда мы услышали, что нашего кумира убили, пришли туда и простояли вместе с другими людьми всю ночь… Было нестерпимо грустно. Я всегда страшно гордился, что живу с Джоном в одном городе.
— А каких ошибок, допущенных так или иначе вашими родителями, стараетесь избегать по отношению к детям?
— Сначала, в первые месяцы после их рождения, особенно дочки, я думал, что обязательно успею исправиться, пока она немного подрастет. Потом стал надеяться, что в принципе сумею справиться с отцовскими обязанностями.
А теперь мечтаю всего лишь о малом: чтобы, когда мои дети начнут посещать семейного психотерапевта, они не слишком сильно меня ненавидели! (Смеется.)
— Ваш герой в новом фильме «Гринберг» произносит очень существенную фразу: «Жизнь уходит на общение с людьми». В смысле, ненужное, пустое общение. Публичному и такому всемирно известному человеку, как вы, это должно быть особенно близко. Скажите, вас по-прежнему угнетает необходимость быть всегда смешным на публике?
— Да нет, я уже как-то привык. В конце концов, я вырос в мире шоу-бизнеса — странном, немного патетичном и просто напрашивающемся на пародии! Смешно, но ведь мы сами выбрали такую жизнь, никто нас, включая меня, не заставлял, разве не так?
Несколько раз меня просили дать автограф во время похорон — я лично считаю это не совсем подходящим случаем. Но я давал, зачем терять поклонников и казаться им грубым? Существуют определенные на мой счет ожидания, и с этим ничего не поделаешь. Но все-таки когда у тебя есть своя собственная личная жизнь, то хочется хотя бы иногда расслабиться и в публичном месте. Получить, в конце концов, удовольствие даже от… похорон. Ну вы, надеюсь, понимаете, что я хочу сказать?
P. S. Через несколько недель после этого интервью Бен Стиллер вновь продемонстрировал всем, какой он талантливый комик. Во время церемонии награждения премией Американской киноакадемии актер с таким блеском и смелостью пародировал самый успешный в мире фильм «Аватар», что его скетч уже называют самым смешным в истории «Оскара».
