Александра Урсуляк: «Не хочу, чтобы из папы делали монстра»

«Папа уже стал переживать: «Ты во всех интервью говоришь так, будто я тебя в подвале со стянутыми скотчем руками держал, чтобы ты только артисткой не стала». В общем, бедный папа получает за то, что отговаривал меня в свое время. Хотя я его хорошо понимаю. Родитель — это же ходячий страх. Когда ребенок стоит над пропастью и хочет сделать шаг, любой крикнет: «Не надо! Остановись!» — говорит актриса Александра Урсуляк.

— Александра, галерея ваших персонажей недавно пополнилась еще одним образом. В автобиографическом фильме Владимира Грамматикова «Смотри на меня!» вы сыграли маму режиссера…

— Владимир Александрович увидел меня в мюзикле «Кабаре» Театра Наций. Получив от него сценарий фильма и увидев, кто его написал — Андрей Сергеевич Кончаловский, — я уже одним этим фактом впечатлилась. И сценарий действительно оказался прекрасным, и предложенная роль не хуже. Потом я узнала, что это автобио­графическая история. И она на меня произвела необыкновенное впечатление. Я была готова проходить пробы, доказывать свое право сниматься в этом фильме. Но Грамматиков пригласил меня на встречу в кафе и там открытым текстом сказал: «Я очень хочу, чтобы именно вы играли мою маму». Я ответила, что с удовольствием буду играть, но мы должны сойтись по графику, потому что у меня уже есть обязательства. Нам удалось решить этот вопрос. Владимир Александрович очень долго шел к этому фильму. И, насколько я знаю, не сразу все складывалось, и только через несколько лет у него получилось найти нужных людей, сформировать команду и приступить к работе. Вообще, Владимир Александрович меня восхищает. Вы бы видели, как он в своем возрасте запрыгивал в поезд! Он в такой прекрасной форме!

— Не раскрывая детали сюжета, все же скажем, что ваша героиня после войны погрузила на поезд четверых детей, корову, пианино и поехала из Свердловска в Москву— искать своего пропавшего мужа. Почему корова и почему пианино?

— Такова правда жизни. В те времена коровами и пианино не разбрасывались, это были серьезные вещи. Корова — кормилица, благодаря ее молоку семья жила, даже когда они приехали в Москву. А пианино — потому что героиня в прошлом певица. Потом у нее появилось четверо детей, пятый родился уже в Москве, и она, конечно, полностью растворилась в детях. Но пианино для нее — что-то очень личное, как родственник, которого нельзя оставить.

— Если вернуться к мюзиклу «Кабаре», в котором Грамматиков вас увидел. Вы там играете Салли Боулз, в старом фильме ее играла Лайза Миннелли — блестящая клоунесса. Как вы рискнули конкурировать с ней?

— Такой же вопрос мне задавали, когда я играла Джульетту: «Вы вообще смотрели фильм Дзеффирелли? А Яковлеву, а Бабанову видели в этой роли?» Фильм «Кабаре» с Лайзой Миннелли смотрели все. А сколько еще прекрасных артисток играли Салли на Бродвее! Роль позволяет быть очень разной, и все играли ее по-своему. И если оглядываться на все это, то ты не сможешь ничего сделать. В моей профессии волков бояться — в лес не ходить. Режиссер Писарев мог же позвать кого-то другого? Мог. Но позвал меня, и я постаралась его не подвести. Как смог­ла, так и сделала. Думаю, Грамматиков увидел во мне что-то, что было для него определяющим в образе его матери.

— Вы вообще в последнее время в кино часто играете роли мам. Может быть, режиссеры видят вас в этом качестве потому, что вы сами многодетная мама?

— Возможно, мне трудно судить об этом. Но я никогда не была романтической героиней. Вообще не очень подходила под все эти амплуа, еще с института. Меня вначале определили как инженю — совсем молодая героиня, таких можно было играть и до тридцати лет. Но судили по внешности, а характер у меня совершенно другой. Роман Ефимович Козак, мой учитель, не любил слащавых героинь, ему нравились девочки с «перчиком». Мне повезло, что я попала к нему в Театр Пушкина, я сыграла много замечательных ролей под его художественным руководством. Но вот в кино мне было трудно в молодые годы, потому что, если есть запрос на молодую героиню, она должна быть этакой тургеневской девушкой. 

А у меня всегда то ли грусть в глазах, то ли скепсис, то ли еще что-то ненужное. Какой-то я непростой персонаж. Сейчас, слава богу, герои стали сложнее, более объемными, многогранными, и поэтому понятие амплуа размывается. Иногда смотришь и думаешь: «Неужели это тот самый артист? Он здесь делает что-то совсем неожиданное». Нынешнее время в этом смысле для нас очень счастливое. Поэтому переход к ролям мам и более возрастных женщин не был для меня драматичен. И, кроме того, я зашла на огромное поле, где работы очень много. Чувствую себя вольготней и думаю, что именно сейчас пришло мое время. Даже «розовая героиня» не должна переживать, когда переходит на возрастные роли.

— Александра, вы в роли мамы появились еще в одном новом семейном проекте — в сериале «Последний богатырь. Наследие», который выйдет в онлайн-кинотеатре START осенью. Вы примкнули к слаженному коллективу большой франшизы, не сложно было адаптироваться?

— Не только я вошла в эту вселенную. Режиссер сериала Антон Маслов — кстати, соавтор «Вампиров средней полосы» — тоже новичок в проекте. Он мастер снимать семейное кино. А из актеров со мной вошли еще Юля Пересильд, Дмитрий Лысенков, молодые актрисы Арина Рожкова, Эвелина Мазурина. Но остались и старожилы. Я нормально отношусь к тому, чтобы быть новенькой, позвали так позвали. Съемки произвели на меня большое впечатление. Всем почему-то кажется, что сказка так и снимается — по-сказочному. А на самом деле все ровно наоборот. Чем кино сложнее постановочно, технически, чем больше в нем спецэффектов, тем сложнее актеру. Одна сцена снимается по два-три дня. Задействовано огромное количество массовки, работников на площадке, выстроен целый город в павильоне. На площадке то жара, то снег и холод — очень сложный съемочный процесс именно потому, что это блокбастер, сплошной спецэффект. В таком технически нашпигованном проекте я никогда раньше не принимала участия. Мне было в новинку, и я училась у своих коллег, которые давно работают в этом жанре. Например, у Елены Яковлевой — Бабы-яги. Ей постоянно приходится сниматься в пластическом гриме. Она, конечно, актриса советской закалки, я на нее смотрела с восторгом и сочувствием. Сложно представить себе, каково это — на протяжении тридцати смен пить через трубочку.

— Александра, у вас очень «кинематографическая» фамилия. Ваш папа — маститый кинорежиссер, который не рассмотрел вас в юности…

— Я не хочу, чтобы мы делали из папы этакого монстра. Он уже стал переживать: «Ты во всех интервью говоришь так, будто я тебя в подвале со стянутыми скотчем руками держал, чтобы ты только артисткой не стала». — «Но я не виновата, что мне всегда задают такой вопрос!» — оправдываюсь я. В общем, бедный папа получает за то, что отговаривал меня в свое время. Хотя я его хорошо понимаю. Во-первых, с его точки зрения — зачем все это надо? Чтобы что? Бегать без зарплаты с голой попой? Кто хочет своему ребенку такой судьбы? Он сам бегал-бегал и, слава богу, соскочил с этого поезда. Но у многих артистов судьба такая, что не позавидуешь. 

И во-вторых, как вообще можно понять, твоя дочь артистка или не артистка? А если не артистка? Тогда ей это станет в тягость, ничего не будет получаться. Он не хотел этого. Делал ставку на проверенные ходы — профессию экономиста, бухгалтера со стабильной зарплатой. Родитель — это же ходячий страх. Но пока не попробуешь — ничего не узнаешь. Поэтому у папы не получилось меня остановить. И не получилось не только со мной, но и с моей сестрой Дашей Урсуляк. Которая тоже пошла по кривой дорожке — стала артисткой. Так что он не то что не верил в нас, просто очень волновался. Когда ребенок стоит над пропастью и хочет сделать шаг, не у всех хватит стойкости не крикнуть: «Не надо! Остановись!»

— Между вами и вашей сестрой Дарьей Урсуляк существует актерская конкуренция?

— У нас конкуренция, как у всех сестер. Понятно, что папа любит нас обеих, но мы разные по психофизике и по возрасту. Я старше на шесть лет. Однажды в детстве мы подрались, и я проиграла. Она была такая мелочь пузатая, семь лет, но у нее сила духа мощнейшая, в этом я безусловно проигрываю. Даше всегда хочется быть наравне со мной, ее ужасно раздражают эти шесть лет. Она все время меня догоняет. Кажется, что, когда я выйду на пенсию, Даша расстроится, что я раньше это сделала. Наверное, у всех сестер так. Восхищаюсь ею, она может много такого, чего не могу я. Она и профессионал большой, умная — интеллектуальнее меня. Даша всегда железная леди, а я только периодически. Я рада ее успехам и карьерным, и личным. А с точки зрения кино шесть лет — большая разница. Одно дело — мы ищем артистку 30—35, другое — 40—45 лет. Это разные категории. Мне уже не предлагают роли 35-летних героинь. Да и самой неинтересно играть 35-летних людей, их проблемы меня уже не волнуют. Поэтому в профессии мы с сестрой не конкурируем.

— Александра, у вас никогда не было комплекса по поводу того, что отец рано оставил вас?

— Это не комплекс. Это травма. Но здесь мне было все понятно, и поэтому с психотерапевтом прорабатывать проблему не пришлось. Эта история про папу с мамой. Меня в этом уравнении нет, я ни в чем не виновата. Но когда была маленькая, мне не хватало того чувства, когда по левую руку мама, по правую папа и вы куда-то вместе идете, потому что вы семья. Мне было два года. Но меня никто не бросал, в моей жизни оба родителя присутствовали. Вопрос счастья каждого из них тоже волнует ребенка. Я понимаю, что папа обрел свое счастье, но не знаю, получилось ли это у мамы. Всегда за нее переживала, и ее рана была и моей тоже. Хотя вроде я ни при чем.

— Отец на первую вашу свадьбу написал пожелание на открытке: «Поздравляю с первым браком!» Не кажется ли вам, что пора уже признаться всем: концепция «один муж до гроба» больше не работает?

— Поколение наших бабушек многое вытерпело, потому что некрасиво и немодно было разводиться. Принято было терпеть этого «козла», который опять «нажрался» и еще и побивает тебя, — это было нормой в браке. Это я сейчас про абстрактных бабушек говорю. Такое время было. Но нельзя сидеть и бесконечно терпеть. Это уже ни для кого не сюрприз, даже наши дети это понимают, я за осознанность в отношениях. Если ты не знаешь, кто перед тобой и что ему нужно в жизни, как ты можешь удовлетворить потребности этого человека? Точно так же и он — сидит, смотрит на тебя и понятия не имеет, что тебе нужно для счастья. А как было бы хорошо, если бы мы просто разговаривали и доносили друг до друга свои мысли.

— Как вы думаете, ваш нынешний муж навсегда? (Актриса живет в гражданском браке с 34-летним Андреем Розендентом, известным скрипачом. — Прим. ред.)

— Я не знаю. Думаю, мы с ним будем ровно столько, сколько захотим, нам хорошо вместе уже 11 лет. И пока нам нравится наша жизнь

— При такой большой загруженности в театре, в кино и имея троих детей, как вам удается хорошо выглядеть?

— Если вы спрашиваете про усилия, которые я для этого прилагаю, то отвечу так: вообще не прилагаю. Очень хочу пойти к косметологу, но не могу, не успеваю. Иногда смотрюсь в зеркало и говорю дочери: «Надо сходить, что-то подправить». Она отвечает: «Мамулечка, ты очень хорошо выглядишь». Не подумайте, что я никогда не ходила к косметологу. Просто немного опасаюсь, что мое лицо будет ненастоящим. Поэтому если и ухаживаю за собой, то очень простыми и щадящими методами. Да, мой лоб очень подвижный, но ботокс делает лицо неестественным. Так что я решила пока ничего серьезного не делать. Мне нравится зарядка для лица, она хорошо убирает излишнюю подвижность и морщины. На самом деле признаюсь — идти надо, пора. Сейчас много нового в косметологии. И на фитнес надо ходить. Но на все это у меня не хватает времени. Многое делаю дома. У меня есть и дорожка, и эллипс, и гантели — весь фитнес-клуб. 

Мой любимый тренажер — эллипс. Утром я просыпаюсь, беру литр воды и иду на нем заниматься. И пока в телефоне ковыряюсь, всем отвечаю, пока мозги собираю в кучу, все эти полчаса я на эллипсе. Причем занимаюсь в спортивном костюме, который подарила мне моя мать, — то есть голышом. Хорошо, что меня никто не видит, к этому времени все уже уходят по делам, и дома только я на эллипсе с телефоном и водой. Слабонервных просим отойти от экранов, что называется. Знаете, вот вы смеетесь, а мне очень приятно. Потому что я недавно подготовила стендап-концерт, где шучу о себе, пою песни и танцую. Приглашаю всех 26-го и 27 сентября на мой концерт «Хорошие песни». Очень рада, что попробовала себя в таком смешении жанров, где я с юмором рассказываю о своей жизни и перемежаю это важными для меня песнями. Чувство юмора меня всегда спасало. Главное — относиться к себе и к окружающим с юмором.