«В Индии популярные артисты — небожители, им поклоняются, их обожают, и кинозвезды понимают, что должны быть достойны подобного отношения. Сначала я немножко подсмеивался над всем этим. Например, что люди возводят храмы в честь любимых актеров, мечтают прикоснуться к их обуви — в знак почтения. Но потом проникся этими глубочайшими индийскими традициями», — рассказывает актер.
— Александр, совсем скоро зрители увидят третий сезон сериала «Жизнь по вызову» — о погрязшей в криминале эскорт-индустрии (проект выйдет в онлайн-кинотеатре KION). Что ждет в новых эпизодах вашего героя — бизнесмена Градова?
— Всех подробностей раскрывать не могу, но поверьте на слово — поворотов сюжета будет много. Какие-то из них порадуют зрителей, а какие-то удивят. По-прежнему мой персонаж Градов будет находиться в острейшем конфликте с главным героем — Мэджиком, которого играет Павел Прилучный.
— И с которым вы не первый раз снимаетесь вместе: в сериале «Мажор» вы с Павлом играли отца и сына...
— Да! Только на этот раз по отношению к его герою мне сложно испытывать отеческие чувства, так же как и ему ко мне — сыновьи. Другая история, другой контекст. Но так же, как и тогда, сейчас мне работается с Пашей замечательно: он всегда четко знает, что делает в кадре. И делает он это легко и без надрыва. А еще он весельчак, много шутит, благодаря чему располагает к себе группу. Павел по-человечески любвеобильный артист. (Смеется.)
— А с режиссером «Жизни по вызову» Сариком Андреасяном как вам работалось?
— Интересно! Сарик на площадке дает актерам достаточно много свободы: позволяет придумывать, генерировать идеи. Он вдумчиво относится к тому, что предлагает артист, и самым точным предложениям дает добро. В этом смысле с ним работать легко и интересно. Сарик из плеяды молодых, очень трудоспособных и продуктивных режиссеров. Так же он еще и человек с большим чувством юмора. Юмора специфического, конечно же с армянским оттенком. А еще, что особенно важно, он сумел создать вокруг себя великолепную команду, работать в которой одно удовольствие. Замечательные люди у Сарика!
— Мы с вами вспомнили про сериал «Мажор». Когда читали сценарий, сразу поняли, что история выстрелит?
— Честно говоря — нет, даже не догадывался. Для меня это был очередной хороший проект с набирающим серьезную популярность молодым актером и очень талантливым и амбициозным молодым режиссером. До съемок в «Мажоре» мы не были знакомы ни с Павлом Прилучным, ни с Константином Статским. Уже когда познакомились, я посмотрел работы обоих, и это было интересно. Тогда уже я понял, что оба они зашли в российское кино красиво и надолго.
— Какая из сцен в «Мажоре» была для вас самой трудной?
Интересный факт
На счету Александра Дьяченко более 70 ролей в кинофильмах и сериалах — отечественных и зарубежных. При этом он получил непривычное для российских артистов актерское образование. На родине Александр даже не пробовал поступать «на актера». А в Америке учился в Колумбийском университете в Нью-Йорке и стажировался в Лос-Анджелесе у известного педагога Милтона Кацеласа.
— Самым сложным, пожалуй, был эпизод, который снимался в каменном карьере (это живописное место, очень странное, с неземным ландшафтом, его любят кинематографисты). И я в тот день почему-то не мог сконцентрироваться. То ли от частых перелетов, то ли от недосыпа, то ли от того, что из-за старой травмы принял сильное обезболивающее. Помню — яркий, солнечный день, я нахожусь в неземном раю и совершенно в разобранном состоянии. Подумалось тогда, что, возможно, в этом месте какая-то природная аномалия. (Смеется.)
— А я думала, что самой сложной для вас была сцена убийства вашего персонажа...
— Нет. Хотя готовились к этой масштабной сцене всерьез, помню, что было много техники, массовки и новомодных по тем временам коптеров. Технически сложный эпизод, но не для меня. Просто пришлось долго пролежать в луже бутафорской крови — замирать, не дышать, не двигаться, пока тебя снимают на разных планах по несколько дублей каждый. В итоге, на мой взгляд, она получилась достаточно драматичной и вполне достойной финала первого сезона, когда Мажор теряет отца. Это было неожиданно, и именно это стало главной интригой ко второму сезону.
— А какую интригу нам ждать в третьем сезоне «Жизни по вызову»?
— Вот этого не скажу. (Улыбается.) Первого сентября начнется показ, и вы все увидите сами. Но скучно не будет, это точно!
— У вас большая фильмография. И ваши герои — люди не только разных профессий, но и национальностей...
— Да уж. Приходилось быть и кавказцем, и югославом. И как ни странно — эстонцем по имени Урмас. Необычная история произошла в сериале «Пепел». В сценарии мой персонаж должен был быть совсем не той национальности, которую я в итоге сыграл. Я поделился с режиссером Вадимом Перельманом одной идеей, и он охотно поддержал меня. Так и состоялся мой герой — испанец по имени Диего, который сначала воевал с фашизмом за свободу своей страны, а потом, как и тысячи его соотечественников, был вынужден эмигрировать в СССР. Но там его жизнь коренным образом изменилась, изменился и сам Диего.
— А все режиссеры так охотно принимают актерские предложения?
— В большинстве своем — да. В любом случае всегда обговаривается каждая сцена. Бывает, что идеи принимаются, бывает, что нет. А иногда в процессе обсуждения рождается вообще нечто новое.
— Возвращаясь к национальностям ваших героев — на каких языках вам приходилось играть?
Интересный факт
Хотя Дьяченко не учился в музыкальной школе, он с юношеских лет серьезно увлекается музыкой. Александр прекрасно играет на гитаре и поет, сочиняет и аранжирует. А в 2012 году он с другом создал музыкальный проект ANTIGO. Правда, это была чисто студийная история: музыканты записали несколько синглов и снимали ролики. Найти время, чтобы подготовить концертную программу и выступить «живьем», друзьям так и не удалось.
— Достаточно много на английском. Это было в американских, английских кинофильмах. Скоро выйдет на экраны проект Дениса Нейманда «Новые русские СМИ», там у меня вся роль на английском. В Индии также пришлось учить свои тексты на английском, но по большей части на хинди. Немного испанского было в «Пепле», как-то учил роль на сербском. Не раз в кадре говорил по-немецки — в сериалах «Дед Морозов 2» и «Закон тайги». Это, кстати, было не так сложно: когда-то в школе и институте я учил немецкий. Работать с языками чаще всего интересно.
— А с чем у вас возникают сложности?
— Хотелось бы ответить бодрым баритоном: «Ни с чем!» Но профессия такова, что состоит она по большей части из сложностей. То, с чем у меня чаще всего случались неприятности, — это лошади. Примерно в 15 картинах из моей фильмографии приходилось садиться в седло. И каждый раз это был серьезный стресс, ведь лошади — очень сильные и своенравные животные. К тому же зачастую до начала проекта нет возможности покататься на своем коне, привыкнуть к нему. Его на площадку приводят, а ты его видишь в первый раз в жизни. И он тебя в первый раз. Поэтому из-за лошадей я травмировался, как только возможно: и падал, и ноги мне отдавливали. Не так давно, в сериале «Заговоренный», даже кувыркнулся ногами кверху. В тот день мы благополучно отсняли несколько проездов, точнее проскоков. А затем мне надо было проскакать по дороге за грузовиком. Никто не знал, что впереди будет поваленное дерево. В общем, красиво летать я умею не только во сне. (Смеется.)
— А автомобильные трюки приходилось выполнять?
— С мотоциклами — бог миловал, ни разу дела не имел. А на автомобилях — конечно. На разных — больших и малых, элитных и рабочих. Самым ярким авто был БелАЗ. Он вне конкуренции!
Последний опыт киновождения был в сериале «Закон тайги» — управлялся со стареньким УАЗом. Это чудо нашего автопрома в самый раз для леса, для его кочек, бездорожья и болот. Снимали в Ленинградской области, и там как раз все это было: и осенняя распутица, и глубокие снега, и лед, как на катке. На поворотах, спусках, да еще на скорости иной раз казалось, что не вытянет старый агрегат. Но мы с УАЗом справились без происшествий. «Танки грязи не боятся» — как оказалось, это не только про танки.
— Александр, вы работали со многими замечательными советскими киноартистами. Например, с Лановым...
— В картине «Ошибка следствия» из сериала «Старики» он играл следователя в отставке, а я — генерала, его ученика... При личном общении Василий Семенович оказался именно таким, каким я в детстве видел его на экране черно-белого телевизора «Аврора»: красивым, статным. Он был легок и раскован, не выказывал никаких признаков собственного ощущения звездности и величия. Шутил, смеялся, травил байки, рассказывал анекдоты, чаще всего на украинском языке. Возможность с таким артистом оказаться в кадре была каждодневным счастьем!
В «Стариках» повезло сниматься не только с Лановым, но и с Юрием Владимировичем Назаровым. Прекрасным артистом и скромнейшим, мудрым, очень теплым человеком, который не изменяет себе. За несколько лет до этого мы с ним работали на картине «Баязет». Он очень интересно рассказывал о своей работе с Андреем Тарковским — в фильмах «Андрей Рублев» и «Зеркало». Присутствие Назарова на съемочной площадке ощущалось как опора, как камертон. В «Баязете» он играл русского солдата, и в душе Юрий Владимирович — тот самый русский солдат.
И еще вспоминается Борис Петрович Химичев — чудесный, мягкий, интеллигентный, статный, породистый. Вообще-то для меня он был и останется навсегда Борей, хотя он был вдвое старше меня. Он хотел, чтобы я называл его именно так. Помню его с детства — по фильму «Снегурочка», где он великолепно сыграл Мизгиря. Борис Петрович долгие десять лет был супругом Татьяны Дорониной, и вообще, человек с большим бэкграундом существования в театральном мире. При этом он сразу представился как Боря, поначалу я даже не знал его отчества. Химичев помнил огромное количество историй, баек: и актерских, и обычных, про жизнь. Расскажет одну, вторую. Я вставлю короткую реакцию: «Боря, надо же!» А он тут же: «Сашенька, поскольку ты такой прекрасный слушатель, позволь мне рассказать тебе еще одну историю». И эти рассказы продолжались час за часом.
Интересный факт
Актер много лет мечтал сыграть в театре. Но на сцену он вышел только пять лет назад, в 53 года — в антрепризном спектакле «На одном дыхании». Дьяченко признавался, что актерское существование на сцене для него было довольно непривычным. Но премьера прошла очень удачно. И потом зрители в разных городах дарили Александру не только цветы, но и его портреты, а также варенье, носки, халаты, шарфы, губные гармошки...
— Где снимали «Баязет»?
— В Сирии, под городом Хомс. Это далеко от цивилизации, от столицы — Дамаска. Декорациями нам служила древняя крепость — замок Крак-де-Шевалье, объект Всемирного наследия ЮНЕСКО, насчитывающий тысячелетнюю историю. А жили мы в мотеле неподалеку от крепости. Хомс не относится к раскрученным туристическим центрам, постояльцев, кроме нас, там не было. А рядом аул и огромные оливковые рощи, где бродили шакалы. Вечерами и ночами мы постоянно слышали их вой. Единственные развлечения — бильярд и песни под гитару. Уж не помню, как мы там раздобыли гитару, но по вечерам передавали ее друг другу по кругу и пели. Местные специально приходили послушать русские песни...
— Среди ваших партнерш была Анастасия Заворотнюк, которая, к сожалению, так рано ушла из жизни — совсем недавно...
— Мы с ней снимались в картине «Охота на гауляйтера»... С Настей работалось весело и задорно. Она вообще была заводная, выражаясь современным языком — абсолютный мастер стендапа! То, как она рассказывала какие-то истории, — это отдельный вид актерского мастерства. Никак не ожидал, что она окажется таким ярким и искренним рассказчиком! И человеком она была добрым и светлым. А что касается съемок и работы, я очень хорошо запомнил то, как собранна и сфокусирована она была в кадре.
В свое время она была замечательной театральной актрисой, мало кто знает, как хороша она была на сцене. Но Настя так хотела новых ярких характерных драматических ролей в кино! Она убегала от образа и органики своей «Няни», за которую ее так полюбила страна, хотела делать в кино что-то другое. И она бы это обязательно сделала..
— В вашей фильмографии есть и зарубежные фильмы. Так, шесть лет назад в картине «Хантер Киллер» вы снялись с Гэри Олдманом и Джерардом Батлером, причем сыграли Президента России...
— До того как пройти кастинг, я прочитал сценарий на предмет русофобии. Она начисто отсутствовала. Даже наоборот — по сюжету американцы и русские рука об руку сообща бились против мирового зла! Съемки сначала шли в Лондоне, на трех огромных студиях Warner Brothers. На одной была установлена подводная лодка в натуральную величину в надводном состоянии. На другой — погруженная в воду. На третьей снимали интерьеры корабля. А вторая часть съемок прошла в Болгарии — в Софии и Варне...
В Америке я впервые оказался в середине 90-х. Поехал просто посмотреть другой мир, планов остаться надолго не строил. Но буквально через пару недель поступило предложение поработать — и это был не кинематограф. Вообще, американская часть моей жизни имеет мало отношения к творчеству, к кино. Только с музыкальной точки зрения Америка с ее потрясающим разнообразием и разножанровостью на меня повлияла очень серьезно. Я с юности играю на гитаре, пою, пишу музыку, а тут в голову начали приходить совершенно новые идеи…
Если же все-таки говорить о Голливуде, то там, конечно, организация труда сильно отличается от нашей, и деталям уделяется больше внимания. Потому что бюджеты огромные, значительная конкуренция во всех цехах. В остальном же каких-то кардинальных отличий с тем, что и как происходит у нас, нет. Люди у нас не менее профессиональные, потому что им приходится преодолевать такие сложности, которых в Америке в принципе не существует. И отечественная смекалка научила наших специалистов выходить из подобных ситуаций с блеском. Так что за нашего специалиста я дам двух не наших. (Смеется.)
— Вы снимались не только в Голливуде, но и в Болливуде — в картине «Семь прощенных убийств» с красавицей Приянкой Чопрой — кинозвездой и мисс Мира!
Интересный факт
В свое время актер очень тяжело переболел ковидом — пережил цитокиновый шторм, десять дней пробыл в «сумеречном» состоянии. Затем несколько месяцев не мог прийти в прежнюю форму. После этого Александр стал смотреть на жизнь философски: «Раньше я переживал по поводу чего-то несделанного, а сейчас просто живу, иду и делаю — сколько получится, столько и получится».
— Она сыграла главную роль, а я — одного из ее мужей, русского по фамилии Вронский. Если честно, особенно не стремился в этот проект, хотя напрасно: если бы знал, что мне предстоит увидеть и пережить на съемках в Индии, то попытался бы туда попасть намного раньше. После того как я сделал самопробу, мне предложили прилететь в Мумбаи для знакомства с режиссером и композитором Вишалом Бхарадваджем, одним из величайших людей индийского кинематографа, который работает и в Лос-Анджелесе. Он — визитная карточка индийского кино в мире, снимает фестивальное кино, в том числе ремейки по классике — и литературной, и кинематографической. И делает это все с этническим оттенком.
А Приянка Чопра — потрясающая актриса с очень выдержанными манерами. Она четко представляет свою ответственность за то, что делает. В Индии популярные артисты — небожители, им поклоняются, их обожают, и кинозвезды понимают, что должны быть достойны подобного отношения. Сначала я немножко подсмеивался над всем этим. Например, что люди возводят храмы в честь любимых актеров, мечтают прикоснуться к их обуви — в знак почтения. Но потом проникся этими глубочайшими индийскими традициями.
— Чем еще поразил Болливуд?
— Нас кормили так, что эту планку перемахнуть не сможет никто, ни в одной стране! На съемках на столах стоит бесчисленное множество блюд, которые можно есть в течение всего дня. Причем те блюда, что должны быть горячими, подогреваются. А те, что должны быть прохладными, охлаждаются. И все такое вкусное! Иногда не понимаешь, что ты ешь, но не можешь оторваться.
Кстати, в первый день я отправился обедать со звукооператорами, гримерами, костюмерами. На съемках всегда стараюсь познакомиться с рядовыми членами группы, запомнить имена — чтобы на площадке была доброжелательная атмосфера. Сижу, ем, общаюсь. Вдруг ко мне подходит один из ассистентов режиссера: «Вы будете обедать в другом месте». И привел меня туда, где едят режиссер, оператор, актеры, то есть люди статусом повыше...
И еще меня совершенно потрясли «мен фрайдей». В английском это словосочетание, буквально означающее человек-пятница, звучит как наше «слуга» — недаром у Робинзона Крузо был Пятница. Данный термин в самой Англии уже вышел из употребления, а в Индии остался. Так вот, у меня было пять (!) «мен фрайдей». Один меня одевал-раздевал, второй постоянно держал над моей головой зонтик от солнца, третий все время приносил чай масала, четвертый отвечал за еду, пятый — уже не помню, что он делал. Для меня все это было и трогательно, и весело, а индийцы относились к этому очень серьезно.
Вообще, организация кинопроцесса в Индии оказалась высочайшего уровня (к тому же половина группы была из Голливуда). Но так в совместных проектах не всегда. Недавно снимался в одной восточной стране, и там местная часть группы жила по своему распорядку. У нас, в России, если снимают кино, то с полной заряженностью на работу, самоотдачей по 12—16 часов в день. А те ребята в разгар съемок могли встать и пойти обедать или просто куда-то отойти — потому что им надо, ну или потому что... устали.
— Александр, а как вы вообще стали актером?
— Я всегда об этом мечтал. В школе побеждал в конкурсах чтецов. Но поступать в театральный даже не пытался — считал, что бесполезно и пробовать. В моем родном Питере всего один актерский факультет — в ЛГИТМиКе. Туда принимают 20 человек, а абитуриентов — тысячи, талантливые молодые ребята ехали со всего северо-запада страны. Вот я и думал: «Ну куда мне...»
Мои родители — инженеры. Мама работала в организации, которая строила магистральные газопроводы, папа был специалистом по военной технике. Жили мы очень скромно. Сначала в девятиметровой комнате в коммуналке в Калининском районе Ленинграда, потом переехали в «двушку» на другую, южную часть города. Зарабатывали родители средне, так что о фирменных джинсах или кроссовках мог только мечтать, как, впрочем, и 95 процентов советских детей.
Интересный факт
Александр с детства увлекается хоккеем. Когда Дьяченко жил в США, то работал агентом ведущих российских хоккеистов. А в фильме «Брат 2» одним из героев Дьяченко (актер сыграл братьев-близнецов) оказался хоккеист. И до сих пор этот вид спорта является важной частью жизни Александра: несмотря на плотное расписание съемок, он находит время, чтобы брать в руки клюшку и выходить на лед в составе любительской команды.
И хулиганил я, как 95 процентов мальчишек: что-то поджигал, взрывал магниевые бомбочки, стрелял из самострелов и рогаток. Хотя хулиганить быстро надоедало, были дела поинтереснее. Я много времени уделял спорту: хоккею, футболу, ручному мячу, борьбе, баскетболу. У родителей не болела голова, чем сын занят день напролет: они знали, что я при деле. Тогда в основной массе все дети были так заняты. Жалею только об одном — не было возможности учиться музыке.
— У вас очень яркая внешность. Наверное, в школе девочки проходу не давали...
— Да нет, я не был «первым парнем на деревне». Подобие первого поцелуя произошло уже после того, как окончил школу. И девочки у нас такие же были — скромные, целомудренные. Самые яркие воспоминания в этом смысле — школьная дискотека. Ты приглашаешь девочку, держишь ее за талию, она кладет руки тебе на плечи, и вы переминаетесь с ноги на ногу — это медленный танец. А когда объявляли белый танец — вот где закипал первый адреналин! Пригласят — не пригласят?
После школы по отцовским стопам я пошел в Электротехнический институт им. Ленина, на факультет корабельной электронной техники и автоматики. Учился так себе. Гораздо интереснее мне было во Дворце молодежи, который находился рядом с нашим факультетом. Там проводились рок-фестивали и концерты — помню первые гастроли в Питере группы «Браво», выступления «Алисы». Там же находилась репетиционная база «Лицедеев»...
— Как же с дипломом инженера вы попали в кино?
— Когда оканчивал институт, уже не существовало советской системы распределения молодых специалистов — обязательной трехлетней отработки на профильном предприятии. И я попал не на военный завод, а в испанскую фирму, которая налаживала связи с зарождавшимся тогда классом отечественных бизнесменов. Вскоре меня отправили в командировку в Ашхабад. А там я оказался в одной гостинице со съемочной группой белорусского фильма «Защитник», они искали в Таджикистане локации. Я подружился с ребятами. И однажды они сказали, что ищут в картину актера на одну роль, и предложили познакомить с режиссером. Я ему приглянулся. И когда вернулся в Питер, получил заказное письмо с приглашением на пробы и билетом в Минск! Первые съемки были для меня чем-то сказочным. Мне досталась довольно большая роль, мы снимали в разных городах, долго. Этого времени хватило, чтобы пропитаться атмосферой кино, заразиться этой бациллой, от которой потом уже не получилось избавиться.
— Этот фильм сейчас мало кто вспомнит. А вот «Брат 2», в котором вы снялись через десять лет, стал культовым и принес популярность многим актерам, которые в нем снялись...
— В Америке я познакомился с прекрасным питерским артистом Сергеем Русскиным. Когда я в очередной раз приехал в Россию, он пригласил меня на празднование пятисотого кадра фильма «Особенности национальной рыбалки». Там я впервые увидел Алексея Балабанова, который вскоре прилетел в Чикаго на показ одной из своих картин. Я показал Алексею город, много возил его по Чикаго. Оказывается, он уже высматривал локации для картины «Брат 2». Когда же начались съемки, он пригласил меня на роль близнецов. Все просто...
— Как родители-инженеры отреагировали на ваше появление на киноэкране?
— Я повел их на показ «Брата 2» в кинотеатр на Невском проспекте. Это был обычный сеанс, не презентация для прессы и гостей. Папа так разволновался, что у него поднялось давление, чего обычно не случалось. Он долго не мог прийти в себя. А премьеру «Баязета» родители смотрели по телевизору. Долго этого ждали, с нетерпением. Ведь по моим рассказам они знали, что сериал снимался долго, далеко, что работа была непростая. Когда закончился показ серии, я им позвонил. А они, хоть вроде и отвешивают мне комплименты, но как-то прохладно. Понимаю: что-то тут не так. Спрашиваю у мамы: «В чем дело?» А она: «Сынок, слушай, у всех в фильме шапки как шапки, а у тебя черт знает что!»
— А что не так было с вашим головным убором?
— В фильме каскадеры были одеты в эффектные новенькие папахи — типа тех, в которых выступают знаменитые джигиты-наездники Кантемировы (кто-то из каскадеров даже работал с ними). А я знал, что для казака папаха — это и головной убор, и от пули на излете защита, и подушка, и черпак — воды напиться. И выбрал себе «пожившую», потрепанную, как будто пулями пробитую папаху, которая в результате так расстроила мою маму.
— Александр, вы давно живете в Москве. А по Питеру не скучаете?
— Ностальгия — такая штука, которую, к сожалению, не изжить. Это воспоминание о чем-то хорошем и уже ушедшем. Поэтому Питер всегда будет городом моего детства и юности. Но теперь мой дом в Москве. Здесь мне светлее, здесь для меня больше воздуха!
