Красавица Барселона давно стала местом паломничества туристов из разных стран. Интерес к этому городу привлекают в первую очередь потрясающие воображение дома и здания, которые построил здесь великий архитектор Антонио Гауди.
Самое знаменитое детище зодчего — собор Святого Семейства (Саграда Фамилия) — гордость всей Испании и визитная карточка Барселоны. Невероятно, но это фантастическое сооружение с высокими готическими башнями, похожими на сталагмиты, не достроено!
Работы над ним ведутся вот уже больше 120 лет, и конца и края пока не видно. В недостроенном храме не проходят мессы и не молятся прихожане — ведь он до сих пор окружен строительными лесами и башенными кранами. Страсти вокруг шедевра разгораются с большей и большей силой. Тем более что в истории создания Саграды Фамилии слишком много странностей и загадок. Выставку, посвященную 150-летию со дня рождения архитектора, с помпой открывала в Барселоне сама королева Испании София.
АРХИТЕКТУРНЫЙ ТУПИК
Первый камень в основание будущего храма был заложен 19 марта 1882 года. Уже через год Ассоциация почитателей Святого Иосифа — религиозная община католиков — назначила руководителем проекта 31-летнего Гауди. Он отдал этой работе 43 года жизни. Но, увы! Ей так и не суждено было завершиться. Некоторые специалисты сегодня полагают, что собор Святого Семейства в принципе невозможно достроить. Саграда Фамилия является архитектурным тупиком, слишком грандиозным для воплощения замыслом.
К тому же приверженцы этой теории заявляют, что Гауди не оставил после себя внятных чертежей, мастер строил все по наитию в экспериментальном порядке, а по его рисункам и наброскам невозможно получить полное представление о конструкции храма. С другой стороны, известно и то, что в 1936 году во время гражданской войны в Испании весь архив Гауди — его записи и эскизы — был сожжен.
Как бы то ни было, ученики Гауди пытались достроить собор в соответствии с моделями зодчего. Работы над западным фасадом с перерывами продолжаются и до сих пор. Современные архитекторы даже дают обещания завершить гигантскую стройку к 2030 году. Интересно, получится ли у них воплотить в жизнь все мечты Гауди? Ведь согласно его проекту собор Саграда Фамилия должен был иметь форму креста, в центре которого возвышался бы величественный 170-метровый купол. Три фасада — южный, восточный и западный — задумывались как обрамление купола с трех сторон. Каждый из фасадов предполагалось украсить башнями-колокольнями.
По планам Гауди колокола на них должны были приводить в движение не звонари, а порывы ветра. Внутреннее убранство поражало воображение не меньше, чем внешний вид храма. Колонны, напоминающие гигантские диковинные деревья, упирающиеся кронами в небо, возводились как опоры для свода. При жизни Гауди почти удалось достроить лишь восточный фасад храма.
Кстати, средства на сооружение Саграды Фамилии шли исключительно от пожертвований жителей Барселоны. И если поначалу денежный поток лился широкой рекой (к 1914 году было потрачено свыше 3 миллионов песет), то впоследствии работы не раз замораживались на долгие месяцы. В такие периоды Гауди предпочитал лично ходить по домам и просить денег на постройку.
БЕЛАЯ ВОРОНА
Гауди всегда очень любил Барселону, хотя родился он в каталонском городке Реус. Антонио был пятым ребенком в семье потомственного ремесленника Франсиско Гауди и его супруги Антонии Корнет. Будущий архитектор с детства сильно отличался от своих сверстников. На фоне смуглых испанских мальчишек с черными кудряшками рыжеволосый и голубоглазый Гауди выглядел как белая ворона. К тому же у него начались проблемы со здоровьем.
После воспаления легких он получил серьезное осложнение — ревматический артрит. У мальчика нестерпимо болели суставы, особенно в коленках. В периоды обострения он даже не мог ходить. Тогда родители сажали «маленького инвалида» верхом на ослика и отправляли его на прогулки. Бывало, отец брал его с собой в мастерскую, где Антонио часами наблюдал за тем, как Гауди-старший выковывает из медных листов сосуды и гнет железо.
В колледже он учился без особых успехов, зато блестяще рисовал декорации для школьных спектаклей. 16-летним юношей он переехал в Барселону и несколько лет готовился к штурму Провинциальной школы архитектуры. В конце концов Антонио сдал вступительные экзамены.
Учебу в сем уважаемом заведении он превосходно сочетал с практической работой: оформлением цветочных киосков, стеклянных витрин и интерьеров магазинов. Его заметили и даже доверили спроектировать мебель для одной из богатейших семей Барселоны — Комильясов. Да и вообще Гауди начало везти. На его пути стали встречаться решительные, а главное, состоятельные заказчики, не скупившиеся на финансирование смелых экспериментов.
В конце XIX века многие шоколадные и металлургические магнаты, кирпичные и текстильные короли Каталонии увлеклись перестройкой своих особняков. Каждый богатый клан считал своим долгом обзавестись семейным архитектором. О необыкновенной фантазии молодого амбициозного архитектора заговорила вся Барселона.
Его дебют в градостроительстве стал сенсацией — он придумал гениальный ход для владельца кирпичного завода и фабрики керамической плитки дона Мануэля Висенса-и-Монтанера. За пять лет Гауди не просто выстроил сказочный мавританский дворец с небольшими башенками, главное — он додумался отделать это затейливое строение керамической плиткой с цветочным орнаментом и необработанным кирпичом.
Сегодня это назвали бы великолепным рекламным ходом, который не оставлял никаких вопросов о роде деятельности хозяина резиденции. Кстати, любовь к керамике Гауди сохранил на долгие годы, а использование плитки стало его фирменным знаком. Правда, у архитектора были и другие приемы, которые вызывали немало критики. Гауди постоянно был чем-то недоволен и что-то переделывал. По его приказам рабочие возводили стены, сносили их и потом снова возводили. Это не только затягивало строительство.
Многие считали такие методы запредельно расточительными. Поговаривали даже, что Гауди едва не довел некоторых своих заказчиков до банкротства. Тем не менее отбоя от солидных клиентов он не знал. Но если карьера молодого человека складывалась более чем успешно, в личной жизни архитектору пришлось потерпеть фиаско.
В Барселоне он познакомился с двумя очаровательными сестрами Мореу — Жозефой и Аугустиной. Обе они работали в школе учительницами. Двадцатишестилетний Антонио стал часто навещать девушек. Особенно ему нравилась Жозефа. Она казалась ему такой независимой и современной — эта красавица с горделивой осанкой уже успела развестись со своим первым мужем и ничуть не переживала по этому поводу.
Гауди долго не решался раскрыть свои чувства, но все же наконец собрался с духом и предложил Жозефе руку и сердце. Она выслушала его пламенные признания молча и после продолжительной паузы сообщила, что у нее есть жених, он торгует лесом и у него великолепно идут дела. Они помолвлены, и свадьба не за горами. Антонио был просто раздавлен. Эта история так повлияла на него, что он решил навсегда отказаться от женского общества.
Однажды, правда, он сделал исключение для одной молоденькой энергичной американки. Знакомство с ней, казалось, растопило лед его сердца. Но после того как мисс вернулась на родину и так и не написала ему ни строчки, несмотря на все уверения, Гауди окончательно превратился в закоренелого холостяка и женоненавистника. Он больше не верил женщинам, его трясло при виде обнимающихся парочек, он решил всецело посвятить себя работе, не отвлекаясь на такую ерунду, как ухаживание за дамами.
Зато на холмах по воле Гауди раскинулась волшебная страна чудес с огромным драконом, сверкающим на солнце своей пестрой мозаично-изразцовой чешуей, с диковинными стенами павильонов, с перевернутыми кофейными чашками на верхушках ярко раскрашенных крыш.
Тем временем судьба свела Гауди с Эусебио Гуэлем. Состоятельный фабрикант занимался производством текстиля, был спонсором театральных и оперных постановок, а в его гостеприимном доме собирались художники и музыканты.
Для Гуэля архитектор спроектировал все, что только можно: от фамильного герба и конюшен до сказочных особняков и фонтанов. Щедрый дон Эусебио никогда не экономил средства, а главное — он был убежден в гениальности Гауди и не уставал повторять ему это. По делам он часто ездил в Англию и не раз восторгался тамошними парками. Вернувшись из очередного вояжа, Гуэль загорелся идеей создания грандиозной парковой зоны в Барселоне.
Для этого он приобрел обширный холмистый участок земли в северо-западной части города и привлек к проекту своего любимца. Гауди приступил к работе в 1900 году и завершил ее через 14 лет. Конечно же шедевра парковой архитектуры с упорядоченными аллеями в английском стиле не получилось. Антонио не стал укрощать дикую испанскую природу, он оставил холмистый участок в его первозданной красоте.
С помощью самых дешевых материалов он добился потрясающей красоты — для отделки скамеек, лестниц, скульптур были использованы отходы с керамических заводов, бракованные и битые плитки, мелкие осколки стекла. Спустя четыре года после смерти дона Эусебио в 1922 году чудо-парк перешел в собственность города и до сих пор является самым излюбленным местом отдыха для жителей Барселоны и туристов.
К тому же в этом диковинном «оазисе» несколько лет жил и сам его создатель. В 1906 году Гауди вместе со своим стариком отцом и племянницей Розой, больной туберкулезом, переселился в один из двух домов, построенных в парке. Увы, спустя несколько месяцев отец умер. Гауди снова попытался заглушить душевную боль, уйдя с головой в работу. К этому времени он уже был признанным мэтром и одним из самых известных людей в городе.
Впрочем, не все современники великого мастера относились к его творениям с пиететом. Испанский философ и писатель Мигель Де Унамуно, побывав на стройке Саграды Фамилии, пришел в ужас. Он назвал архитектуру Гауди пьяным искусством. Другие критики язвительно замечали, что произведения этого эксцентричного чудака в большинстве своем вульгарны, вычурны и безвкусны. В газетах то и дело появлялись карикатуры на дома Гауди.
При взгляде на фасад складывалось впечатление, что его вылепили вручную из пластилина или из глины. Этот дом впоследствии потряс воображение другого знаменитого испанца — начинающего художника Сальвадора Дали. Самое интересное, что официальные власти признали заслуги Гауди лишь раз, когда вдова аристократа Педро Кальвета и его сыновья заказали архитектору строительство здания в центре Барселоны — под офисы, семейную резиденцию и сдаваемые внаем квартиры. Он спроектировал все, вплоть до мелочей: от зеркал в вестибюле до дверных глазков и ручек.
Но больше всего публику раздражал характер маэстро. Гауди был очень самоуверенным человеком, он впадал в бешенство, когда кто-то осмеливался с ним спорить. К тому же некоторые методы архитектора казались, мягко говоря, странноватыми. Так, сооружая знаменитую змеевидную скамейку в парке Гуэль, Гауди велел рабочим раздеться догола и сесть на еще не застывшие заготовки — в мокром гипсе он стремился получить идеальную форму, точный оттиск человеческой фигуры.
Его бурные фантазии и упорное стремление копировать природу многие считали чуть ли не признаками помешательства. Проекты Антонио действительно выглядели сумасшедшими. Он перестроил дом для текстильного фабриканта Жозепа Баттло, превратив самое заурядное семиэтажное здание в фантастическое строение с волнообразным фасадом, с зигзагообразной крышей, с овальными окнами, с колоннами в форме человеческих костей и балконами, похожими на черепа. Барселонцы так и прозвали это причудливое здание «домом костей».
Однако это произведение Гауди было самым обычным и самым непретенциозным из всего того, что он когда-либо делал. Никакого тебе полета неуемной фантазии, никакой выдумки. И тем не менее именно этому дому была присвоена премия как лучшему зданию в Барселоне 1900 года, ибо, по мнению компетентной комиссии, главными достоинствами проекта стали сдержанная элегантность и вкус.
ПОСЛЕДНИЕ ЧУДАЧЕСТВА МАЭСТРО
Под конец жизни Гауди превратился в настоящего чудака. Знаменитый архитектор был очень непритязателен в еде. «Все эти обеды и ужины отвлекают меня от работы», — любил повторять он. Убежденный вегетарианец, Гауди долгие годы придерживался диеты доктора Кнайпа. Салат из несоленых овощей с оливковым маслом, молоко, орехи, хлеб с медом и много ключевой воды — вот, собственно, и весь набор продуктов, которые употреблял маэстро.
Внешний вид мастера вызывал у многих изумление. Глядя на старика в мешковатых, изрядно поношенных штанах и заляпанном пятнами пиджаке, трудно было поверить, что в молодости этот человек слыл щеголем и франтом. Когда-то преуспевающий архитектор заказывал себе фетровые шляпы и шелковые цилиндры в самом дорогом магазине, носил лайковые перчатки и белый галстук с золотой заколкой.
В 70 лет он больше напоминал истощенного бродягу в лохмотьях. Кто бы мог подумать, что набожный в старости Гауди много лет назад был завсегдатаем модного кафе «Пелайо», где молодые люди, упражняясь в острословии, больше всего любили подшучивать над священнослужителями.
Теперь же каждый день архитектора проходил по одному и тому же сценарию: утренняя месса, работа на стройке храма Святого Семейства, вечерняя исповедь в церкви Сант-Фелип Нери. Он переехал жить в мастерскую на стройплощадке собора Святого Семейства, которому отныне отдавал все силы. Город снова и снова судачил о странностях мастера. Гауди говорил, что для более глубокого понимания строения человеческого тела ему необходимо присутствовать на вскрытиях в госпитале Санта Крус.
Он добился специального разрешения, и ему дали для изучения несколько скелетов из больницы. Однажды он устроил настоящий переполох в госпитале — потребовал, чтобы его отвели в палату к умирающему. «Я должен уловить тот момент, когда душу усопшего будет встречать Святое Семейство», — заявил Гауди, и ему пошли навстречу.
В понедельник 7 июня 1926 года ровно в половине шестого вечера 73-летний Гауди покинул свою мастерскую и по традиции отправился в церковь к духовнику. По дороге он был сбит трамваем. Прохожие бросились на помощь к несчастному раненому. Но никто не смог опознать в этом старике с туго перебинтованными больными коленками, без каких-либо документов и денег знаменитого архитектора.
Так Антонио Гауди в беспамятстве, с многочисленными переломами и сильным кровотечением очутился в бесплатной амбулатории для бедных, куда его доставили очевидцы происшествия.
«Скорая помощь» через пару часов перевезла Гауди в тот самый госпиталь Санта Крус, который он так любил посещать. Но и там его никто не узнал, его приняли за обыкновенного нищего и оставили умирать в переполненной палате. Там уже под утро его нашли обеспокоенные пропажей мастера ученики. Они стали настаивать на переводе Гауди в дорогую частную клинику.
Однако архитектор, ненадолго придя в сознание, наотрез отказался от этого. «Я хочу отдать Богу душу здесь, среди народа», — сказал он, сжимая в руке распятие… Архитектора похоронили в часовне недостроенного собора Святого Семейства.
За его гробом шел весь город, все газеты пестрели скорбными некрологами с заголовками: «В Барселоне не стало гения!» Уже никто не осмеливался критиковать маэстро. А многочисленные траурные речи и статьи провозглашали его святым мучеником. И было уже не важно, что Гауди не завершил свое творение. Главное, благодаря ему появилось еще одно чудо света, еще одна легенда, еще одна загадка, разгадывать которую будет не одно поколение.
Барселона — Москва
