Состоялась премьера самого долгожданного фильма года «Авиатор» по роману Евгения Водолазкина. В картине Егора Кончаловского снялись Константин Хабенский, Александр Горбатов, Евгений Стычкин, Илья Коробко, Ирина Пегова, Софья Эрнст и другие звезды. С 20 ноября фильм выходит в широкий прокат. Генеральный продюсер картины Сергей Катышев в интервью 7Дней.ru рассказал о создании и съемках картины и поделился планами.
Сергей, в «большое» кино вы въезжаете сразу на «белом коне». А какие этапы в кинематографе вам пришлось пройти прежде, чем подступиться к «Авиатору»?
Для нас это не просто фильм, а открытие нашей киновселенной. Первый фильм этой вселенной — экранизация романа Евгения Германовича Водолазкина «Авиатор». Вторым — будет экранизация его же «Лавра» — проект уже в работе.
До телевидения (Сергей Катышев – генеральный продюсер «КИНОТВ» — прим. ред.) и до кино я занимался музыкой — привозил в Россию людей, которые повлияли на электронную музыку XX, XXI веков. Я работал с Филипом Глассом, Брайаном Ино, Диамандой Галас, King Crimson, Sabri Brothers – мы организовали свыше 70-ти крупных концертов. Я проводил MTV Music Awards в Стокгольме и другие подобные масштабные мероприятия. Но мысли о большом кино были всегда. Просто сначала мы прошли музыкальный этап, потом перешли к созданию «бродкаста» — сделали телеканал «КИНОТВ». И это, пожалуй, самый крупный нишевый киноканал в России — нас смотрят 28 миллионов человек, мы собрали одну из самых крупных в мире коллекций фильмов. У нас есть кинокритический портал KINOTV.RU, где мы объединили ведущих кинокритиков страны — это своего рода площадка для обсуждения современного кинематографа. Мы первыми провели прямую трансляцию закрытия Каннского кинофестиваля, работали на многих главных мировых фестивалях и продолжаем эту деятельность.
Если же говорить про экранизации, то наша продюсерская компания сделала на «КИНОТВ» проект «Экранная копия», в который вошло 99 программ о лучших мировых экранизациях, и сотой программой станет документальный фильм о нашей картине «Авиатор». Так что у нас большой опыт в документальном кино — мы делали фильмы как про знаменитых кинематографистов мира, так и про русское кино, в том числе про мое любимое «Жертвоприношение» Тарковского — и, надо сказать, рейтинги у этой работы были впечатляющие.
И, конечно, на вершине этой пирамиды стоит продюсирование крупных кинопроектов. Но у нас нет цели делать кассовые фильмы. Мы хотим собирать вместе талантливых духовных людей и говорить о том, что нас действительно волнует. А романы Евгения Водолазкина «Авиатор» и «Лавр» как раз стали той точкой, в которой сходятся интересы многих людей, и тем фундаментом, на котором можно было начать строить нашу киновселенную. На проекте «Авиатор» мы собрали потрясающую команду талантов. Например, сценарий писал Юрий Арабов. Для Юрия Николаевича этот фильм оказался последним, через несколько месяцев после завершения работы над первой версией сценария его не стало.
Вообще за пять лет мы написали 15 вариантов сценария к «Авиатору», но не потому, что не могли остановиться и определиться, а потому, что целью создателей фильма было, прежде всего, обсуждение интересующих нас тем в хорошей компании. И творческие поиски продолжались до тех пор, пока «организм» по имени «Авиатор» не зажил своей самостоятельной жизнью.
Можно ли говорить, что вы морально готовились к этой картине 20 лет? Где-то я прочитал, что когда-то на Афоне вы получили благословение на съемки фильма и много лет искали подходящий материал.
Да, была история с Афоном. Примерно два десятилетия назад старец Григорий благословил меня на создание фильма о времени, о природе времени, о людях, о покаянии.
Жизнь любого человека — это подготовка к чему-то, к главному событию жизни. И как бы парадоксально это ни звучало, главное событие жизни — конечно, смерть. И в процессе приготовления к ней может быть много разных этапов: поиски себя, проявление себя, духовные и физические трансформации. Наш проект – не исключение. Это один из этапов на пути его создателей к финальной точке. Для нас — меня, Жени, Егора — «Авиатор» уже не отделим от наших биографий. Это и есть наша жизнь последних пяти лет.
Для вас эта картина о покаянии, верно?
Мы с Евгением Водолазкиным говорили очень много о сути его книги. Что такое покаяние? Каждый человек это понятие воспринимаете по-своему – зачастую очень стереотипно. Для многих «покаяние» — тихий плач лицом к стене, сожаление о каких-то совершенных или не совершенных поступках. Я же с помощью «Авиатора» пытаюсь разрушить стереотип, сказать, что покаяние — это прекрасное судьбоносное событие на уровне таинства, без которого человеку не пройти дальше, не познать себя.
В процессе покаяния участвуют две личности – твоя и Бога. И если ваше «общение» состоялось, то происходит внутренняя метанойя, преображение. Красивое греческое слово «метанойя» и означает покаяние. И когда это преображение случается, весь мир внутри тебя и снаружи меняется — ты уже не тот, кем был раньше. Но если в покаянии не участвует Бог, ничего не произойдет – Чуда не жди. Вот об этом наше высказывание.
Вы участвовали в кастинге или отдали этот процесс на откуп режиссеру?
У руля, конечно, был мастер — последователь великого советского кино Егор Андреевич Кончаловский. Все в этом проекте он делал по скриптам, сформированным именно советскими кинематографистами. Вот и кастинг проходил по принципам кинопроб – очно и тщательно, без спешки. Для встреч с артистами мы сняли большой офис на последнем этаже одной из высоток Москвы, откуда открывался фантастический вид на столицу. Туда приходили актеры, некоторые по несколько раз, и мы общались, обсуждали, читали тексты книг Евгения Германовича…
Когда к нам пришел Александр Горбатов, было впечатление что ворвался настоящий атлант, оттуда — из начала ХХ века. Он сразу вошел в роль, и после того, как кастинг закончился, из этой роли уже не вышел. Роман и личность его героя полностью захватили актера Горбатова. По-моему, Саша до сих пор из образа не вышел.
А Хабенский как появился?
С Константином Хабенским было еще интереснее. В путешествии по Индонезии в джунглях я заболел тропической лихорадкой. Болезнь эта коварная — проходит не линейно: сначала подступает, подкрадывается, потом накрывает волной высокой температуры, потом на время отпускает… И ты сам не свой, будто в тебя инопланетянин вселился. Там в Индонезии во время тропической лихорадки мне и попалась книга «Авиатор», которую я прочел до середины и увидел вшитый в нее покаянный канон Андрея Критского — а это мое любимое богословское произведение, величайшая богословская поэзия. И коснувшись этого текста — текста романа и текста покаянного канона, я получил излечение. Но прежде, в одну из ночей во время болезни, в полном бреду с температурой выше сорока градусов, я увидел будущий фильм. И в образе Гейгера мне привиделся именно Константин Хабенский.
Потом, когда мы познакомились с Евгением Водолазкиным, он сразу же утвердил Константина Юрьевича на эту роль. Более того, Евгений Германович признался, что сам, работая над романом, представлял своего героя с лицом Хабенского. В том, что вы увидите на экране, нет никакого допуска, никакого «примерно», «условно». Мы сняли именно то, что хотели и планировали — точно так, как мне привиделось в Индонезии во время тропической лихорадки.
Самое удивительное, что ваши сны и визуализация Водолазкина совпали!
С Евгением Германовичем мы стали большими друзьями. Водолазкин стал и моим учителем, проводником в мир русской литературы, в удивительный мир Средневековья с его святыми, юродивыми: Александром Свирским, Нилом Сорским, Кириллом Белозерским. И через тексты Евгения Германовича эти святые общаются с нами. Для меня Водолазкин — не просто писатель и учитель, он современный русский старец. Перед тем, как написать своего «Лавра», он и сам стал этим Лавром — пожил жизнью юродивых. Поэтому они в его произведениях такие живые!
Евгений Германович и наш режиссер Егор Андреевич впервые, наверное, в русских литературе и кинематографе простым понятным языком рассказали об очень сложных вещах — таких как покаяние, время…
Святость.
Да, богословие в доступной форме. У нас, современных людей, очень узкое «окно внимания» – 3-4 минуты. А наш проект — уникальная возможность выйти из стремительного потока и просто побыть два часа наедине с главным персонажем собственной жизни — самим собой. И помогает в этом великолепная музыка Максима Фадеева, которая записана симфоническим оркестром. Всем рекомендую.
Сергей, правильно я понимаю: Константин Хабенский так всем понравился, что роль в процессе съемок расширяли под него?
Знаете, мой любимый богослов, митрополит Антоний Сурожский говорит: «Любовь рождается в свободе». Мы детей до трех – пяти лет учим азбуке, рисованию, музыке, но случается так, что ребенок вдруг тебе говорит: «Папа, знаешь, а я не хочу музыкой заниматься, я хочу на бокс». И в этот момент нужно «отпустить» ребенка и дать ему возможность заниматься боксом. Так и мы дали полную свободу сценаристам, режиссеру, композитору и даже персонажам нашей картины. Вот и герой Хабенского с какого-то момента зажил самостоятельной жизнью. Сценарий не стал непререкаемым документом к этому проекту. Он стал поводом для дискуссии. На съемочной площадке и за монтажном столом фильм жил свободной жизнью. И сегодня, ко дню премьеры, «Авиатор» вошел в свою взрослую жизнь, стал независимым от тех людей, которые принимали участие в его создании.
Всеобщим любимцем на проекте был и Евгений Стычкин, его роль тоже разрослась и вышла на первый план.
Да, Евгений играет миллиардера, который построил свою вселенную под названием «Кронос». В его империи есть «Кронос медиа» — компания, которая снимает фильмы, есть «Кронос эйрлайнс» — авиакомпания, есть «Кронос крионикс» — клиника, которая занимается размораживанием. И Женя так просто, деликатно, с юмором играл своего, по сути, трагического героя, что, конечно, тронул сердца всех, кто работал на съемочной площадке. И я уверен — так же очарует и зрителей. Нам даже жаль, что Жени в фильме так мало – герой в исполнении Стычкина достоин отдельной истории. Надеюсь, что и в следующем нашем проекте Евгений будет участвовать. Он вполне мог бы справиться с ролью юродивого — например, Карпа или Фомы из «Лавра».
Если возвращаться к вопросу о кастинге, надо сказать, что блестящий актерский ансамбль картины – безусловно, заслуга режиссера Егора Кончаловского. Он собрал не только актеров на первые роли – Хабенского, Стычкина, Горбатова, Коробко, Кукарских, но и выдающихся актеров на роли второго плана: Эрнст, Вдовину, Баринова, Кищенко, Пегову, Добровольскую, Шагина, Миркурбанова, Кравченко и других — у нас в фильме нет ни одной проходной роли. И за то, что все топовые актеры согласились сниматься, конечно, спасибо нашему режиссеру.
В каких локациях проходили съемки? И какие сцены стали самыми сложными, самыми ресурсозатратными?
«Авиатор» — наверное, один из последних проектов, которые созданы без участия нейросети, искусственного интеллекта. Мы делали такой олдскульный фильм по школе советского кинематографа, где все по-настоящему — компьютерной графики у нас в картине минимум. Все локации выбирались не без участия режиссера. И Кончаловский относился к этому очень щепетильно, педантично. Одна из красивейших локаций была выбрана для сцен мастерской, в которой стоит наш самолет. Снимали мы это в старой не действующей католической церкви. И тут нельзя не сказать о художнике фильма Мухтаре Мирзакееве, который нашел и воплотил в реальность целую вселенную образов, связанных с византийской эпохой. Один из полноправных героев нашей картины – самолет, который не передвигает зрителя из одной точки пространства в другую, а «летит» по вертикальной оси — это машина времени. И Мухтар украсил его византийскими ангелами, архангелами, изображением пеликана, кормящего птенцов своей плотью – а это образ Христа. Художнику, конечно, пришлось не сладко: только «дублеров» самолета пришлось построить пять: один — который разбивается, другой — который стоит в мастерской, третий — недостроенный, четвертый – технический, пятый – отреставрированный.
А какая география съемок?
Москва, Петербург, Подмосковье и Соловки. Режиссеру и художнику удалось трансформировать все локации под волшебные места. Например, когда в одну из первых смен я пришел на съемки сцены «барахолка», которые проходили в антураже фабрики «Красный треугольник», меня поразили колоритнейшие лица массовки. Я будто на машине времени переместился в 1922-ой год. И, по-моему, в это поверил не только я, но и все, кто находился на съемочной площадке, включая самих актеров массовых сцен.
В Комарово рядом с моей дачей мы снимали сцены на пляже начала ХХ века. Мне было очень важно, чтобы эти кадры получились максимально достоверными, потому что здесь прошло мое детство, образы которого живы в моих воспоминаниях. Но присутствовать на тех съемках я, к сожалению, не мог и очень переживал – как же все пройдет. А в итоге на экране увидел даже больше, чем мог вообразить — настолько верно, четко все было снято. И воздушный змей, которого запускают мальчишки на пляже, тоже стал олицетворением машины времени. Знаете, Дэвид Линч говорит о своих фильмах: «Совы, это не то, что вам кажется». То же могу сказать и про нашего «змея»!
А какая сцена была самой массовой, дорогой, сложной?
Финальную сцену картины мы собирались снимать на самом крупном паруснике мира, и он должен был прийти к нам из Калининграда. Но за день до съемок выяснилось, что парусник не придет. Мы же решили не отменять смену, потому что в ней были задействованы большие актеры, у которых свои плотные графики, Действие сцены перенесли на пляж Финского залива и переписали эпизод в соответствии с новой локацией. А поскольку эпизод трансформировался прямо во время съемок — смена получилась очень дорогой. Сожалею ли я о том, что идея с парусником не реализовалась? Если честно, то да.
А были еще такие сцены, которые не удалось осуществить, но хотелось, или которые сорвались по тем или иным причинам?
Пожалуй, нет. У руля стоял мастер, наш режиссер. Он уверенной рукой держал штурвал, и, даже если возникали какие-то сомнения и накладки, Егор Кончаловский всегда выходил из этих ситуаций победителем.
Очень сложная локация – «институт, где проходят эксперименты по заморозке». Но все получилось, как и задумывалось, — наши художники и графисты, сделали этот мир очень достоверным.
Сергей, а резали по живому? Много материала не вошло в картину?
Материала действительно было снято много, на три с половиной часа экранного времени. Но мы решили, что в нашу вселенную «Авиатора» войдут лишь те сцены, которые соответствуют концепции. Мы намеренно не хотели делать сериал, потому что это совершенно другой жанр. Я верю в авторское кино, верю, что в России будущее за ним, а не за развлекательными жанрами, блокбастерами и прочими «каруселями». Конечно, для домашнего «диванного» просмотра все эти жанры останутся актуальными. Но чтобы погрузиться в мир смыслов, нужно будет сделать усилие, выйти из дома, добраться до кинотеатра и вступить в диалог с автором.
Поэтому повторюсь: мы взяли в фильм ровно то, что должны были взять — то, что соответствует генеральной идее. И музыка написана под конкретный видеоряд. А остальной материал мы просто уничтожили. Нет смысла и желания обесценивать свою задумку сериалом. А если уж снимать сериал, то по другому сценарию и по другим законам.
Кстати, о музыке. Я так понимаю, что сложнее всего вам было найти общий язык с композитором картины Максимом Фадеевым?
А работа с гением не может быть простой. Водолазкин – исключение. Фадеев, безусловно, мастер и гений. При первой встрече мы пять часов разговаривали о разной музыке, и наши взгляды во многом расходились. Но на пятом часу разговора Максим поставил композицию Петера Габриэла Mercy Street — а это музыка моей юности и, как оказалось, его тоже. И в этой точке мы совпали, у нас появилась некая общность… Ну а дальше Фадееву надо было просто не мешать. И он создал семь потрясающих композиций, мелодий уровня Эннио Морриконе. Макс, конечно, абсолютно неуправляемый, по-настоящему свободный и гениальный композитор и музыкант. Поставить его в какие-то рамки невозможно, но и не нужно этого делать — он сам все прекрасно понимает и чувствует. Музыка, которую создал Фадеев, оторвала наш фильм от земли и унесла в небо. Считаю, что и для зрителя поход на «Авиатора» станет очень хорошей музыкальной, визуальной и духовной терапией.
Сергей, премьера «Авиатора» уже состоялась в родном для вас Питере. А 17 ноября прошла в Москве в кинотеатре «Октябрь». «Авиатором» вы планируете открыть и Дом Кранкенгагена в Санкт-Петербурге — современный центр культуры и кино в реконструированном историческом особняке.
Мы действительно в следующем году открываем большой кинообразовательный центр в Санкт-Петербурге напротив Новой Голландии – Дом Кранкенгагена. А это пять тысяч квадратных метров, которые мы отреставрировали и реконструировали.
Кстати,на премьере в Москве был реализован один интересный перфоманс — гостей ждали «капсулы времени», в которые каждый желающий мог поместить свое послание. Эти капсулы будут заложены в Доме Кранкенгагена, и через несколько десятков лет ты сам (либо твой потомок по доверительному письму) сможешь вскрыть эту капсулу и прочитать послание.
В конце 90-х-начале 2000-х, когда только начинались мои музыкальные деятельность и карьера, я закладывал какие-то идеи и ставил себе маячки, которые спустя 20 лет стали реализовываться. Вот и сейчас мы формируем идеи на будущее, на следующие 20-30 лет. И наш фильм мы создали не только для людей, которые увидят его сегодня, но и для потомков – следующих поколений, которые из будущего посмотрят на нас, подивятся, чем же мы тут с вами занимались, какое кино снимали.
Еще один задел на будущее: 19 ноября на ВДНХ прошла презентация альбома с фотографиями со съемок «Авиатора». Альбом этот к выставке, которая состоится 17 апреля (внимание!) 2036-го года в Доме Кранкенгагена на Набережной Адмиралтейского канала. Получается, что мы презентуем альбом к выставке, которая откроется в будущем. Но его можно приобрести уже сегодня, и эта книга станет входным билетом на вернисаж, который пройдет через 10 лет.
Такого еще точно никто не делал – очень интересная задумка! Не могу не спросить про «Лавра». Мне интересно, а видели ли вы одноименный спектакль Эдуарда Боякова во МХАТе?
Конечно, да.
Сходятся ваши представления об этом произведении?
Мне понравилось, как Эдуард Бояков сделал спектакль, я ходил на него несколько раз. Меня очень впечатлила и музыка к его «Лавру». Интересная история: один раз мы ходили на этот спектакль с нашим продюсером Юлией Перкуль, а перед нами в театре сидела женщина в кокетливой розовой шляпке. В антракте она позвонила мужу: «Знаешь, дорогой, я сейчас на таком удивительном спектакле — это байопик про врача…» Мы с Юлей изумленно переглянулись.
На самом деле, произведения Евгения Водолазкина настолько многослойны, что при беглом взгляде на «Лавра» можно назвать его и «байопиком про врача». Но есть второй слой, в котором раскрывается увлекательнейшая приключенческая, детективная история. А при ближайшем рассмотрении становится понятно, что текст книги сплетен из сюжетов житий святых и юродивых XV — XVI веков. В «Лавре» нет ни одной выдуманной истории — только компиляция. Это своего рода путешествие в глубь веков, экскурс по биографиям святых, знакомство с принципами, на которых зиждется все древневосточное христианство и наше русское богословие. Но открывается все это только подготовленному читателю, зрителю. Насколько ты готов воспринимать, настолько глубоко ты и сможешь погрузиться в суть сказанного Водолазкиным.
«Лавра» можно читать много-много раз. Это произведение лишь начинает свою биографию, свой путь в вечность. А наше общество только подходит к открытию и пониманию того, что туда заложено. Кстати, авторитетная английская газета «Гардиан» назвала «Лавр» одной из самых популярных книг мировой культуры о Боге — второй после Евангелия.
В каком году вы бы хотели этот проект закончить?
Знаете, понятия «время» нет. Так что в каком году в графике видимого и невидимого мира стоит наша экранизация «Лавра», в таком и закончим. Сейчас проведем все мероприятия, связанные с премьерой «Авиатора», и думаю, после Рождественских праздников отправимся в новое кинопутешествие – во вселенную «Лавра». Так что почивать на лаврах «Авиатора» долго не будем, хочется поскорее окунуться в новый мир и в полной мере насладиться его смыслами.
