«Вы не представляете, сколько было съедено чипсов, сладкого, попкорна, пиццы… Случалось, режиссер командует: «Камера, мотор!» — а актер не может говорить, потому что его рот набит попкорном», — рассказывает Павел Рассомахин о съемках сериала «Одни дома», премьера которого состоится 22 сентября на телеканале «СОЛНЦЕ».
— Павел, какая роль вам досталась в проекте и чем она вас заинтересовала?
— Я играю дядю Витю, который вынужден присматривать за четырьмя детьми, чьи родители не смогли вернуться домой, став заложниками природного катаклизма на Камчатке. Мой герой в чем-то похож на Питера Пэна: он и сам еще, по большому счету, ребенок, не хочет взрослеть, и следить в итоге приходится за ним самим. Витя уже успел побыть взрослым, но не очень-то ему это понравилось, и он всеми силами пытается вернуться в детство. Дети ему в этом, конечно, помогают. Такой комический сюжет меня сразу заинтриговал, это очень интересно — прожить вместе с героем необычную историю взросления.
— Где проходили съемки, какую площадку вы «разносили» вместе с детьми?
— Квартиру выстроили в павильоне, но некоторые сцены мы снимали в торговых центрах и немного на натуре. Весь реквизит — настоящий. Вы не представляете, сколько было съедено чипсов, сладкого, попкорна, пиццы… Случалось, режиссер командует: «Камера, мотор!» — а актер не может говорить, потому что его рот набит попкорном. Все это придавало какого-то творческого веселья, так что квартиру мы действительно разнесли.
— В чем специфика работы с детьми на съемочной площадке?
— В этом нет каких-то трудностей, разве что определенные нюансы. Например, Саша Пинаев, наш самый маленький актер (ему 8 лет), очень включенный, живой, но из-за возраста быстро теряет внимание, особенно если требуется долго спокойно сидеть. Ведь вокруг столько игрушек, машинок! Нужно было находить с ним особый контакт, все время взаимодействовать. А вот Феодору Кирсанову, который играет Женьку, уже 12 лет. Он серьезный молодой человек, и лучший подход к нему — предложить посоревноваться.
— Хитро.
— Да, но это помогало и очень сильно мотивировало.
— А к Ане Изотовой, которая играет старшую сестру, какой подход применяли?
— Она очень ответственно ко всему относится, и как-то подстраиваться, а уж тем более воспитывать ее не приходилось. Недавно мы встретились на съемках рекламы, и она рассказала, что поступила в актерский колледж, — я за нее очень рад. С ней общаешься на равных, как с профессионалом, и даже в чем-то оберегаешь от младших ребят, для которых актерство пока скорее игра.
— Павел, а в вашей жизни были истории, схожие с сюжетом сериала? Вам приходилось в детстве оставаться без родителей?
— Однажды мне пришлось пережить интересный опыт. Помню, мы гуляли по набережной, я почему-то отстал от родителей с братом. Накатило волнение, пошли мурашки, но при этом само ощущение мне понравилось, а не напугало. Чем дальше они уходили, тем страх становился сильнее, а потом началась паника. Это ощущение потери и почему-то приятного волнения запомнилось навсегда. До сих пор люблю оставаться один. Сейчас, во взрослом возрасте, мне хорошо с самим собой. Могу в спокойной обстановке книжку почитать, фильм посмотреть, в крайнем случае поиграть в компьютер.
— Не зря говорят, что мужчины в любом возрасте остаются мальчиками. Кстати, а есть ли у вас опыт воспитания детей не в кино, а в реальной жизни?
— Да, у меня много племянников, мы постоянно общаемся, дружим. В 14 лет я стал крестным отцом Ростислава, сына моего старшего двоюродного брата, — вот с тех пор и начал воспитывать детей. Сейчас у родного брата Данилы двое гавриков — одному три, другому шесть. Они очень разные, мы не понимаем, кто в кого. К каждому нужен свой подход, каждый изначально личность. Помню случай: когда старшему сыну Данилы было два года, мы с братом нянчили его по очереди, на руках качали, а он потом смотрит на меня, на брата, на меня… И начинает плакать, потому что не понимает, где папа (Данила Рассомахин — брат-близнец Павла. — Прим. ред.). Юля, Данилина жена, забирает малыша, держит его на руках, говорит: «Успокойся, Ванюшка». Мы подбегаем опять вдвоем, он опять смотрит на нас и снова плачет. А вот младший сын Данилы, Никита, как-то сразу разобрался, кто из нас кто, и вообще не парился.
— Каким образом, как вы считаете, они научились вас различать? Это, например, удается не каждому режиссеру.
— Как я понимаю, у младенцев есть такая способность. В ход идет все: аудиоинформация, визуальная, манера общения, мимика, даже запах. Это все считывается очень быстро, просто не сразу осознается. В принципе, мы с братом отличаемся, это только с первого раза можно не понять, кто есть кто. Со спины иногда даже жены нас путают, а вот дети все видят.
— Вы с Данилой были дружны в детстве?
— Да, очень. Кстати, мы уже тогда сильно отличались. Когда сражались на мечах, само оружие говорило о характере. Брат брал обычно какие-нибудь кинжалы, чтобы бегать, прыгать и скакать, а я брал большой дрын и раскручивал его, и нам всегда было интересно, что победит — ловкость или сила.
— Павел, а то, что вы близнецы, помогало или мешало вам обоим поступить в ГИТИС?
— С поступлением — интересная история. Мы еще в школе регулярно участвовали в конкурсах чтецов, получали призы, становились лауреатами, так что с чтением на экзамене у нас все было крепко. Но все же в первую очередь комиссия обратила на нас внимание потому, что мы близнецы. А потом смотрят — хорошо читаем, на гитаре играем, поем. Говорят: «Ой, как хорошо». В театральном надо сначала пройти три тура, а потом уже конкурс. Так нас с первого тура перебросили сразу на третий, то есть мы шли вперед с некоторым отрывом. А после, уже ближе к концу, возник вопрос: два однотипажных человека. Если совершить ошибку, то это будет ошибка вдвойне. Так что никаких поблажек нам в итоге не сделали. Важно еще, что нам надо было попасть на бюджет, потому что оплатить мы могли только полгода вдвоем. В итоге, набрав большое количество баллов на коллоквиумах, я прошел на бюджет — слетела одна абитуриентка, а я был следующий на очереди. А брата зачислили на платное отделение, и у нас появилась возможность оплатить не полгода, а год обучения. Позже его перевели на бюджет за отличную учебу.
— Через несколько лет на выпускном руководитель вашего курса Валерий Гаркалин сказал, что вам только предстоит узнать, насколько жестока актерская профессия. Он оказался прав?
— Абсолютно. Профессия жестока в первую очередь тем, что она обманчива. Многие молодые люди думают, что раз стали студентами театрального вуза, то дальше жизнь будет преподносить им все на блюдечке с голубой каемочкой. Идут по жизни с ощущением: «Со мной-то точно все будет хорошо». А ведь никто этого не обещал. Если у тебя цель — заработать деньги или стать знаменитым, то лучше вообще не идти в актерскую профессию. Не зря говорят: «служить в театре». Это на самом деле служение, а не работа в привычном понимании этого слова. Нужно изначально понимать и признавать, что ты готов быть скоморохом.
— Вам приходилось сомневаться в выборе профессии?
Интересный факт
«Сначала я отмечаю праздник, а через 15 минут начинается день рождения брата. Мне 15 минут достаточно», — шутит Павел Рассомахин. Работать в тандеме и страховать друг друга братья привыкли со времен ГИТИСа, где оба осваивали профессиональное мастерство. «Закончился один проект, я пошел на другой — и меня подстригли. Вдруг срочные досъемки в прошлом проекте. Я говорю: «Ну хотите, есть мой брат Данила. План Б».
— В профессии — нет, а вот в самом себе — случалось. Ты актер, когда ты либо в кадре, либо на сцене, а в остальное время, например, когда смотришь на себя в зеркало, — просто человек. И после каких-то пауз между проектами у тебя бывает ощущение, как будто атрофирована мышца: «Смогу ли снова?» Иногда даже перепрыгнул какую-то планку, побил очередной собственный рекорд, а потом начинаются сомнения — удастся ли достичь таких же достойных результатов в будущем. И рефлексия может превратиться в настоящую бурю, приводящую тебя в состояние невроза. Но это нормально, часть профессии. На другой чаше весов — радость от побед, а я считаю победой каждый проект, в котором мне довелось принять участие. Важно, чтобы лавры не пустили корни тебе в голову, как сказал Станислав Ежи Лец.
— Павел, если говорить о лаврах, насколько вы готовы к тому, что критики, возможно, будут сравнивать проект «Одни дома» с легендарным фильмом?
— Стоит сказать, что «Один дома» — тоже не сильно оригинальный фильм. История про то, как ребенок остается один и пытается быть за всех, родилась очень давно, подобные сюжеты есть в сказках. В нашем сериале структура другая, несмотря на схожее название. Четыре ребенка и их дядя — не то же самое, что ситуация, которую играет Маколей Калкин. Это не калька, так что, думаю, такой критики быть не должно.?
— Существует теория, что в мире есть всего несколько сюжетов, а все остальное вертится вокруг них. Насколько вы с этим согласны?
— Так и есть. Сначала была версия, что таких сюжетов четыре: Осада города, Возвращение домой, Жертва и Поиск. Теперь считается, что их, если не ошибаюсь, семь. Наш сериал подходит к четвертому базовому сюжету — Поиск. Герои ищут и находят в себе взрослых, которые готовы нести ответственость не только за себя, но и за других. Хотя, судя по состоянию квартиры и тому, что с ней творили дети и дядя, это скорее история осады города, который штурмуют соседи. Пожалуй, это тот самый вечный сюжет, который мы постарались рассказать в сериале «Одни дома». И, кажется, у нас здорово получилось.
Смотрите комедийный сериал «Одни дома» с 22 сентября на телеканале «СОЛНЦЕ» в 20:30
