Может показаться, что с момента выхода «Матрицы» прошло не так уж и много времени. Какие-то двадцать лет — что это такое в масштабах вселенной? С другой стороны, оцените в динамике, как менялась продолжительность перерывов между очередным эпохальным открытием в истории. И позвольте в начале немного позанудничать и погрузить вас цифрами.
Между каменным и бронзовым веком прошло около 270 тысяч лет. Между бронзовым и железным — около 27 тысяч лет. Между первыми первобытными цивилизациями и падением Римской империи — всего-то 3-4 тысячи лет. А дальше динамика и вовсе понеслась с какой-то поразительной быстротой. От начала немытого Средневековья до Возрождения — около тысячи лет. От Возрождения до эпохи Просвещения — около двухсот. От научной революции до американской Декларации независимости — около века, и еще меньше — до первых металлорежущих станков и промышленной революции. Еще через век началась Первая мировая война. А первая атомная бомба — через 27 лет…
То есть, когда-то с момента первого фундаментального изменения до следующего успевало пройти пара десятков поколений людей. Сейчас же у нас на глазах мечты фантастов становятся обыденностью. Раньше кто-то не верил, что Skype и Zoom — это действительно возможно. А мог ли кто-то когда-то поверить, что однажды эти сервисы станут на какое-то время нашей единственной объективной реальностью? С появлением высоких технологий грань между фантазиями и реальностью размывалась все сильнее. Уже сейчас вы можете поговорить с яндексовской «Алисой» о смысле жизни, а VR-технологии дают доступ к несуществующим мирам, которые становятся удивительно доступными. Так что идея о том, что все, что мы знаем — лишь «мирок, надвинутый на глаза», вполне кажется возможной.
«Матрица» родилась на стыке тотального увлечения сюжетами о том, что окружающая нас действительность — лишь ложь. Почти в одно и то же время вышли «Экзистенция», «Нирвана», «Тринадцатый этаж», «Странные дни», «Темный город» и «Шоу Трумана». Все эти картины так или иначе интересны, каждая по-своему, но почему именно фильм братьев Вачовски стал таким культовым и популярным? Ответ прост: вышеперечисленные фильмы рассказывали об иной реальности, которая затрагивала отдельных/группы людей. «Матрица» же поставила под сомнение саму идею того, что мир, который мы знаем, и впрямь существует, а не является лишь аккуратной иллюзией, которая скрывает правду.
Фильм недвусмысленно отсылает к трактату Жана Бодрийяра «Символы и симулякры» — из этой книги в начале Нео достает диск. В его основе лежит идея, что в современном мире информации стало настолько много, что она формирует реальность, заменяя истинное значение вещей наносными смыслами. В эпоху информационного бума, когда ничто не истина и все дозволено в интернете, тяжело не признать, что Бодрийяр был в некотором роде пророком. А «Матрица» — иллюстрацией этого пророчества. Которое сейчас начинает сбываться.
Не в буквальном апокалиптическом значении, разумеется. Представлять себе сейчас на полном серьезе, что все мы батарейки, а нас контролируют машины с лазерными пайками, было бы глупо. А вот если принять во внимание тот факт, что машины вполне могут вытеснить человечество, сделав его своим придатком — теоретически можно: достаточно вспомнить, как искусственный интеллект заменяет на рабочих местах людей самых разных профессий. Что уж там: все мы постепенно переходим в digital-пространство, и тут имеет смысл вспомнить концовку «Экспериментов Лейн», которым вдохновлялись Вачовски при создании «Матрицы». Образ Мистера Смита (по сути — косплей сотрудников ФБР) закрепился как отождествление нового оруэлловского Большого Брата. Все как-то очень уж однозначно.
Так что фильм как был, так и остается невероятно актуальным и спустя двадцать с лишним лет. И даже более актуальным, нежели на момент выхода — тогда все это смотрелось чистой фантастикой: мирок, надвинутый на глаза? Прикольно, но вы серьезно? А сейчас, повторимся, в эпоху VR-технологий, доступных онлайн-игр и браков с виртуальными персонажами фильм и вовсе смотрится как высокобюджетная двухчасовая серия «Черного зеркала». Которое, сейчас уже даже не удивляет так, как в первых сезонах — настолько все это стало обыденным и возможным. А что, если на самом деле реальный мир — это и есть иллюзия, порождаемая таблетками, которые раздавал всем вокруг искусный химик-террорист Морфеус? Которые видоизменяли и реальный мир, называя его Матрицей...
А, костюмы, перестрелки, спецэффекты? А что, все отлично. Никуда не делось. Ну да, кое-где видно, что актер, вообще-то, висит на тросах, следы от пуль видно, что нарисованные, спецэффекты не такие детализированные, как если бы их рисовал Майкл Бэй. Но может это и хорошо, что пока что мы можем отличать компьютерную графику от жизни? А то, глядишь, однажды какие-нибудь умельцы тихонько заменят нашу реальность прямо под носом — а мы в это время будем продолжать разглядывать угловатости в моделях «охотников». А пока что я бы выбрал синюю таблетку, чтобы остаться в «Матрице» навсегда.
