«В прошлый раз мы говорили о мошенниках. Ты рассказал мне о знаках обманщиков на ногтевом валике мизинца. Однако не уточнил, на мизинце правой или левой руки надо искать эти значки. И имеет ли это значение?» — «Я думаю, для практических целей это не важно — на левой или правой руке наблюдается уголок или упавшая набок восьмерка. Но она должна быть разомкнута». — «Еще крестик с точками и крест поперечный». — «Именно. Нашел на правом или левом мизинце эти значки — будь осторожен. Не только слушай, что тебе говорят, но и сам задавай вопросы». — «Понятно. Надо спросить просто и прямо: «Скажите, вы мошенник?» Если он мошенник честный, ответит «да». Тогда разговор окончен, мы мирно расходимся. А если он мошенник еще и нечестный, то, конечно, скажет «нет». Но если он скажет «нет», то мы ему сразу заявим: «Что ты гонишь! У тебя на мизинце все написано!» И вот смотри: если он мошенник, он даже не посмотрит на свои мизинцы, чтобы показать всем своим видом, мол, я такой порядочный человек, что мне и на мизинцы нечего смотреть... И опять разговор окончен. А если он нормальный человек, тогда будет смотреть на мизинцы, чтобы убедиться, что он не мошенник. То есть, иными словами, нам даже не надо знать, что написано на мизинцах. Если возникли подозрения, надо воспользоваться методом, как описано выше, то есть спросить прямо, и смотреть за реакцией». — «Боюсь, что практика может несколько подкорректировать твои предположения. Ты полагаешь, что реакции мошенника будут такими, но только реальность является критерием. Хотя твой прямой подход мне импонирует. Это может дать неожиданные результаты». — «Типа фингала под глазом?» — «Маловероятно. Мошеннику так делать невыгодно, ибо он себя выдаст, а порядочный человек этого делать и так не станет». — «Да, но тогда нам будут неясны различия между мошенником и честным человеком». — «А вот для этого и надо взглянуть на мизинец и посмотреть, нет ли там проясняющих значков». — «Ты прав. Это поразительно, как устроена реальность. По видимым значкам мы в силах определять тайное, невидимое. Знаки — великая вещь. Допустим, ты резвишься в теплой водичке Индийского океана и вдруг замечаешь вертикальный плавник, который скользит над поверхностью воды и движется в твою сторону. Ты аккуратненько вылезаешь на берег, потому что этот плавничок выдает, что приближается время чужого обеда, на котором таинственный повар уготовил тебе роль еды». — «Спасибо природе: перед тем как тебя съесть, она многократно и заранее уведомляет. Если ты попал акуле на завтрак, это уже давно указано на твоих ладонях. Плавник появляется позже, как последнее предупреждение». — «Да, это удивительно: ядовитые жуки или лягушки имеют пугающую окраску — очень яркие цвета, красный или желтый с черным, или сверкающий синий с черными пятнами. Таким образом они любезно сообщают: «не ешь меня, отравишься» или «не трогай, я ядовит». — «Это потому, что в реальности между содержанием и формой нет различия, или, точнее, содержание и есть форма». — «Но я думаю не об этом, — сказал Слава, — не о том, что ядовитая сущность лягушки выступила определенным окрасом на поверхности кожи, я думаю о том, откуда хищникам знать, что это ядовито. Вот подумай. Сидит лягушка, а мы с тобой два дятла». — «Дятлы не едят лягушек». — «Хорошо, мы две гадюки. Вот сидим, смотрим: лезет желтющая лягушатина. А глаза черные и блестящие как маслины. Эта ярко-желтая подружка называется «ужасный листолаз». Она жутко ядовита: если бы ты был человеком и дотронулся до нее, ты бы помер от одного прикосновения. Но мы с тобой две обычные змеюки, и кто бы нам мог сказать, что нужно отказаться от этого желтого желе? Вообрази, ты видишь эту необыкновенную вкуснятину...» — «Почему я?» — «Ну хорошо, я. И вот я вижу это восхитительное блюдо и в стремительном броске отправляю его себе в утробу. Думаю, яд подействует не сразу. Мы уползаем с места моего обеда. Вскоре и тебе подвернулась удача: появляется красная с белыми полосами и пятнышками лягушка, такая клубника в сметане, я сыт, мне это все равно, а ты ее хвать — и принял. Ползем дальше, вдруг я почувствовал себя плохо, меня тошнит, крутит и прочее, и вот я в конвульсиях отдаю душу. И вот скажи мне, ты сможешь связать мою кончину с тем, что я полчаса назад выкушал желтую лягушку? Только именно своим гадючим умишком? То есть сначала запомнить, что было съедено. Потом, наблюдая симптомы, установить, что я скончался не от сердечного приступа, а от отравления и что причиной отравления стала желтая лягушка? Думаю, вряд ли. К тому же мы взяли идеальный случай — налич ие свидетеля. Обычно змеи охотятся в одиночку — так больше достанется. В этом случае все усложняется. Вот я где-то отведал желтой лягушки, тебе не сказал об этом. Ты однажды ползешь к тому месту, где мы общаемся, и видишь, что я лежу бездыханный. Ты сможешь восстановить картину происшедшего и сделать правильный вывод? Определенно нет. К тому же и тебе недолго осталось: ты слопал трехполосного листолаза и тебе крышка. Тебя к вечеру обнаружит наш сосед питон, но надлежащие выводы, совершенно ясно, он не сделает. Я никому ничего не сказал, ты тоже промолчал. Письменности нет, завещание не оставишь. Вот и посуди, откуда у животных и птиц может быть такое знание, чтобы не есть экстравагантно окрашенных товарищей? А оно есть. Кто-то написал для них эту инструкцию. Кто?» — «Существует природный интеллект, он прописал и довел до всех участников органической жизни правила и некоторые исключения». — «Значит, знаки придуманы специально, чтобы мы успешнее ориентировались по жизни?» — «Ну, в целом так оно и есть». — «Если так, неужели этот весьма мудрый интеллект не имел что-то в виду, если он располагает знаки мошенника только на левой руке, или только на правой, или сразу на обеих? И неужели вы, специалисты, не обнаружили какие-то отличия знаков мошенника на правом или левом мизинце?» — «Да нет, мы обнаружили, но зачем лезть в эти тонкости, которые, если не знать еще других вещей, выглядят в некоторых случаях весьма противоречиво?» — «Например?» — «Например, по одной схеме знаки на левой руке означают уже совершенные акты мошенничества. На правой — будущие. А по другим представлениям, наоборот, на правой прошлое и настоящее, на левой — будущее». — «Действительно противоречиво, и как это объяснить?» — «Ну, давай на примерах. Если на левой руке есть знак мошенника, а на правой нет, то человек стал аферистом по наследству». — «Правильно я понимаю, что человек родился в семье мошенника и, соответственно, унаследовал эти вредные наклонности?» — «Ну, или в роду кто-то этим занимался. А если только на правой, то он приобрел этот порок под влиянием внешней среды». — «А это как?» — «Попал в криминальную среду, или из-за бедности, или из-за куска хлеба пошел на обман и втянулся. Есть и такое мнение, что если на левой руке знак мошенника, то человек обманывает под влиянием некой эмоции. Или не может удержаться, увидев подходящую жертву или под неким вдохновением, но главное, что тут больше импровизации. Тогда как значки на правой руке сообщают о большей продуманности преступления, предварительной подготовке». — «Да, ты прав, так или эдак, а все мошенник. Для нас как потребителей невелика разница, обманывает он тебя из творческого порыва или холодного расчета. Но я хотел спросить: а если он случайно раскроет руку и обнажит ладонь, там что-нибудь можно увидеть?» — «Да, те же значки». — «А куда смотреть?» — «Крестики только под мизинцем. Уголок под мизинцем, на ударной части ладони, под указательным пальцем, но под линией жизни, то есть в поле 13. Разомкнутую восьмерку — где заметишь». — «То есть на любом участке ладони?» — «На любом». — «И как это понимать?» — «В зависимости от того, на каком участке знак находится, будет принимать некоторые нюансы. Вот посмотри на эту фотографию».
Слава всмотрелся: «Вижу уголок выше большого пальца. Это мошенник?» — «Да». — «А что обозначает уголок в том месте?» — «Это поле 13, или область нижнего Марса, который заведует агрессией. Ты и сам можешь сделать вывод». — «Агрессивный мошенник?» — «Верно. Неприкрытое, дерзкое, настойчивое, неутомимое мошенничество». — «И чья рука?» — «Господина Мавроди». (См. рисунок, уголок выделен красным.)
