«По мысли Василия Васильевича Розанова, «судьба бережет тех, кого она лишает славы», — значительно произнес Слава. «Кратко, выразительно, парадоксально. «Гений, парадоксов друг», — говаривал Пушкин. Но ты не находишь, что в твоих устах это звучит как двусмысленный совет?» — «Отнеси свои шпильки в металлолом, — сурово отвечал Слава. — Конечно, Розанов гений, но истинна ли фраза? Сказано метко и, очевидно, на основе наблюдений. Жизнь выдающихся ученых, поэтов, артистов изобилует испытаниями, драмами и подчас заканчивается трагично. Пушкин, Лермонтов, Достоевский... Сам Розанов закончил жизнь в нищете и скончался от голода в 1919 году. Но если провести исследования, то данные распределятся примерно поровну по трем полочкам: «Судьба бережет тех, кого она лишает славы». «Судьба не бережет тех, кого она лишает славы». «Судьба бережет тех, кому она славу дает». Я приведу пример, где есть и слава, причем настоящая, с подлинным восхищением со стороны публики. И есть ежедневная угроза смерти, но судьба человека сберегла». — «Я заинтригован. Кто он?» — «После нашего описания Хемингуэя я отправился дальше в корриду и узнал много интересного и поучительного». — «Что же из поучительного?» — «За историю корриды в Испании погибло около семисот участников действа, из них собственно матадоров — шестьдесят, остальные — бандерильеро, пикадоры, помощники и даже церемониймейстеры». — «Напомни, кто тут кто?» Слава снисходительно улыбнулся: «Бандерильеро — это пеший боец, втыкающий в холку быка короткие копья с лентами, копье и называется бандерилья. Он появляется позже пикадора. Пикадор выезжает на лошади, в руках у него пика, отсюда и название. А что он делает своей пикой, ты не догадаешься». — «Это просто. Он наносит удары пикой, чтобы разозлить быка. Чтобы бык предстал матадору в разъяренном виде для пущей зрелищности и оправдания убийства. Матадор имеет моральное право убить быка, если тот действительно угрожает смертью. Если бык был мирный, его смерти не примут». — «В твоих словах есть резон. Но пикадор делает скорее противоположное. Он наносит удары в загривок быка, чтобы ослабить мускулы и убедиться в его реакции на боль». — «А что еще из поучительного?» — «Каждый матадор, а именно он выходит последним и убивает быка, получает за свою, как правило, недолгую карьеру в среднем по двадцать серьезных ранений. Отсюда третье поучительное: не повторять в домашних условиях». — «Спасибо, а то я собрался завалить быка на досуге, теперь воздержусь. Когда начинается карьера матадора?» — «Обычно в 18—20 лет и редко продолжается позже сорока, но не для того тореро, о котором расскажу». — «Да, давай вернемся к теме, но прежде скажи: за какие деньги человек может выходить на смертельно опасную встречу с быком?» — «Матадор может получить за бой до нескольких сотен тысяч евро. Отметим еще одну важную деталь. Количество смертей в ХХ веке среди матадоров снизилось». — «Они стали более искусны?» — «Медицина шагнула далеко вперед. Раньше погибали скорее не от ран, а от последствий — кровопотерь и заражений. Теперь научились быстро и хорошо зашивать раны, побеждать инфекции». — «Так кто же наш очередной герой?» — «Был в истории человек, который не был ни разу ранен, но снискал славу выдающегося бойца. Педро Ромеро Мартинес. Зрители после корриды несли его на руках вокруг арены. Он родился в 1754 году в семье тореадоров. Сначала помогал отцу, а в 17 лет сам вышел против быка. В 21 стал непревзойденным мастером. К 22 годам провел 285 боев, и ни один бык не ушел живым. Он оставался на арене до своего 45-летия, и убил 5558 быков. Пишут, ни разу не был ранен». — «Поразительно! Я понимаю, в чем дело, но я потрясен». — «В 1831 году он победил последнего быка и посвятил бой будущей королеве Изабелле II. Ему было 77 лет». — «И опять без ранения?» — «Ни царапины. Чуть ранее король Фердинанд VII назначил его руководителем школы тавромахии. От «таурус» — «бык» по-латыни, то есть «школа боя быков». В родном городе ему установлено два памятника, а в начале сентября проводится фестиваль имени Педро Ромеро. Он умер в 84 года. Поскольку был современником Франсиско Гойи, я подумал, что Гойя должен был писать его портрет. Гойя очень любил корриду. На эту тему он создал 33 гравюры. Гойя запечатлел знаменитого тореадора. И на портрете видно не только лицо, но и руки Педро», — и Слава достал потрет Педро Ромеро. «Не ожидал, что пальцы у него будут такими узловатыми, — протянул я. — И не предполагал, что указательный короче безымянного. Руки выдающихся матадоров должны выглядеть иначе. Первое — длинный и м ощный указательный палец, он должен говорить об уверенности в себе и огромном честолюбии. Еще он никогда не забудет о своих небескорыстных интересах. Второе — желательны гладкие пальцы, которые выдают быстроту реакций — для выживания и победы. Напротив, на портрете Педро мы видим значительную узловатость пальцев, а безымянный палец чуть длиннее, чем указательный, — это указывает на идеалиста. Он был страстно влюблен в корриду, корысть его не интересовала. Узловатым пальцам приписывают медленные реакции, консерватизм. Но у них есть полезная для матадора черта — парадоксальная реакция на опасность: страх посещает его только до или после события. Узловатые пальцы живут в стране фантазий. Когда наступает реальная опасность, этот человек полностью хладнокровен». — «Тут ты близок к характеристикам, которые ему давали. Самообладание, необыкновенно спокойное поведение». — «Чтобы проиллюстрировать основное дарование Педро, я напомню одну вещь. У Леонида Жуховицкого есть пьеса «Последняя женщина сеньора Хуана». Соблазнитель был велик не оттого, что соблазнил много женщин, а оттого, что любил каждую, в этом секрет побед. В пьесе есть сцена, когда некий муж вызвал Дона Хуана на бой. Дон Хуан несколькими движениями выбил шпагу из его рук. Тот воскликнул: «Шпага — мое ремесло. Ты не должен был меня победить!» — «Для тебя ремесло, а для меня искусство», — отвечал Дон Хуан. Эти слова я бы отнес и к Педро. Для него коррида не деньги или путь к славе. Он любил корриду и оттого был неуязвим. Его ладоней не видно, но, судя по делам, там нет не только формулы случайной смерти, но даже малейших нарушений. Интуитивно он нашел ключ: дом жизни стоит на улице любви. Я бы переделал фразу Розанова так: «Судьба бережет тех, кто любит». — «Любит судьбу?» — переспросил Слава. «Нет, просто любит. И судьбу тоже, какой бы она ни была».
