Элемент Дубровского

Руки Алексея Ивановича украшали советские «канонические» татуировки.
Владимир Финогеев
|
10 Июля 2015
Фото: Shutterstock.com

Медсестра Светлана Ковшун, бойкая, открытая девушка лет двадцати шести, представила меня Алипкину Алексею Ивановичу, помогла снять отпечатки. Руки Алексея Ивановича украшали советские «канонические» татуировки. Мы начали беседу. «Я родился 6 марта 1926 года в Рязанской области, Сараевском районе, селе Старобокино. Отец — Иван Николаевич Алипкин. Когда он родился, точно не могу сказать, умер в 1949 году. Отец участвовал в Первой мировой войне, попал в плен, четыре года там находился». — «А где именно?» — «Не рассказывал. А мы не интересовались. Чудаки были. Но немецкий он, похоже, знал. Иногда бормотал что-то такое по-немецки, в шутку». — «Чем он занимался после плена?» — «В колхозе работал, конюхом, любил на конюшне работать». — «Расскажите о маме». — «Мама, Евдокия Афанасьевна, рано умерла, в 1939 году. В семье было четверо детей. Первая старшая сестра, Шура, родилась до революции, когда отец вернулся из плена, она уже была. Вторая — Анна, она родилась в 1920 году, Мария — с 1923 года». — «Какое у вас образование?» — «У нас в деревне была семилетка». — «Вы окончили семь классов?» — «Нет, четыре». — «Почему?» — «Хулиган был, непослушный, один парень в семье, избаловали. В 1940 году поехал в Москву, в ремесленное училище, учился на сантехника. Жили в общежитии в Товарищеском переулке. Учиться надо было два года, но началась война, нас эвакуировали в Казань. В моей группе было 27 человек, разместили в общежитии, но учиться не учились. Потихоньку все разбежались. К весне осталось семь человек.

Рис. 1
Рис. 2

В 1942 году я ушел в Рязань, в свое родное село, к отцу». — «Что делали?» — «Работал в колхозе. Пахал. Деньги не платили, начисляли трудодни». — «Как жили?» — «Как жили, не знаю. Жили как-то. Отца на фронт не взяли, старый уже. В деревне таких, как он, стариков осталось шесть человек, остальные мужики — на войне. Тогда сеяли вручную. Руками разбрасывали семена. Сеют овес — отец горсть в карман, сеют горох — горсть гороха, просо — горсть проса, чего сеял, того по горстке в карман клал. Дома образовался мешок зерна, все вперемешку: овес, пшеница, рожь, горох, чечевица. Нам это не досталось. Пришли с обыском, нашли мешок. Отца осудили на шесть месяцев, отправили на лесозаготовки в Рязанскую область. Отец срок отсидел, решил сам остаться еще на полгода. А чего б не посидеть? Там кормили. Отец на лошади работал. Подрабатывал: кому дров привезти, кому чего. Вольготно. В 1943 году меня мобилизовали под Ленинград. На курсы трактористов. Добирался две недели. Место называлось Борисовы Гривы, недалеко от Ладожского озера. Там шла добыча торфа. Мы — на тракторах. К трактору прицеплялись шесть борон, скребли торф. А женщины торфушки эти, пластины, в кучи собирали. Раз в шесть месяцев вызывали на медкомиссию. Врачи спрашивают: «Хочешь немцев бить?» Говорю: «Отчего ж не побить». Мне отвечали: «В следующий раз побьешь» — и оставляли».

— «Как и когда женились?» — «Я работал в Шатурском районе, торф добывал. Сезон кончился, друг приходит, говорит: «Я в парикмахерской был, туда пришел вербовщик, вербовал на лесозаготовки в Архангельск. Они там по десять тысяч зарабатывают. Поедем?» Я говорю: «Чего ж не поехать? Хоть по пять тысяч, да заработаем». Но лесорубы из нас вышли плохие. Деревья надо было лучковой пилой пилить. Местные, даже парни мелкие, раз-раз — и готово, а мы никак. Два года пробыли, голодные, холодные, денег нет. Там я и познакомился с женщиной, Александрой Романовной, это было в 1949 году. Сошлись, жили. Решили с ней поехать в Москву, искать работу. ГУМа тогда не было, здание стояло, но там была контора большая. Ходим туда, просим работу, ничего нет. Две недели жили у моей сестры Анны. Не нашли работу в Москве, пришлось идти вербоваться на кирпичный завод. Завод находился в Привалово, станция Михнево по Павелецкой дороге. Год там проработал. Но завод сезонный, зимой не работает. Услышали, что есть кирпичный завод в Кучино, круглый год работает. Я приехал туда, говорю: «Я кирпич знаю, как делать». Меня берут. Дали комнату восемь метров. Через месяц перевез жену и дочь. Тринадцать лет там проработал. Зарабатывал неплохо».

— «Что делали на заводе?» — «Это называется: клади больше — вези дальше. Специальность — «выставщик». Доставали кирпич из печки, клали на тачку, вывозили на улицу, складывали в клетки. Норма четыре с половиной тысячи кирпичей за смену. У печки жарко — 80 градусов. Через 13 лет ушел, устроился в Москву водителем автобуса, водил по 36-му маршруту: Семеновская — Новогиреево, по седьмому: Кусково — Партизанская. После ушел в такси, был таксистом 26 лет, из такси — на пенсию. Работал в Москве, жил в Кучино. Нам после восьмиметровой дали комнату 14 метров, потом 30 метров, потом двухкомнатную квартиру. Еще двое сыновей родились. Но они уж оба мертвые». — «Почему, что случилось?» — «Русская болезнь, пили. Жена тоже умерла. Жил потом с одной, не расписываясь, она тоже умерла. Дочь жива». — «У вас были травмы, опасности?» — «Нет, ничего не было». — «Были неприятности от огня?» — «Дом сгорел в 1939 году. Я пошел в клуб, в кино. Показывали «Дубровского». В тот самый момент, когда Дубровский поджигает усадьбу Троекурова, раздаются крики: «Пожар! Пожар!» И на экране, и в зале. Оказалось, мой дом загорелся. Сгорел дотла. Вот случай». — «Как вы думаете, что нужно, чтобы прожить долго?» — «Не знаю. Наверное, не пить, не курить. Мать у меня прожила мало, отец больше. Я живу 89 лет. Я курил 40 лет, 60 лет пил, 40 лет табак нюхал». — «А зачем табак нюхать, что это дает?» — «Что дает, не знаю. Но вот и царь, говорят, табак нюхал. Что-то есть в этом. Но сейчас нюхательного табака нет. Самому надо делать. Здесь, в пансионате, я уже одиннадцать месяцев. Привез с собой два килограмма махорки и кофемолку. Намолол табаку. Но врач мне сказал: «Бросайте. Не поможет». Бросил. Это легче, чем курение бросить. Курить начал с девяти лет, в 49 завязал. Все говорили, нельзя, нельзя бросить, это невозможно. Думаю, дай попробую, волю проверю. Взял отпуск, никуда не поехал, остался дома. Клал перед собой пачку, зажигал сигарету, набирал в рот дыма, не затягиваясь, выпускал. Так несколько раз в день. За месяц отвык». — «Что пожелаете молодежи?» — «Больших успехов в работе, труде. Им сейчас легче, чем нам было. Сейчас хорошо жить». На прощание обменялись рукопожатием. Я не ожидал такой силы, Алексей Иванович так стиснул руку — едва не сломал».

На правой руке в поле 10 наблюдается небольшой крестик (рис. 2, красный), это знак вдовца. Внутри поля 1, касаясь линии жизни, имеется треугольная фигура (рис. 2, линия жизни — зеленый, треугольник — синий), этот признак сообщает о том, что дом обладателя бывает подвержен огню, что и произошло. Главная ось (рис. 2, ось — черный штрих) пересекает линию жизни, что обещает ресурс 95 лет.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Астрологический прогноз на апрель 2024 года
«Завершающийся март оказался месяцем, невероятно увлекательным с астрологической точки зрения. Но предстоящий апрель готов побить его рекорд. Судите сами!» — говорит практикующий ведический астролог Ирина Орлова.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог