«Отношения строятся на доверии. Если бесконечно ревнуешь, плохо прежде всего тебе самому. Ревность — не что иное, как эго. Это нужно понять. Как и то, что никто тебе не принадлежит. И разобраться, чего ты хочешь: ревновать или жить с этим человеком? Не доверяешь — не живи с ним!»
— Марина, Илья, сколько лет вашему семейному союзу?
Марина: С росписи, официально — восемь с половиной, а так — девять лет. Вообще, первый раз мы встретились гораздо раньше — на съемках сериала «Сын отца народов» в Минске. Позже узнали, что оба родились в Прибалтике, жили с семьями в Белоруссии, свела нас Москва. А познакомились все-таки в Минске.
Илья: И категорически друг другу не понравились. Марина меня просто не заметила. А мне она показалась слишком вызывающей, высокомерной, поверхностной. Это была короткая встреча. Я смотрел и думал: «Чтобы я имел отношения с актрисой?! Да никогда в жизни!»
Марина: Мне же как раз в тот момент гример говорила: «Посмотри, какой Илья замечательный!» А я не понимала, о чем она.
Илья: Прошло какое-то время. Мы случайно встретились возле МТЮЗа, где я тогда служил. Марина позвала меня на спектакль в «Практику». И самое интересное — я пришел!
Марина: Потому и пришел, что сначала мы стали писать друг другу кокетливые комментарии в соцсети. А позже уже встретились у театра.
— Интересно: на съемках не обратили друг на друга внимания, но потом начали общаться в интернете?
Илья: Да. После спектакля, на который Марина меня пригласила, мы продолжили параллельное существование. И только следующая, почти случайная встреча в новогоднюю ночь стала для нас судьбоносной... Приятель позвал меня к Марине домой отмечать праздник в большой компании. Я не хотел идти, думал встретиться с коллегами в театре. Но пришел. И... остался.
Марина: Словом, мы с Ильей не обратили друг на друга никакого внимания вначале, а потом наша встреча стала... откровением. Еще и в том, что любовь бывает не только с первого взгляда.
— О как! Илья, вам же Марина казалась вызывающей, высокомерной!
Илья: Все так. Но давайте признаемся, что Марина — красивая девушка. А тут я увидел, что она еще и вкусно готовит. На Новый год сделала свое знаменитое (на самом деле — французское) блюдо, которое мы теперь называем по-простому — «зелень». Петрушка, укроп, красный базилик и чеснок мелко рубятся, заправляются бальзамическим соусом и оливковым маслом. А потом вы берете французский багет, отламываете его и макаете в эту зелень... М-м-м! Фантастически вкусно!
Марина: Тут надо заметить, что удивить Илью едой не так-то просто — в его семье все шикарно готовят. Мама Наташа что ни приготовит — просто объедение! Бабушка вообще много лет работала поваром. К счастью, я узнала об этом не сразу.
Сейчас у нас в семье много любимых блюд. И мы чаще всего готовим сами. Недавно смузи появились в нашем рационе. Минимум глютена, сахара, «молочки». Вместе завтракаем и стараемся вместе ужинать. Для нас это ритуал.
— Что-то вы далеко ушли от знакомства.
Илья: Вечеринка была в японском стиле, мы все сидели на полу. И когда Марина проходила мимо, я аккуратно хватал ее за щиколотку. А во время боя курантов мы встретились взглядами.
Марина: Очень трогательно... Был еще один яркий момент. Уже после боя курантов я пошла вытаскивать из духовки блюдо. Вдруг заходит Илья Игоревич, и я понимаю, что он говорит по телефону... с женщиной.
— А вы уже...
Марина: Да, уже почувствовала, что между нами что-то есть. Вот он говорил, говорил... Вдруг подошел ко мне близко и... поцеловал!
Илья: На самом деле история была любопытная. Туда же, в квартиру Марины, собиралась приехать знакомая девушка. Отношений у меня с ней не было. Мы просто планировали вместе праздновать, но я неожиданно ушел с коллегой к Марине. И позвал эту девушку туда. Она еще спросила: «А там не будут против?»
— И?..
Илья: Если бы она приехала, возможно, часть моего внимания переключилась бы на нее и с Мариной ничего не сложилось. Но... Девушка уронила телефон в ванну. И я ушел от Марины только утром. Судьба!
Марина: Потом я уехала в Чегет, в горы. «Химия» между нами уже случилась. И эти пять дней врозь позволили нам взять паузу, чтобы узнать друг друга ближе. По три-четыре часа в день мы разговаривали по телефону. Узнавали о желаниях, мечтах, любимых книгах, кому что нравится. Это позволило познакомиться нетривиально. Гораздо глубже.
Илья: Когда Марина возвращалась, я встречал ее в Домодедове. Ночью плохо спал. Наутро купил цветы. Приехал в аэропорт. А у меня колени трясутся.
— Сколько вам было лет?
— Двадцать семь. Конечно, до Марины у меня были встречи, девушки. Но ни с одной женщиной я не жил. Это были первые серьезные отношения. Я по-настоящему влюбился! Короче, очень все было волнительно. Перебрался в ее квартиру. Потом мы поехали вместе в Минск, где она снималась. Месяц жили на съемной квартире. Вернувшись в Москву, арендовал первое совместное жилье на Зоологической. А в мае на Кипре я сделал Марине предложение. Мы стали готовиться к свадьбе, назначив ее на зиму. Но когда конкретно, не могли понять. Хотелось заработать на свадебное путешествие, это было для нас важно. А потом наш большой друг, галерист Миша Крокин, сказал: «Делайте свадьбу, путешествие я вам подарю!»
Марина: Нам хотелось, чтобы дата бракосочетания была близка к Новому году — это ведь наше время. Так и получилось.
Илья: Оказалось, в Тверском ЗАГСе есть запись на 9 января. Сейчас он уже закрыт, а тогда располагался в доме, где жили Смоктуновский, Меньшов с Алентовой. А я напротив него четыре года обитал в общежитии Щепкинского училища. Окна выходили прямо на ЗАГС, и каждый раз в выходные мы просыпались от шума очередной свадебной процессии.
Марина: Потом мы там регистрировали рождение нашего сына.
Илья: А свадьба прошла в узком кругу друзей. Были всего девять человек, без родственников. И мои, и Маринины тогда жили в Белоруссии. И мы решили к ним приехать летом, собраться семьями. Сейчас жалеем, что не было наших мам. Но тогда никто не сказал нам: «Давайте по-другому». Мы затеяли свадьбу-квест и путешествовали по разным местам Москвы на самом длинном лимузине, куда смогли загрузиться всей компанией.
Марина: Хотелось чего-то нестандартного, но при этом не грандиозного. Сначала мы поехали есть бургеры в любимом ресторане. Потом отправились веселиться в галерею к Крокину. Затем был ресторан Бильжо «Петрович» — с атмосферой коммунальной квартиры, где мы плясали под ностальгические песни и громко кричали: «Вот новый поворот!..»
— И все это — в свадебных нарядах?
Марина: Да, у меня было кружевное, а-ля рюс, платье. В волосах — венок из живых цветов. Красные туфли и красная помада.
— Сейчас ваша семья — это три человека...
Илья: Вообще-то четыре.
— У вас уже двое детей?
— Нет, сын пока один. А с нами живет моя мама. У нас единая семья. Вскоре после рождения Луки она переехала из Белоруссии в Москву.
Марина: Предвижу ваш вопрос о свекрови. Да, это тот самый редкий случай — мы живем в дружбе и любви. Наташу я представляю знакомым так: «Моя подружка и по совместительству — бабушка Луки».
— Рождение ребенка обсуждали или получилось как получилось?
Илья: Я всегда хотел детей. Но с решением этого вопроса мы не спешили.
Марина: Я хотела, чтобы ребенок появился в законном браке. Мы все обсуждаем честно. И ценность наших отношений в том числе и в этом.
Илья: У нас были домашние роды. Тогда Марине хотелось так. Я не понимал ее желания, но поддержал. Мы прошли полугодовые курсы подготовки с изучением всех вопросов этого дела. Во время родов с нами была акушерка. Сейчас спрашиваю у Марины: «В следующий раз будет так же?» Она говорит: «Не совсем...»
Марина: Я бы и второй раз рожала дома. Но в послеродовой период — три-четыре первых дня — хочется не думать о том, что надо готовить, мыть полы, что есть другие домашние обязанности. А так роды дома — очень естественный процесс. У людей подчас дикие представления о том, как это должно происходить. Считается, что нужно, например, тужиться или рожать лежа на спине (хотя этот метод придумал мужчина). Наш организм гораздо умнее и знает, какую позу занять. Мы просто разучились его слышать. Да и ребенок инстинктивно ползет на животик мамы, а потом к груди. Если рожать в расслабленном состоянии, все проходит невероятно красиво, естественно и мягко. Знаю даже, что некоторые женщины испытывают оргазм, потому что вырабатывается много гормона любви — окситоцина. Да и самой любви в расслаблении много. Как и радости от родов.
— Однако вскоре после рождения Луки вы оказались по ту сторону камеры и сняли фильм о непростом опыте молодой мамочки.
Илья: Послеродовая депрессия и эмоциональное выгорание вылились в короткометражную ленту с социальным посылом.
Марина: Дети разные. Все, что происходит после рождения, тоже очень индивидуально. Но многие женщины после появления ребенка сталкиваются с многочисленными трудностями и думают, что с ними что-то не так, что они неправильно ведут себя. Возникает комплекс отличницы, «я же мать». Сложная ситуация кажется совсем безвыходной: ты не можешь ничего сделать, не понимаешь, как помочь ребенку, фрустрируешь и не знаешь, как выбраться из всего этого. Моей задачей было донести мысль: женщины, мамочки, с вами все в порядке! И вот когда ты принимаешь себя, осознаешь, что нужно уделять внимание себе, что ты имеешь право чувствовать то, что чувствуешь, что ты есть у себя... Тогда напряжение уходит и появляются конструктивные решения.
Илья: Да, принять — уже полдела.
Марина: Для меня все это было очень непросто. Но все дается по силам. Мы справились. И фильм стал любовным посланием всем женщинам в этот период.
— У Луки были проблемы со здоровьем?
Марина: По большому счету, не очень понятно, что было. К каким только врачам мы не обращались! В том числе к остеопатам. Но никто, по сути, ничем не помог. Ребенок мог по четыре часа кряду кричать — днем, ночью... И успокоить нереально было ни грудью, ничем. Ситуация выматывала. Я была в такой материнской фрустрации: вроде у ребенка все есть, ты делаешь все, что нужно. А результата нет. Плюс хронический недосып...
Это сейчас мы уже поняли, что дело было в характере Луки. Очень уж энергетически сильный у нас парень. Выдумщик, фантазер! Все против правил! В общем, творец!
— Он уже осознает, чем родители занимаются?
Илья: Видит на экране меня, Марину. И, похоже, все понимает.
Марина: Пока он к этому несерьезно относится. Как ребенок. Но вот однажды мне не с кем было его оставить, а нужно было выйти на красную дорожку. Я попросила Луку: «Подождешь меня в сторонке?» А он: «Нет, я пойду с тобой». И знаете... Вышел без малейшего стеснения, зажима.
— Как звезда?
Марина: Абсолютно! Стоял и улыбался.
— На съемочной площадке часто бывает: «Ой, а чей это тут ребенок бегает? А давайте-ка его в кадр!»
Илья: Не-е, наш пока совершенно неуправляемый. Его невозможно поставить перед камерой, дать задачу. Он просто уйдет, станет баловаться. Моя позиция — ничего специально не предпринимать. Захочет сам стать актером или режиссером, значит, так тому и быть. Но это должен быть его выбор. Пока ходит на танцы, в бассейн — это и спорт, и полезный для жизни навык. Пусть разберется с самим собой.
— Илья, вы начинали как актер. Но сейчас известны как режиссер, в том числе сериала «Золотое дно», с успехом прошедшего в январе нынешнего года. Марину не видели в главной роли?
Илья: Не то чтобы не видел. Могла ли она сыграть главную героиню? Безусловно! Но у каждого проекта свои обстоятельства, свой актерский ансамбль, который должен сложиться, исходя из определенных факторов.
«Золотое дно» было для меня значимой ступенью в карьере. До этого я снял два фильма с комедийным уклоном. И, скажем так, немного в другой весовой категории. Они успешно прошли, понравились зрителю. Но на «Золотое дно» — флагманский проект «Иви» — с самого начала делали высокие ставки. В итоге он был признан лучшим оригинальным проектом этого онлайн-кинотеатра по количеству просмотров, приведенных новых подписчиков и т. д. На этом сериале происходило мое режиссерское становление. Он стал для меня поворотным.
— Вы сказали, что Марина, безусловно, могла бы сыграть главную роль...
Илья: Да. Но мы все делали по-честному. Марина пробовалась на несколько ролей. И на Зину, и на Надю. Больше, конечно, хотела сыграть Надю, но ее платье надела Юля Снигирь, которую в этот проект рассматривали изначально. Еще до того, как я был назначен режиссером. Это было видение и продюсеров, и прежнего режиссера. Так бывает.
Вообще, если кино снимается, если оно дошло до зрителя, это уже чудо. Фильм ведь рождается несколько раз: на этапе сценария, съемок, во время монтажа. «Золотое дно» запускалось несколько раз. Режиссеры приходили, уходили. Первым, кто должен был снимать сериал, был Константин Богомолов. А я довел проект до конца.
— Актеры были уже утверждены, когда вы пришли?
Илья: Окончательно — нет. Был пул исполнителей на несколько ролей, из которых мне нужно было выбирать. Дальше — пробы. У Марины, к слову, они получились замечательными. Но после утверждения на роль Нади Юли Снигирь она решила не участвовать в проекте в других ролях.
— Марина, обиделись тогда на мужа?
Марина: Нет. Просто заглянула внутрь и поняла: на что-то меньшее я не согласна. Мы поговорили с Ильей, он меня понял. И больше мы не возвращались к этой теме.
Илья: Видя потенциал проекта, я хотел, чтобы Марина в нем снялась. Но принял ее позицию.
— Тем не менее Марина сыграла в фильме.
Илья: Уже были утверждены все актеры, оставалась неделя до запуска картины. И вдруг одна исполнительница пишет мне, что не может сниматься... под дождем. Мол, у нее был опыт подобных съемок, которые закончились пневмонией.
А мы должны снимать в середине апреля, холодной ночью, и температура воды будет 5—7 градусов. Актриса спрашивает, можно ли ее нагреть. Я задаю вопрос отвечающим за это людям, мне говорят — не получится, цистерна все равно будет холодной. Мне же нужен сильный дождь, и идти он должен столько, сколько потребуется для съемок двух сцен. Плюс ко всему исполнительница была не готова к раздеванию в кадре. Просила дублера, а мое режиссерское видение не предполагало в данном случае замены. Словом, я не готов был к компромиссам. Главное — еще до этих переговоров с актрисой начал сомневаться, на своем ли она месте. Что-то свербело у меня внутри, хотя прежде я сам защищал ее перед продюсерами.
В общем, за три дня до начала процесса я принял решение поменять актрису. Спросил кастинг-директора, кто пробовался, кто не занят в наш период. Свободны были две. Но ни одна исполнительница меня не устраивала. Взять их означало бы поменять шило на мыло. И только тогда «вспомнил» о Марине. Я сказал о ней продюсерам, они не были против. После чего я позвонил агенту Марины, спросил, какие даты у нее свободны, можем ли мы перенести спектакли. Дальше обсудил ставку, нюансы...
— А Марина все это время сидела с вами в одной квартире и не догадывалась, что такое вы замышляете за ее спиной...
Илья: Это говорит лишь о прозрачности истории. Марина сыграла роль не потому, что она жена режиссера, а потому, что была лучшей кандидатурой. И для нас это очень важно. Марина не находила для себя роли в моих предыдущих проектах. А как будет с новыми — посмотрим.
Марина: Я человек, который стремится доверять Вселенной. Поэтому, когда Вселенная в виде режиссера сказала мне: «Давай!», я доверилась ей. И пошла...
— Спасать проект?
Илья: Нет-нет, так вопрос не стоял. Я сказал Марине, что вижу ее в этой роли. И даже не делал пробы. Тем более времени прошло достаточно, она уже смотрела на ситуацию под другим углом.
В результате сложился прекрасный тандем с партнером, Марина внесла нужную краску в проект, который «выстрелил», имел успех и все еще добирает зрительской любви. Знаете... Прежде мне никогда не писало такое количество людей! Теперь же и пишут, и на улице все время подходят — и ко мне, и к Марине. Сериал по-настоящему ушел в народ. Это видно по количеству отзывов в интернете. И по просмотрам цифры очень хорошие.
— Значит, возможно продолжение?
Илья: Сейчас уже могу сказать точно: оно будет! Всех карт раскрывать не стану. Немножко изменится актерский состав. Но Алексей Гуськов и Юлия Снигирь вернутся к своим ролям.
— Вы ведь, кажется, впервые работали в таком тандеме: Илья — режиссер, Марина — актриса? Каково сосуществовать на площадке, когда муж командует, а жена должна мокнуть под холодным дождем, раздеваться?
Илья: Честно? Было непросто. Все решения принимаю я, а Марина — артистка не ведомая, а инициативная. Она сама любит предлагать. Так что без споров не обошлось. Но все творческие конфликты были ради лучшего результата.
— То есть вы не спорили как супруги?
Илья: Как раз личные отношения немножко мешали работе. Мы по-разному видели решение тех или иных сцен. Но... В начале нашей семейной жизни мы и представить себе не могли такую совместную работу. А два года назад она случилась. И все закончилось хорошо. Случится сейчас — будет еще легче. Все-таки с годами приходят и опыт, и мудрость.
Кино — живая субстанция, и, так как многое упирается в жесткий календарный план и денежные вопросы, порой рушится все буквально на глазах, и нужно придумывать что-то другое. Здесь и сейчас. Словом, без споров не обойтись. Муки творчества — это естественно и здорово. Плохо, когда в театре ли, в кино все слишком благостно. Значит, кто-то где-то недорабатывает.
Слава богу, зритель не знает наших сложностей, всей подноготной. Признаюсь, мои любимые стихи — ахматовские «Когда б вы знали, из какого сора...». Они же прям о кино! Жизнь артистов только внешне красива. А сколько нервов, сил, энергии нужно затратить, чтобы «слепился» фильм!
— Скоро выйдет еще один снятый вами сериал — «13 клиническая. Начало».
Илья: В последнее время предложений было много, я тщательно выбирал. Долго ждал «Золотого дна», отказываясь от разных комедий. А когда оно пришло ко мне, сразу понял, что это потенциальный хит. Начал снимать. В это время мне предлагали очередные проекты. И я снова отказывался. Согласившись лишь на «13 клиническую». Хотя я принципиально не снимаю вторые сезоны. Но... У сериала был успешный первый сезон, отмеченный призами. А главное — это не продолжение, которое мне неинтересно, а вполне самостоятельная история. Другая эпоха (СССР, 1976 год), другие герои. Назад, в прошлое. И не нужно продолжать начатое кем-то дело. Тем более я как раз хотел поработать с советским периодом и той фактурой. За два дня мы посмотрели с Мариной все серии первого сезона, нам понравилось. Не могу сказать, что это на сто процентов мой сериал как для зрителя. Но у проекта большая армия поклонников, которые любят этот жанр.
Из первого сезона у нас остались две актрисы — Виктория Исакова и Татьяна Яхина, которые чудесным образом переместились в прошлое. Из новеньких — Сергей Гилев, Ирина Старшенбаум, Павел Прилучный.
— А Марина?
Илья: Предложил одну из ролей второго плана, весьма заметных. Но она не показалась Марине интересной. К тому же у нее намечались съемки в Аргентине — в проекте Сергея Мокрицкого. Марина там говорит и на аргентинском испанском, и на русском с акцентом.
Марина: Я немножко учила язык. Но в основном «снимала» речь, произношение. В театре «Практика» мы играем спектакль «Бабушки», где у героинь красноярский говор. Спектакль рожден из экзамена по сценической речи на четвертом курсе. Мы снимали голоса по записям настоящих бабушек, которые нашли в Институте русского языка. Мне всегда интересна такая работа. А уж тем более съемки в Аргентине! Я мечтала сниматься в другой стране, есть в этом что-то фантастическое. Работа, другой город, люди, обычаи, атмосфера. К тому же я еще танго танцевала.
— Учились специально?
Марина: Да, раньше даже не пробовала. Но когда стала танцевать, показалось, что всегда умела. Ради проекта начала заниматься в Москве, продолжила в Аргентине. Мне очень нравится танго именно аргентинское. Оно исполняется от импульса, от партнера. Все здесь и сейчас! Движения и чувства! Ходила и там, и здесь на милонгу — разница колоссальная. У нас — про форму, у них — про наполнение. Очень разный подход. Здесь как будто хотят выпендриться, там — почувствовать партнера.
— Илью с собой не взяли на милонгу?
Илья: Марина звала меня. Но я много работаю. Мне нравится сейчас, как развиваются события. Я чувствую волну. Но хочу большего. Мне есть куда расти, к чему стремиться. Мечтаю, чтобы было много работы.
Марина: Да и не входит танго в зону интересов Ильи.
Илья: Если бы я был менее занят, наверное, пошел бы танцевать. Но пока моего свободного времени едва хватает на семью и ребенка.
Марина: Зато, если он решит заняться танго, у него уже будет партнерша. К слову, проект «Эль Русо» — уникальный. Впервые сериал полностью снимался за рубежом. Такого в истории российского кино еще не было. Плюс история про староверов — по-моему, до сих пор о них рассказывали только в документальных лентах.
— Можно предположить, что привлекло вас в этой работе — танго, да еще в Аргентине! А чем заинтересовала роль в детективе с элементами триллера «Зверобой»?
— Она честная! Там было что играть. Я очень люблю «Зверобоя», мне дорога эта работа, эта роль. Помню, было очень много проб, достаточно серьезных, с разными партнерами, потом — с камерой в студии. От этого роль еще ценнее. Обычно, если «не идет», много пробуешься, стремишься, настаиваешь, роль не приходит, при этом возникает слишком большое напряжение... Чаще «твое» идет к тебе легко. А тут было иначе. Моя героиня Анна — уполномоченный по правам ребенка. Женщина с психологическими страхами и проблемами, которые по понятным причинам живут внутри нее. Вроде бы она выводит на первый план работу и справедливость, жесткость. На самом деле прикрывает свою ранимость и сентиментальность. Я люблю разные роли. Это ведь судьбы, возможность почувствовать мышление другого человека, заглянуть в его душу. И заодно стать проводником для зрителя.
— У вас необычное хобби — вы делаете фотосессии в жанре ню. И сами любите откровенные сцены в кино.
Марина: Да, я люблю эротику. У меня даже есть режиссерский эротический клип «Корабли» для группы «Звери». Мне кажется, во многих из нас вложили понятия «неприлично», «вызывающе», «похабно», «грязно», «нескромно», «стыдоба», «срам». Все это априори прячет нашу сексуальность, мешает женщине быть сутью женской природы. Первобытной, настоящей, неподдельной. Женщина рождена, чтобы чувствовать и дарить радость своих чувств мужчине. А чувствовать — это прежде всего про тело. И когда тело с разумом и сердцем в гармонии, наш дух танцует счастливый танец. Мы можем дарить бесконечно и любить безусловно.
— Вы не боитесь откровенных сцен. Актеры же, бывает, на съемках и под одеялом в штанах лежат — Леонид Филатов в «Экипаже» снимался именно так.
Илья: Да. Когда это оправданно. Но, как правило, я не понимаю, почему это так снято. Что за поддавки? В хорошем кино сексуальные сцены чаще всего сняты откровенно, красиво, со вкусом, эротично и не пошло. Когда пиршество красоты и вкуса. Когда настоящее творчество. А вообще-то... Зачем стесняться собственного тела? Мы ведь все родились обнаженными.
Марина: Для артиста тело — инструмент, так всегда было и будет. Для меня же все, что касается энергии, в том числе сексуальной, — жизнь. Благодаря этой энергии мы появились на свет. Каждый из нас. Кроме того, мудрость женщины напрямую зависит от ее сексуальности. Если есть неподдельная сексуальность, совершенно точно есть неподдельная мудрость. Кто не верит, пусть прочтет прекрасную книгу «Бегущая с волками».
Илья: Должно быть мудрое отношение к своему телу, незакомплексованность. Но вы, наверное, хотите спросить, как я к этому отношусь?
— Конечно. Мужчины же все собственники.
Илья: В начале наших отношений мне было сложнее это принимать. Но, честно скажу, даже тогда это не было поводом для конфликтов и ссор. У меня ведь актерское образование. Четыре года в театральном вузе мальчики и девочки в одной «каптерке» переодеваются во время спектакля, все видят и все знают. Наш мир очень тесен. «Мы же все из театрального», — можно услышать на съемочной площадке. То есть мы проще относимся к наготе. Но это не про распущенность. А про естественное отношение к телу.
В больших картинах порой бывают очень сексуальные сцены. Вот недавно вышел фильм «Бедные-несчастные» с Эммой Стоун, который получил несколько «Оскаров». Так она не просто голая. Там невероятно откровенные сцены. Может, даже чересчур! Или Шарлотта Генсбур в «Нимфоманке»... Да миллион примеров! Просто на Западе к этому относятся по-другому. Во всем нужен баланс и здравый смысл.
— Так то на Западе. А мы выросли на советском кино.
Илья: И что? В советском кино тоже замечательно обнажались. Вспомните «Белое солнце пустыни»! Когда Гюльчатай поднимает платье, у нее видна грудь. Для советской эпохи это было о-го-го как смело!..
— А секса тем не менее не было.
Илья: Да, секса не было. Но вернемся к телу как к инструменту. Тут ведь еще что важно? Отношения в семье, между любящими людьми строятся на доверии. Если ты бесконечно ревнуешь, тебе самому плохо. Но ты тогда разберись, чего хочешь: ревновать или жить с этим человеком? Если не доверяешь — не живи с ним! Да, можно о чем-то его попросить, на что-то обратить внимание. Чтобы он тебя услышал...
— Вы Марине что-то говорили?
Илья: Какие-то просьбы у меня, безусловно, были. Скажем, не переходить определенную грань... Были ведь примеры неудачные.
— Когда Марина?..
Илья: Не Марина. Это случается в нашем кино, когда ты смотришь и понимаешь: ну не оправданна порнуха! В «Золотом дне» у меня Марина обнажается два раза. Она вроде голая, но при этом я снимаю так, что не вижу никаких подробностей.
Марина: Мне очень нравится сцена в «Зверобое» — красивая и со вкусом сделанная. Наш кинематограф постепенно учится снимать подобные сцены, не стесняясь, тонко и эротично. Жду момента, когда появится хореограф для таких сцен. Потому что это чистой воды хореография, и она должна быть не бытовая, а эстетичная. Если говорить о фотографии, то для меня это тоже искусство, которое вызывает эмоции. Мне важна красота кадра и формы. Я визуал. Когда снимаюсь как актриса, мыслю образами. И мне крайне важно, как видит меня творец-оператор.
— Но почему вы решили снимать обнаженных девушек?
Марина: Вообще-то, я сделала сотни две портретов актеров, из них лишь процентов десять оголялись.
Илья: Марина снимала известных актеров в тот момент, когда они еще были в начале пути: Юру Борисова, Сережу Гилева... Посвящала много времени этому делу. Оно даже приносило доход. Но сейчас ориентиры поменялись, приоритеты расставлены иначе.
Марина: Когда человек приходит к тебе фотографироваться, то попадает в зону доверия. Если говорить про ню, это чаще касается женщин. Они всегда хотят больше раскрыться. Такова природная потребность — женщина раскрывается, как цветок. Вы понимаете, о чем я... А фотосъемка — это ведь в целом про раскрытие. И про твою зону страхов, комплексов. И про то, что ты в себе скрываешь, не любишь. И многого не позволяешь...
— В том-то и дело, многие женщины стесняются своего тела: здесь не так, там не очень...
Илья: Давайте будем честны, наверное, каждая женщина мечтала или мечтает о фотосессии в жанре ню. Может, не полностью обнаженной. И все-таки... Но не каждая может себе это позволить. Образование, воспитание, разрешит ли муж, что скажут родители... Плюс комплексы по отношению к своему телу. Целый ворох нюансов, проблем. Марина, как относительно свободный в этой теме человек, может предложить варианты съемки. И сделать это красиво, эстетично. Я бы даже сказал, высокохудожественно.
— Илья, сейчас ваша сфера деятельности — только кино. Но когда-то же был и Московский ТЮЗ, в котором вы прослужили совсем недолго...
Илья: Тут все просто. Я очень быстро понял, что на том этапе жизни театр — не мое. И ушел актером в кино. Наверное, если бы я играл в ТЮЗе большие роли, мне было бы там интересно. Но все равно это не мой темпоритм, не моя позиция — быть зависимым от чего-то и кого-то.
— В кино вы тоже зависимы.
Илья: Наверное, поэтому я давно не актер. Кино — это другие деньги, работа на других скоростях. В этом смысле оно честнее театра. Люди собираются здесь и сейчас, чтобы сделать дело, получить зарплату и разойтись.
Когда-то было время хороших театров и крепких спектаклей. Сейчас, честно говоря, безвременье. Мне стал неинтересен театр. Хотя, как режиссер, думаю, обязательно что-то сделаю на сцене. Марина же сейчас в ТЮЗе на контракте. Она хочет играть, хочет работать с интересным материалом, хорошим режиссером и классными партнерами.
— Вы вместе девять лет. Чему за это время научились друг у друга?
Илья: Марина, как человек стихии, энергии, свободы, дала мне больше воздуха. Я, более прагматичный и практичный, дал ей больше земли, основания. Хотя мы оба Овны.
— А Овен-то не земной знак.
Илья: Я на стыке с Рыбами. Конечно, все, что есть у Марины, есть и у меня. Тем не менее я больше стою на земле, чем витаю в облаках. Просто так ничего не делаю. А если делаю, то от чистого сердца. У Марины больше эмоций.
— Как у настоящей женщины!
Марина: Сняли с языка... Но поправлю Илью — я не эмоциональная, а чувственная. Между этими понятиями огромная разница. Конечно, эмоции всегда рядом, и я учусь подгружать их в чувства. И это не про витание в облаках — мы по природе своей разные, мужчины и женщины, а нас сажают за одну парту, провоцируют, заставляют с детства соперничать друг с другом.
Мы с Ильей прекрасно дополняем друг друга. Научились говорить о проблемах так, что они превращаются в задачи, научились слушать и главное — слышать. Мы идем. И дорогу осилит идущий.
Илья: Как и все люди, в жизни мы оступаемся. Но для нас очень важно, что в профессии идем честным путем. Мы сделали сами себя. Скажу о Марине. Так будет правильнее. Я горжусь ее честностью. Она никогда не переступала грань, не позволяла себе того, что могло бы ускорить ее движение по карьерной дороге, придать эффект катапульты. Вы понимаете, о чем я говорю?..
Так вот, мы не шли по головам, не пытались кому-то понравиться, не совершали сделок с совестью. Поэтому все было дольше, сложнее. Зато честно. Сейчас нам 36—37 лет, а мы только начали получать результаты — в плане узнаваемости, финансов и вообще работы. Один снимется в 18 лет в сериале — и уже звезда. И сразу — на красную дорожку. У нас же была долгая и трудная работа над собой.
Марина: Для меня слово «честно» стало важным еще в подростковом возрасте. Именно тогда я поняла, что нужно быть в первую очередь честной с собой. Как только ты себя предаешь, кубики падают, все начинает рассыпаться. На первом курсе института я начала заниматься саморазвитием...
Илья: Надеюсь, читатели не решат, что мы святые?.. Мы живем, ошибаемся, делаем выводы. И продолжаем работать над собой. Наши отношения — не просто совместный путь. Это учеба. Мы делаем друг друга, формируемся. Можно сказать, наши отношения параллельны нашей профессиональной деятельности. И сейчас мы на таком отрезке пути, когда начинается самое интересное. Кто-то из великих говорил: мало быть талантливым, важно быть организатором своего таланта. И если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно.
Марина: Каждый человек уникален. И места под солнцем хватит всем. Это рост души. Мы видим, слышим, понимаем друг друга. И стремимся понять еще больше. Этот рост дает вектор в профессию, в воспитание сына, в наше семейное сосуществование. В чем-то Илья меня развивает, в чем-то — я его. Пожалуй, это и есть самое ценное: наш тандем — абсолютное партнерство.
