О многих людях хочется сказать в этой предполагаемой книге. Может быть, в данный момент у меня с Андреем Сергеевичем Кончаловским не такие близкие отношения. Но ведь дело в другом, у меня был период больше четырнадцати лет работы и общения, тесного общения с режиссером, который для меня и не только является одним из признанных режиссеров мира. И я благодарен судьбе за этот подарок! За эту школу работы с ним. Много моих личных историй, что связаны с Андреем Сергеевичем. Это не только работа, съемки и театр. Думаю, таких людей единицы, если они еще есть. Когда ты допущен.
— Александр Юрьевич, еще такой вопрос, думаю, для ваших поклонников интересный. Вы недавно делились своими прошлыми приключениями. Допустим, гонки эти, потом вы упоминали регату, потом вы занимались горными лыжами в молодости. Сейчас хоть что-то осталось?
— Нет. Нет, ну, может быть, на гонки я еще и поехал бы, но уже как зритель. Не гонял бы.
— А когда вы гоняли, не думали об опасности?
— Во-первых, башки не было совсем, она тогда отсутствовала, а было желание авантюры. Как и прыжок с тарзанки в программе «Форд Боярд», именно 12 июля, в день рождения, не помню какого года. И трюк с переворотом машины в «Марше Турецкого» накануне очередного дня рождения. Все это тогда было в кайф и адреналин. Просто тогда не отдавал себе отчета, даже после той страшной аварии, в которую мы попали, не было осознания того, что это второй день рождения. Там от машины ничего не осталось. Нам — совсем ничего. Только у одного члена нашего экипажа была порезана рука швеллером. Вот такой толщины металл, швеллер, представляешь, ограждение дороги. Вот этот швеллер ему руку порезал. Мой рюкзак был вдавлен в багажник. То есть я бы сидел на другом месте, даже не почувствовал, как я там оказался. В голове даже мысли не было, что смерть была в двадцати сантиметрах. Ну да. Попали в аварию, а спустя какое-то время, рассказывая об этом, смеялись. А сейчас не так: сейчас мозг включается, и ты уже не хочешь рисковать. Лет семь назад мы с Таней взяли лыжи, поехали на гору...
— Вы хорошо катаетесь?
— Я в юности этим занимался и хорошо стоял на лыжах, скажем так, и, главное, я не испытывал никакого чувства опасности и страха. Приехали на гору, а это 40 минут вверх в кабинке. Трасса длинная, разная, почти четыре с половиной километра. Поехал. На середине горы остановился: мне стало нехорошо, понял, что просто не доеду. Спасибо, Таня съехала вниз, за мной приехал снегоход. И потом все — как отрезало: обожаю горы, но теперь только на санках и в пределах видимости. (Улыбается.)
— А страх — это потому, что вы осознаете опасность этого спорта?
— Не осознаю, может быть, опасность. Понимаю некую безрассудность: зачем я туда лезу, когда уже не так владею своим телом, как это было десять лет тому назад? А когда раньше занимался, у меня совсем этого не было. Господи боже мой, в Швейцарии, это было лет пятнадцать назад, вот такая стена, ехал спокойно. Сейчас нет. Сейчас на мотоцикл-то уже не сяду на двухколесный.
— А когда последний раз на двухколесном?
— Года четыре назад. Я его благополучно положил в кювет, и все. Почувствовал, что не вписываюсь в поворот. Должен был упасть, но опыт сработал, я его аккуратно заложил. Моцик очень тяжелый, Harley, я его не достал, машиной вытягивали, он же под тонну. Вытащили, я его завел, тихонько доехал до дома, поставил, сказал: «Все, на этом два колеса закончились». На трицикле да, поеду, буду ездить.
— Вы говорили, регаты в вашей жизни были...
— Опять адреналин, новая авантюра и опять на тот момент отсутствие башки, думаю, тот же набор был и у моих друзей, уже названых моих братьев, с которыми мы попали в ту страшную аварию. Я снимался в кино в Питере, «Бандитский...», летел из Питера в Москву, и какой-то опять очередной созвон: «Тут мы подумали, короче, брат, мы опять «гоняем»... Когда пошли на регату, мы были ни сном ни духом в яхтенном деле — от слова «совсем». С нами был очень опытный шкипер, который нас научил уму-разуму, заставил делать все, что нужно, и делать очень хорошо. Мы застали на регате майские праздники, и когда русские участники отмечали Международный день трудящихся, он нас вытащил в море... И с нами, как со щенками: поставить парус, убрать парус, убрать парус, поставить парус, вправо, влево, влево, вправо. Муштровал, пока все отдыхали. Притом что я воды боюсь...
