Николь получила «Оскар» за роль в фильме «Часы», в котором сыграла роль писательницы Вирджинии Вулф. Решив пригласить на эту роль Кидман, режиссер Стивен Долдри предоставил ей потрясающие возможности для актерской работы. Николь осознавала это, но не понимала, как ей перевоплотиться в столь далекий от нее самой образ. Начиная с того, что она — левша, а в фильме будут сцены, где надо писать правой рукой, как делала писательница. И как быть с внешностью? Она ведь совершенно, совершенно не похожа на Вулф! Николь чуть было сама не отказалась от роли, принесшей ей «Оскар». И вот еще почему... «После разрыва с Томом я действительно не хотела сниматься в «Часах», — вспоминала те дни Кидман. — Моя личная жизнь разлетелась в клочья, мне было грустно, я чувствовала себя плохо, мне не хотелось сниматься вообще. Но мне не удалось разорвать уже подписанный контракт и пришлось всецело погрузиться в роль, которая помогла прийти в себя. Я прочла все книги Вулф и сама сконструировала образ своей героини. В течение двух часов, пока гримеры колдовали над моим лицом, я слушала музыку. А когда этот патрицианский накладной нос был готов, я полностью ощущала, что в кресле меня больше нет — в нем сидит Вирджиния Вулф».
Чтобы разрушить устоявшийся стереотип кинокрасотки с яркой внешностью, ставший залогом ее успеха на экране, Кидман позволила гримерам до неузнаваемости «изуродовать» себя. Нет больше эффектной красавицы — осталась только актриса, которая играет роль! «Я человек, который любит принимать вызов, а он есть в каждой новой роли. Ты словно получаешь кожу другого героя, надеваешь ее на себя и пробуешь в ней жить. Это смело, рисково, и мне это нравится».
Кинокартина «Часы» начинается со сцены самоубийства главной героини, а заканчивается полным триумфом актерского мастерства Кидман. На афише «Часов» она была рядом с Джулианной Мур и Мерил Стрип. Равная им. Вносите «Оскар»!
«Подчас приходится ущипнуть себя, чтобы поверить в то, что со мной происходит. Правда! Я вспоминаю в такие минуты слова моей героини Вирджинии Вулф из «Часов», когда, отправляясь в Лондон, она стоит на перроне и говорит сама себе: «Как могло так случиться, что я веду жизнь, которую отнюдь не хотела вести... — признается в интервью Николь Кидман, для которой после выхода ленты «Часы» на экраны мира началась новая жизнь. — Когда эта сцена снималась, мне было очень больно произносить эти слова. Они имели для меня особый смысл после развода... А сегодня я понимаю их иначе. Ибо недавние, весьма тяжелые события сделали меня сильнее. И я чувствую себя счастливой. Удивительно, как одна и та же фраза за короткий промежуток времени может радикально поменять свое внутреннее содержание».
Гном по имени Ларс (самый злобный)
Неутолимая тяга Николь Кидман ко все более сложной актерской работе не могла не привести ее к самому провокационному и, прямо скажем, неоднозначному европейскому режиссеру ХХ века, датчанину Ларсу фон Триеру. Кидман находилась уже в том статусе, когда могла сама позвонить режиссеру с просьбой взять ее сниматься. Как было с американским интеллектуалом Гасом Ван Сентом, у которого она захотела сняться и снялась в главной роли в фильме 1995 года «Умереть во имя». Но теперь она поступила иначе. «Несколько лет назад я посмотрела «Рассекая волны», и фильм меня потряс. Просто сбил с ног! Я обожаю эту историю абсолютной любви и жертвенности. Мне нравится, что героиня — женщина, которая сама себя уничтожает своей любовью. И тогда во всех своих интервью я начала говорить, что хотела бы работать с Ларсом фон Триером», — делится фирменным рецептом попадания на радары внимания режиссера Николь.
Агенты фон Триера тут же ухватились за возможность поработать с голливудской актрисой первой величины. Но реакция профессионалов киноиндустрии на участие Николь в возможных съемках у Ларса была неоднозначной: «Да она с ума сошла? Ей грозит катастрофа. После «Оскара» ее ждет провал!»
Сама Кидман во всех интервью до выхода фильма «Догвилль» только и говорила, что об уникальном опыте, который предоставляет всем актерам Ларс фон Триер. Она была восхищена, что сценария как такового не было, что ее героиня практически списывалась с нее самой. Правда, замечала она деликатно, ей кажется, что это уже чересчур, что она не готова на такой душевный стриптиз. Триер, сумев из кинофильма сделать театральную постановку, оставил на монтажном столе все свои манипуляции, когда он вкрадчиво и нежно залезал человеку глубоко в душу, а потом неожиданно брал и выворачивал ее наизнанку — и тут же снимал реакцию.
