— Ну, оставайся.
Не знаю, что в итоге повлияло на ее решение. Возможно, она вспомнила, как во время нашей первой встречи в училище я ее вместе со всей приемной комиссией невольно рассмешил. Узнав, что я приехал из Читы, Вера Николаевна заметила, что бывала в Забайкалье, знает этот суровый край, где так много лагерей. На что я тут же выпалил: «Что вы, лагерей у нас очень мало, всего два!» Вся комиссия мгновенно грохнула от этой моей наивности и простодушия. Что называется, и смех и грех. Говоря о лагерях, Пашенная, естественно, имела в виду лагеря, где в сталинские времена содержали политзаключенных, я же — пионерские...
— Веру Николаевну Пашенную можно назвать вашей театральной «крестной мамой»?
— Не то слово! Она стала моей первой и главной учительницей в профессии. Это была потрясающая женщина. Невысокая, к старости грузная, она все равно была величественной. До преклонных лет оставалась женщиной, не становилась старухой. Достаточно часто, между прочим, кокетничала. С выразительным прекрасным голосом и огромными карими глазами, горящими как уголья. Во время репетиций Вера Николаевна никогда не вставала из-за стола. Такова была ее манера. Она работала, скажем так, «наводкой» на роль, подсказывала интонацию. Все мы знали, что, если Пашенная встанет и начнет показывать, как надо играть, то все — пиши пропало, для студента это было равносильно смертному приговору — иди подавай заявление об уходе! Как-то, когда мы репетировали «Чайку», наш дипломный спектакль, где я был Треплевым, Вера Николаевна начала отчитывать актрису, игравшую Нину. «В сцене прощания с Треплевым у тебя искры должны лететь из глаз!» — сказала она. Потом встала, взошла на небольшую сцену и — пожилая, невысокая — показала, как это должно быть сыграно. Хотите верьте, хотите нет, но я в тот миг увидел свет из ее глаз...
Позже именно Пашенная принимала в Щепкинское училище еще одного парня из Читы — моего младшего брата Виталия. Любимой ученицей Пашенной была и моя будущая жена Ольга, с которой мы вместе учились в Щепкинском училище, где и познакомились. Именно Вера Николаевна настояла на том, чтобы после окончания этого училища в 1957 году меня взяли в труппу Малого театра. Неудивительно, что огромный портрет этой изумительной женщины и актрисы, написанный художником И.А. Минченко и подаренный Малому одним из родственников Пашенной, висит в самом центре в моем кабинете в театре.
